По первому снегу Заяц прибежал к Медвежонку.
     — Медвежонок, ты лучший из всех, кого я знаю, — сказал Заяц.
     — А Ёжик?
     — Ёжик тоже хороший, но ты — лучше всех!
     — Да что с тобой, Заяц? Ты сядь, успокойся. Чего ты прыгаешь?
     — Я сегодня проснулся и понял, — сказал Заяц, — что лучше, тебя нет на свете.
     Вошел Ёжик.
     — Здравствуй, Медвежонок! — сказал он. — Здравствуй, Заяц! Вы чего сидите в доме — на улице снег!
     — Я собрался идти к тебе, — сказал Медвежонок. — А тут прибежал он и говорит, что я лучше всех.
     — Верно, — сказал Ёжик. — А ты разве не знал?
     — Правда, он самый лучший? — сказал Заяц.
     — Еще бы! — Ёжик улыбнулся Медвежонку и сел за стол. — Давайте чай пить! Стали пить чай.
     — Вот слушайте, что мне сегодня приснилось, — сказал Заяц. — Будто я остался совсем один в лесу. Будто никого-никого нет — ни птиц, ни белок, ни зайцев, — никого. «Что же я теперь буду делать?» — подумал я во сне. И пошел по лесу. А лес — весь в снегу и — никого-никого. Я туда, я сюда, три раза весь лес обежал, ну, ни души, представляете?
     — Страшно, — сказал Ёжик.
     — Ага, — сказал Медвежонок.
     — И даже следов нет, — сказал Заяц. — А на небе — вата.
     — Как — вата? — спросил Ёжик.
     — А так — ватное, толстое небо. И глухо. Будто под одеялом.
     — Откуда ты знаешь, что глухо? — спросил Медвежонок.
     — А я кричал. Крикну и прислушаюсь... Глухо.
     — Ну! Ну! — сказал Ёжик.
     — И тут... И тут...
     — Что?
     — И тут... Представляете? Из-под старого пня, что на опушке...
     — За холмом?
     — Нет, у реки. Из-под старого пня, что на опушке у реки, вылез...
     — Ну же! — сказал Медвежонок.
     — Ты, — сказал Заяц. — Медвежонок!
     — Что ж я там делал, под пнем?
     — Ты лучше спроси, что ты сделал, когда вылез?
     — А что я сделал?
     — Ты вылез и так тихонько-тихонько сказал «Не горюй, Заяц, все мы — одни». Подошел ко мне, обнял и ткнулся лбом в мой лоб... И так мне сделалось хорошо, что я — заплакал.
     — А я? — спросил Медвежонок.
     — И ты, — сказал Заяц. — Стоим и плачем.
     — А я? — спросил Ёжик.
     — А тебя не было, — сказал Заяц. — Больше никого не было. Представляешь? — Заяц обернулся к Медвежонку. — Пустой лес, ватное небо, ни-ко-го, а мы стоим и плачем.
     — Так не бывает, — сказал Ёжик. — Я обязательно должен был появиться.
     — Так это же во сне, — сказал Медвежонок.
     — Все равно. Просто вы плакали и не заметили, как я вышел из-за куста. Вышел, стою, вижу — вы плачете; ну, думаю, плачут, есть, значит, причина, и не стал мешать.
     — Не было тебя, — сказал Заяц.
     — Нет, был.
     — Не было!
     — А я говорю — был! — сказал Ёжик. — Просто я не хотел мешать вам плакать.
     — Конечно, был, — сказал Медвежонок. — Я его видел краем глаза.
     — А что же мне не сказал? — сказал Заяц.
     — А видел, ты потерянный. Сперва, думаю, успокою, а уж потом скажу. И потом — чего говорить-то? Ёжик, он ведь всегда со мной.

     — А по-моему, мы все-таки были одни, — сказал Заяц.
     — Тебе показалось, — сказал Ёжик.
     — Примерещилось, — сказал Медвежонок.
     — А если так, что у меня с собой было?
     — А у тебя с собой что-нибудь было?
     — Ага.
     — Мешочек, — сказал Ёжик.
     — С морковкой, — сказал Медвежонок.
     — Правильно! — сказал Заяц. — Вы знаете, кто вы для меня? Вы для меня самые-самые лучшие из всех, кто есть на земле!