Van_Dort все записи автора Игорь Бутман: «Старался играть так, чтобы меня не застрелили»


КОЛЛЕГИ называют джазмена Игоря Бутмана «группой захвата», имея в виду успехи российского музыканта за границей. Среди его поклонников множество коронованных особ и глав государств. Билл Клинтон, будучи президентом США, впервые услышав игру Бутмана, аплодировал стоя, а позже в автобиографической книге признался: «Игорь — мой самый любимый из ныне живущих саксофонистов».

— ИГОРЬ, а ведь когда-то вы колебались между спортивной карьерой и музыкальной.

— Во времена моего детства, как почти все мальчишки Советского Союза, я мечтал стать хоккеистом. И занятия в музыкальной школе ухитрялся совмещать с тренировками в юношеской сборной «СКА Ленинград», где забивал шайбу шесть лет. На стадион прибегал с кларнетом, а в музыкальную школу — с рюкзаком, в котором были коньки и спортивная форма. Вёл двойную жизнь, и когда моя преподавательница музыки об этом узнала, то схватилась за голову. Боялась, что я переломаю себе руки или пальцы. К счастью, Бог миловал.

Окончательно с выбором определился в пятнадцать лет, когда поступил в музыкальное училище им. Мусоргского по классу саксофона. И благодаря педагогу Геннадию Гольштейну «заболел» джазом. Занимался как сумасшедший, по 10 часов в день. А остальное время слушал пластинки лучших мировых джазовых музыкантов, которые передавали из рук в руки как самую большую ценность.

Ещё в 1985 году Бутмана назвали лучшим джазовым музыкантом страны

Ещё студентом начал работать в коллективе Давида Голощёкина, потом в оркестре Олега Лундстрема, затем несколько лет в лучшем джазовом ансамбле страны — «Аллегро». Однажды наш концерт показали по центральному телевидению. Это было настоящее чудо, потому что джаз в начале 80-х официальными властями не приветствовался. Тем не менее у нас был свой фан-клуб, и в 1985 году, по негласному рейтингу музыкальных критиков, меня назвали лучшим джазовым музыкантом страны.


— Почему же вы эмигрировали в США?

— Женился на американке. С Айлин мы познакомились в 1980 году на одном из моих концертов. Она была студенткой, приехала в Ленинград изучать русский. На ПМЖ в Америку я уезжал с небольшой сумкой, где были одни брюки, смена белья и две теннисные ракетки. Саксофон мне передали позже. На его вывоз надо было оформлять специальное разрешение. Служащая паспортного контроля в «Шереметьево» не поверила своим глазам: «Это всё?!» — «Да». — «Что, даже подарки не везёте?» — «Нет, я сам подарок». По приезде первое, что мы сделали с женой, — купили мне новые брюки.

— Долго акклиматизировались к новым условиям жизни?

— Первый год сильно скучал по родным и друзьям. Был такой забавный эпизод. В доме, где мы с Айлин поселились, я, кроме нашей официально выделенной телефонной линии, обнаружил неучтённую розетку. Подключил телефон и стал буквально часами названивать домой. В один прекрасный момент поднял трубку и услышал разговор двух женщин на английском: «Представляешь, стали счета приходить по 10 тысяч долларов в месяц!» Я тихонечко положил трубку, а розетку замуровал. Так я справился с ностальгией за счёт американских капиталистов.

— Получается, не до конца справились, раз вернулись обратно через восемь лет.

«Сильные мира сего претензий к моей игре не высказывали»

— Если честно, я не планировал возвращаться. Моя жизнь в Америке была налажена. Но… «любовь нечаянно нагрянет, когда её совсем не ждёшь». Я снова влюбился, женился, а супруге не дали визу в Америку. И я остался в России.

С Оксаной мы познакомились в Москве в 1993 году. Она пришла на мой концерт вместе с солистом группы «Моральный кодекс» Сергеем Мазаевым, который и представил нас друг другу. Потом мы ещё пару раз сталкивались на других мероприятиях. Я пытался ухаживать, приглашал на ужин. Но Оксана отказывалась, её настораживало, что официально я всё ещё был женат на Айлин, хотя мы не жили вместе уже несколько лет. В конце концов я получил развод, вновь приехал в Россию и пригласил Оксану на свой концерт, где сказал: «В зале есть девушка, которая мне очень нравится. В её честь я написал вальс и сейчас его исполню». Это произошло 30 сентября 1995 года.

Лёд в наших отношениях тронулся. Вскоре мы поженились, потом родился Данила. Визу дали спустя два года, но мы уже раздумали уезжать.

— Потом не жалели о своём решении?

— Нет. Уезжая в 26 лет в Штаты, на родину джаза, я стремился лучше понять, почувствовать эту музыку. Мечтал познакомиться с музыкантами, которые были для меня кумирами. И это получилось. Я закончил школу «Беркли», получил диплом концертного саксофониста и композитора. Играл на одной сцене с Дейвом Брубеком, Чиком Кориа, Пэтом Мэтини, Гэри Бёртоном. С ансамблем Гровера Вашингтона выступал в самом престижном в мире джаз-клубе «Blue Note» в Нью-Йорке. Играл в оркестре Лайонела Хэмптона, исколесил с гастролями всю Америку.

В детстве Бутман мечтал стать хоккеистом. На Олимпиаде в Турине вместе с семьёй

А когда вернулся в Россию, стало интересно использовать полученный музыкальный багаж здесь. Занялся организацией российско-американских джазовых фестивалей, где наши зрители могли вживую послушать заокеанских звёзд. Потом создал биг-бэнд Игоря Бутмана. К тому же я продолжаю давать концерты по всему миру. В этом году выступал в Нью-Йорке вместе с оркестром Юрия Башмета. Подобный музыкальный эксперимент мы проводим уже не первый раз. Играли в новом зале Линкольн-центра на 1200 мест. Все билеты были раскуплены за две недели.

— Интересно, сколько стоили билеты на этот концерт?

— Самый дешёвый — 5 долларов, самый дорогой — 75 долларов. Знаю, что много билетов было продано посредством Интернета. Это очень удобно. На сайте дана схема зрительного зала, и покупатель может из ещё не проданных мест выбрать то, какое ему по душе, тут же оплатив билет. В России, по-моему, подобной практики пока не существует.

— Говорят, ещё до отъезда в Америку, будучи музыкантом оркестра Олега Лундстрема, вы не только играли на саксофоне, но и танцевали на сцене. Не пробовали тряхнуть стариной за океаном и сплясать для тамошней публики что-нибудь залихватское?

— Подобный номер я отчебучил, когда с оркестром Лундстрема пела Ирина Отиева. Это был последний день гастролей, и я решил схохмить. В какой-то момент мне показалось, что Ирине требуется поддержка в виде танцевального шоу. Я выскочил на сцену и изобразил рок-н-ролл в стиле Андрея Миронова. Помните, как он танцевал в «Бриллиантовой руке»? Забавно получилось.

Потом Лундстрем иногда сам просил меня изобразить что-нибудь в том же духе, когда мы несколько раз выступали в сборном концерте с «Машиной времени». Дело в том, что «Машине…» не разрешали проводить сольные концерты. И джаз шёл в нагрузку. Понятно, что поклонники этой группы не были особенно настроены слушать нашу музыку. И вот тогда Лундстрем предложил: «Игорь, надо как-то развлечь народ. Может, вы что-нибудь станцуете?» А в Америке — нет, не танцевал.

— То, что вы играли вместе с Цоем, — правда?

Короткий отпуск между гастролями музыкант провёл вместе с сыном Данилой

— Я был знаком с Сергеем Курёхиным, который потом свёл меня с Цоем. Честно говоря, музыка, которую они проповедовали, меня не интересовала. Просто я любил Курёхина, а потом полюбил Цоя. И принял участие в записи альбома «Начальник Камчатки». Я исполняю соло в песне «Троллейбус, который идёт на восток». Ещё мы сыграли вместе пару концертов.

— С тех пор вы успели прославиться, и сегодня среди ваших поклонников много влиятельных людей. Тот же Билл Клинтон. Вы с ним лично знакомы?

— С Клинтоном мы встречались несколько раз. Впервые — в 1995 году в Грановитой палате Кремля, когда его с официальным визитом принимал Борис Ельцин. Перед выходом к президентам тогдашний начальник Главного управления охраны Михаил Барсуков сказал: «Плохо сыграешь — пристрелю». И я старался играть так, чтобы меня не пристрелили. (Смеётся.) Мне эта ситуация даже понравилась. Я бы так каждому музыканту говорил, чтобы он выкладывался, как будто играет последний раз в жизни.

Клинтон аплодировал стоя и пригласил меня пообщаться. Поинтересовался, на каком мундштуке я играю. Потом был 2000 год, когда я выступал уже перед Клинтоном и Путиным. Тогда-то я подарил ему свой диск. Последний раз мы виделись на юбилее Бориса Николаевича Ельцина в феврале этого года.

— Учитывая, что вы до сих пор живы и здоровы, Барсуков в 1995 году остался вами доволен.

«Вкладываю деньги в паевые и инвестиционные фонды. Но моя основная деятельность — музыкальная»

— По крайней мере, претензий не высказывал. Даже пригласил за стол. И налил стакан водки. Мол, как ты играешь, мы слышали, а водки стакан выпить? Я вызов принял.

Только не подумайте, что это обычное моё поведение. Алкоголем не злоупотребляю. А перед концертом вообще — ни-ни, потому что джаз надо играть на трезвую голову.

— Вы готовите себе в жизни какой-то запасной аэродром? Может быть, занимаетесь бизнесом?

— Бизнесом — нет. Работаю артистическим директором в московском джазовом клубе «Ле клуб». Ещё вкладываю деньги в паевые и инвестиционные фонды. Для этого советуюсь с людьми, которые понимают в финансах. Но моя основная деятельность — музыкальная.

Если здоровье позволяет, джаз можно играть до глубокой старости. Что, собственно, я и собираюсь делать.