-4129-



Есть довольно распространенный тип девушек, которые надевают ботинки на тракторной подошве, ошейник с шипами и носят на ржавой цепочке выкидной нож. Это в целом нормально. Просто они вышли на охоту. Не столько даже за принцем, сколько за местом в мире. Когда период становления завершится, они станут хорошими женами и отличными матерями для мальчиков. Будут ходить с ними в походы, и обучать их метать строительные гвозди. Гораздо хуже девушки, которые делают все уместно, зная себе цену, хорошо одеваются, но в глазах, у которых блестит сталь, и вращаются казначейские нолики. Уж лучше бы они обматывались ржавыми цепями и вдевали в нос кольца - для души это было бы полезнее. В крайности впадать не так страшно. Страшно быть холодным, как скальпель, и расчетливым, как калькулятор.(с)Дм.Емец.

<383>





Одиноким бываешь только тогда, когда на это есть время.

— Ну, в школе по мне не скучают, — ответила девушка. — Видите ли, они говорят, что я необщительна. Будто бы я плохо схожусь с людьми. Странно. Потому что на самом деле я очень общительна. Все зависит от того, что понимать под общением. По-моему, общаться с людьми - значит болтать вот как мы с вами.

Она подбросила на ладони несколько каштанов, которые нашла под деревом в саду.

— Или разговаривать о том, как удивительно устроен мир. Я люблю бывать с людьми. Но собрать их в кучу и не давать никому слова сказать - какое же это общение? Урок по телевизору, урок баскетбола, бейсбола или бега, потом урок истории - что-то переписываем, или урок рисования, что-то перерисовываем, потом опять спорт. Знаете, мы в школе никогда не задаем вопросов. По крайней мере большинство. Сидим и молчим, а нас бомбардируют ответами- трах, трах, трах, - а потом еще сидим часа четыре и смотрим учебный фильм. Где же тут общение? Сотня воронок, и в них по желобам льют воду только для того, чтобы она вылилась с другого конца. Да еще уверяют, будто бы это вино. К концу дня мы так устаем, что только и можем либо завалиться спать, либо пойти в парк развлечений - задевать гуляющих или бить стекла в специальном павильоне для битья стекол, или большим стальным мячом сшибать автомашины в тире для крушений. Или сесть в автомобиль и мчаться по улицам - есть, знаете, такая игра: кто ближе всех проскочит мимо фонарного столба или мимо другой машины. Да, они, должно быть, правы, я, наверно, такая и есть, как они говорят. У меня нет друзей. И это будто бы доказывает, что я ненормальная. Но все мои сверстники либо кричат и прыгают как сумасшедшие, либо колотят друг друга. Вы заметили, как теперь люди беспощадны друг к другу?

© Рэй Брэдбери. 451 по Фаренгейту

Прочел не все, так что, наверное, когда-нибудь потом будут еще выдержки... да, есть у меня такая манера - сохранять (или хотя бы пытаться) понравившиеся эпизоды из книг... Жаль, что такое же нельзя делать с жизнью


Выдержки:

Мне нравится Москва, но это совершенно не мешает ее люто ненавидеть. Она - враг, которому я сдаю одно сражение за другим. Все мегаполисы - пасти многоглавого Кроноса, а Москва - самая ненасытная из них. Она алчно пожирает мое время, а значит - меня самого. По большому счету, у человека нет ничего, кроме времени и способности осознавать его течение; впрочем, у подавляющего большинства способность эта изрядно притуплена, но меня миновала милосердная длань небесного анестезиолога, я постоянно, всем телом ощущаю, как течет через меня врем, проливается через край, утекает. К этому я более-менее привык, вернее, научился отвлекаться, но в Москве время хлещет из меня, как кровь из рваной раны, так стремительно, что только искренняя ненависть к агрессору помогает мне не удариться в панику.


-------

Ни в одном источнике об этом нет ни слова, но книги пишут люди, а они знают не все. Вернее, вообще ни черта не знают. Представь, если бы тебе пришлось писать, скажем, мемуары о соседях по лестничной площадке, причем уже после того, как они уехали в неизвестном направлении и у тебя не осталось возможности выспросить подробности. Как бы ты ни старался, в твоем отчете будет, в лучшем случае, сотая доля правды о них. Да и то сомневаюсь. Впрочем, если эти люди напишут о себе сами, правды в их рассказе будет не намного больше, даже если они не станут намеренно искажать факты в свою пользу. Человеческая память - несовершенный инструмент, к тому же люди склонны делить события своей жизни на "важные" и "несущественные"; несущественные, как правило, опускают, а они и есть правда, ее живая плоть, упустишь одну-единственную мелочь, и подлинности как не бывало. Поэтому история - не более наука. чем художественная литература, я всегда это говорил.

----------------------------
Эй, Фил, пожалуйста, сделай вид, что ты в восхищении. Я понимаю, что ты забыл, что такое "ласточкино гнездо" и почему это круто. Но просто поверь мне на слово и скажи "wow!".
- А? - встрепенулся я. - Вау. И ничего я не забыл, господь с тобой. Зачем делать вид, если я действительно в восхищении?
- А по тебе не скажешь, - ухмыльнулся Карл. - Не лицо, каменная маска.
- Просто отвык за зиму следить, чтобы чувства отражались на роже, - все равно никто не видит.
- То есть ты НАСТОЛЬКО один зимовал? Я все же надеялся, без подружка не обошлось.
- На этот раз обошлось. Положительный итог налицо: я никого не убил.

------------------------------------------

Можно довольно много понять о человеке, глядя, как он ведет себя в ожидании, пока откроется дверь. Некоторые хмурятся, другие натягивают любезную улыбку, с явственным усилием, как тугую перчатку. Иные прихорашиваются или просто проверяют, нет ли в усах застрявших крошек, - разумная предусмотрительность. А встречаются бедняги, которые беззвучно шепчут себе под нос: "как поживаете", "как приятно снова вас видеть", "прекрасно", "невообразимо" - репетируют предстоящую им светскую болтовню. Этих иногда становится даже жалко.

----------------------------------------

Я осознавал, что стыд - чрезвычайно неконструктивная реакция на какие бы то ни было события, но он от этого только усиливался - невыносимо!

--------------------------------------------

Неважно, как все обстоит на самом деле , что будет, то будет, а что было, то было, и какая, к чертям собачьим, разница, как это выглядело со стороны. Только мои личные ощущения и впечатления имеют какой-то смысл, они - опыт, а опыт - единственное имущество, которое можно забрать с собой если не в могилу, то, по крайней мере, не ее край.

------------------------------------------

...так называемый "радикальный художник" по большому счету тождественен обывателю, которого мучает. Я хочу сказать, что художник зачастую просто приспосабливается к требованиям среды - как он их себе представляет, - точно так же как приспосабливается к требованиям среды обыватель. Художественное "предъявить себя" в большинстве случаев тождественно элементарному "выжить". Обыватель пробивается к кормушке по свое тропе, художник - по своей. Но это одна и та же кормушка. Обыватель, в отличие от художника, хотя бы честен. Он не выдает себя за "творца", "борца", "ниспровергателя" и еще бог весть кого. На обывателя скучно смотреть, еще скучнее его слушать, но от него. по крайней мере, не так тошнит.
- Честность вообще великое дело, - согласился я.

-----------------------------

- Какая хорошая лав-стори, - слабо улыбнулся Митя.
- Не уверен, что именно "лав". Романа у них никогда не было. Я бы знал.
- Любовь не так уж часто принимает форму романа. Хотя порой, конечно, случается. И это сбивает всех с толку. В смысле, универсальная формула "и так тоже бывает" автоматически подменяется заведомо ошибочной "всегда бывает только так".

-----------------------------------

- Меня бы она вполне устроила. Проблема в том, что не могу в это поверить, при всем желании.
- Я тоже не могу, - согласился Митя. - Но верить и допускать возможность - это разные вещи.
Я пожал плечами. А что тут скажешь?

----------------------------------

Правда нередко оказывается невразумительным бормотанием, которое не может удовлетворить даже ее обывателя.

Еретику спасибо.



"- Дети мои, - говорю я в крайней степени бешенства, все эти шесть месяцев бесконечных потоков чужой неустроенности разом выливаются на мою голову, а я бессилен, бессилен и соплив, как жилетка, в которую сморкались полгода беспрерывно, - вы заебали меня, дети мои."

Мы всегда унижаем своих героев. Мы их ломаем. Ведь они напоминают нам, что означает настоящая сила.

Дэвид Тальбот, "История похитителя тел"