agnafetish все записи автора Я родился в бедной и незаметной семье, в подвале с затухшим запахом, уставшими людьми, жившими в этом доме, и грязными собаками, остервенело галдевшими, как вороны, потерявшими смысл своей собачьей сущности. Мой отец пил спирт и бил мою мать, ему было тяжело выносить ту ответственность, которую накладывала на него жизнь и уклад страны, должность мужа и отца двоих детей. Он уходил от реальности в бутылку, это было не часто, но потом стало системой. Когда он заставлял замолчать мозг, кричащий о проблемах, он наполовину открывал глаза и видел мою мать, которая размахивала скалкой и приговаривала, перечисляя, что он должен-должен-должен... а он все ждал, когда она скажет, чего же он НЕ должен. Но этого момента не наступало, и в конце концов он решил дать ей передохнуть. Ударом. Потом и это стало системой. Через какое-то время он схватился за нож. Они перестали жить друг с другом, а через несколько лет моя мать отомстила, убив отца в момент, когда он смог выбраться из ямы запоя, нашел Сущность в женском теле, которая смогла дать ему спасительную руку. Она была недостаточно сильной и не усмотрела опасность, не смогла спасти. Хотя как посмотреть: тела меняются, Дух развивается, а это был этап для матери. Она убила из-за мести за прожитые годы (будто не она сама его выбирала), убила причину всех своих несчастий (как считала). А в душе признавалась себе в том, что важнее квартира, насущное, так удачно оформленная за день до смерти отца. Ей нравилось сидеть на золоте. У нее его никогда не было.
Я родился в семье, уровень сознания которой на уровне муравья-секретаря: сварить кофе, почесать пятку, стереть пыль со стола.

С малого детства я занимался наблюдением за ними, не посмеиваясь, не жалея, не анализируя: наблюдая. Они сходили с ума на тему своего несчастья, зависти, всегда находя того, на кого можно свалить. Из-под моих опущенных ресниц было видно их мельтешение и путаница в мозгах. Я наблюдал.

С ранних лет я знал свое предназначение, но они не знали, сказать кому-то было не страшно: моя судьба – это моя. Но муравьи на все смотрят через призму своей реальности, они не умеют прыгать, как жаль... Хотя нет, если подумать, так даже интереснее с ними играть. Они боятся большого и всего того, что выходит за привычные рамки. И хорошо, ими удобно управлять. Уп-рав-лять. А они пусть работают, размножаются и снова работают.


Когда мне исполнилось некоторое количество лет, достаточных для того, чтобы выйти из дома в одиночку, я продолжил набор фактов и наблюдение, но уже в чуть больших масштабах. Что такое двор по сравнению с городом, что такое город по сравнению со страной, что такое страна по сравнению с материком, материк с планетой, а планета со Вселенной? Я не прыгал, я был и здесь, и там, в далеком будущем, я знал все свои шаги, и мне было спокойно. Иногда возникали мелкие проблемы на уровне материального мира, но не более. Какими бы они ни были, все в мире относительно, я переносился в долю самой мелкой единицы времени в будущее и улыбался. Это делает сильнее.

Итак, я наблюдал, постепенно расширяя свой круг, в который попадали все те, кого я хотел понять. Дворник переходил мой мысленный барьер, и вот я уже наблюдаю за ним. Девочка идет за руку с мамой и плачет, прося игрушку, а мама ворчит на папу, который должен ее купить, потому что ему положено, папа ворчит на работодателя, а тот на правительство, оно дальше... это вечная цепочка оправданий, но человеку, который сваливает с себя ответственность хотя бы за разговор для общего понимания, неведомо, что такое ее принять хоть в какой-то степени. У каждого своя реальность, ах, какая же она разная, но это мило, тихо-тихо сидеть и наблюдать за их пустыми для Вселенной, но такими важными для них самих поползновениями.

Я уже здесь. Прошло какое-то время. Я уже не наблюдаю и складываю, я это совмещаю с начальным анализом. Да, я могу ошибаться, но я учусь на своих ошибках. Да, меня могут осудить, но я не муравей, я все вокруг, я везде, а они... муравьи. Что значит муравей для ветра? И что значит осуждения муравья для Пришлого? Я его унесу из привычной обстановки и буду наблюдать, как он будет пытаться спасти свою маленькую физическую жизнь. Если захочу, отпущу, если захочу, начну играть. Но я не Бог, чтобы убивать, хотя играть чертовски интересно. Когда человек попадает в кризисную ситуацию, он начинает страдать при всех и искать жилетку. Самое смешное, что одно и то же он может повторять бесконечно... ему НРАВИТСЯ страдать, так как он сам рождается в страдании. Рабам нравится страдать, это их суть. А провинившимся... положено. Это правила Игры.

Есть разные пути для транспортировки духов. Этот путь узкий, но он придуман для людей, чтобы они рождались в мучениях, чтобы они искали их и были «продавцами жалости». Это объединяет. Этому они поклоняются. Пришлым все равно, они отряхнутся после тесного приземления, наберутся сил и начнут свои личные дела. А муравьи останутся муравьями.

Я не хочу самоутвердиться и стать вожаком для именно самоутверждения. Но они должны играть по моим правилам, чтобы я мог достичь себя. Тело ограничивает, притупляет, некоторая информация теряется при транспортировке, и ее необходимо снова восстановить. Либо дожить так, наблюдателем, а потом родиться муравьем и начать все сначала, снизу. Меня это не пугает, но я не считаю это необходимым, мне интересно придумывать игры, а не играть в них пешкой, хотя когда-то и я играл. В жизни важна очередность развития, возможно, когда-то я тоже был муравьем, но по ощущениям муравьем другого рода. Не суть.

Я продолжаю делать анализ, исходя из наблюдений. А теперь мне надо ощутить себя Хозяином Игры, которую кто-то придумал до меня. Игры под названием «Земля», по крайней мере так ее называют муравьи. Пусть так.

И я начал с малого. Я был лучшим в школе по отметкам. Я был самым ярким в институте. Я был номером один на работе, затем в своей отрасли среди всех компаний и так далее. Я быстрыми темпами выходил из неизвестности, заставляя всех, кто обо мне узнавал, думать, что я либо Псих, либо Гений, либо Бог. Я молчал и снисходительно улыбался: им НУЖНЫ сказки. Так или иначе, они все уже были готовы играть в игру «Земля» под моим руководством. Я не продавал жалость, я продавал более низменные, рефлекторные вещи и мысли, додумки и ощущения: они же муравьи, у всех свой уровень развития, он свой, минимальный, но есть. То, что нужно понять мозгами, поймут не все. Что нужно уловить исходя из воспитания, тоже. А вот инстинкты и рефлексы есть у каждого, это мои металлические прутья, на которые я буду насаживать людей-муравьев пачками, чтобы играть в футбол, наподобие моей старой игрушки. Шашлык, мясо.

Что такое церковь? Это способ управления людьми. Что такое правительство? Аналогично. Этими управленцами управляют Силы выше, и так далее.

Прошло еще время. Так странно, моя жизнь здесь и сейчас, но одновременно я живу ее на каждой секунде будущего и прошлого, их как бы не существует, у меня нет времени как такового, я везде. А у них отрезки жизни. Они смешные. Но мне их не жаль. Для муравьев стандартно чувство жалости, к себе или даже другим. А у меня этого нет. Они – мясо для экспериментов моих и мне подобных. Они же не жалеют травинки и свое мясо, которое едят. Я их тоже ем. Только зубы другие. И я ем с удовольствием и не спеша, каждый раз по-разному. Мясо не жалеют. На то оно и мясо. Его надо есть.
ЧИТАТЬ ДАЛЬШЕ