Vivien_Nocks все записи автора В колонках играет - AFI "Don't Change"

Насыщенная событиями прода.

***

На улице стемнело, а я всё так же продолжаю лежать на кровати и смотреть в потолок. Моя решимость насчет игнорирования брата тает с каждой секундой, превращаясь в иллюзию. Я хочу к нему, очень хочу. Он мне нужен. Я чувствую еще секунда без Билли, и я сойду с ума. Сердце разрывается, но разум настойчиво не пускает меня к нему. Ведь я не должен показывать ему свою слабость и зависимость, я сильный, и я хочу, чтобы он продолжал так думать обо мне.

 

Мы не общались нормально уже сутки. Я соскучился. Вспоминаю слова мамы «Надеюсь, вы используете это время с умом и помиритесь с Биллом». О, мама, знала бы ты насколько все сложно. Я не пойду к нему, потому что еще вроде как обижен, а он не придет ко мне, потому что не хочет больше унижаться, да и, наверное, думает, что без толку. Но если бы он сейчас хоть как-то намекнул, что хочет ко мне, я бы обо всем забыл. Но он ничего не делает, так же, впрочем, как и я.

 

Мне скучно. Мне грустно. Мне надоело так лежать. Я хочу к Биллу. Хочу к нему. Хочу.

 

Слышу какой-то грохот внизу. Разбил что-то. Хочется сорваться с места и побежать к нему, успокоить и посмотреть, не поранился ли. Но я не могу, и поэтому продолжаю все так же лежать и гипнотизировать потолок, только смея догадываться, что произошло.

 

Тишину нарушает звук падающего на пол стула. Билл что, решил разгромить весь дом?

 

Ему плохо так же, как и мне. Приглушённый крик. Вскакиваю с кровати. Да что, черт возьми, там творится? Сейчас голос сердца заглушает все остальные, и буквально за несколько секунд я добегаю до кухни. Но боюсь заходить. Я не знаю, что сейчас там увижу и к чему мне морально готовиться.

 

Захожу, и моему взору предстает устроенный братом беспорядок. На полу валяется перевернутый стул и рядом осколки стакана. Не вижу Билла. Прохожу дальше. Брат сидит на полу, прижав колени к груди и закрыв лицо руками. До меня доносятся глухие рыдания. Сердце сжимается при взгляде на него. Его беспомощность с примесью страха витает в воздухе, так что я могу ее явственно ощущать. Подхожу к нему и встаю вплотную, но не сажусь рядом.

 

- Том, я не могу больше так. Я… - захлебывается слезами, но головы не поднимает, - я же попросил прощения. Почему ты не хочешь меня прощать?

 

Сажусь с боку и осторожно обнимаю за плечи. Подается мне навстречу и утыкается носом в плечо, судорожно сжимает руку, будто в страхе, что я исчезну. Легко глажу его по спутанным волосам. Обида уступила место щемящей нежности, и я дарю ему свою ласку через невесомые прикосновения. Продолжает всхлипывать и давиться рыданиями, в попытке заглушить их. Поднимаю его лицо на уровень своего и пытаюсь заглянуть в глаза. Не смотрит на меня. Медленно приближаюсь и легко целую сначала одно веко, потом другое. Отстраняюсь, и он распахивает свои зареванные глазки. Смотрю с любовью, а он с недоверием. Как я мог злиться на это лохматое чудо? Начинаю губами собирать слезы со щёк брата. Мои прикосновения осушают мокрые дорожки на его лице. Губы Билла трогает едва заметная улыбка, и он довольно жмурится.

 

Когда прозрачных капелек уже не остаётся, целую в нос и кладу его голову себе на плечо. Не сопротивляется, только обхватывает меня руками за талию и сильно прижимается.

 

- Ты все еще сердишься на меня? – с надеждой в голосе спрашивает Билл.

 

- Да.

 

Молчит, но не отпускает, потому что понимает, если отпустит, то не вернет. Глажу его спину через тонкую ткань футболки, чувствуя кончиками пальцев тепло. Закрываю глаза и прислушиваюсь к своим ощущениям. Странно, я ничего сейчас не хочу, только сидеть вот так, молча и рядом. Спокойно и хорошо. Трется носом о шею. Щекотно. Тихо хмыкаю. Поднимает голову и смотрит в лицо. Перевожу на него взгляд. Что? Улыбается. Целует в щеку и утыкается лбом в висок.

 

Шепотом произносит:

 

- Можно я у тебя по-другому прощение попрошу?

 

Чувствую, как в животе предательски разливается тепло, и начинает щекотать.

 

- Не сейчас, - так же тихо отвечаю ему.

 

- Хорошо.

 

Снова молчим. Немного отстраняется от меня и переплетает наши пальчики в замок.

 

- А куда родители уехали?

 

- На выставку, устраиваемую кем-то из маминых подруг.

 

- И когда они вернутся?

 

- Ночью.

 

Не смотрю на него, но чувствую, улыбается. Знаю, о чем сейчас думает. Я почти всегда знаю, о чем он думает. А сейчас его выдает смущение, повисшее между нами, и ослабление объятий. 

 

- Билл, надо убрать, - киваю на наведённый им беспорядок.

 

- Ну, не хочу, - недовольно тянет и жмется ко мне сильнее.

 

- Здорово… Это что, так и останется? – немного возмущения разбавляет царящую атмосферу нежности.

 

- Потом уберем.

 

- А сейчас что будем делать?

 

- Ммм, не знаю. Мне нравится так сидеть с тобой.

 

- А у меня задница устала сидеть на жестком полу.

 

- Пусть привыкает к трудностям.

 

Медленно поворачиваюсь к нему, не веря услышанному. Билл тут же прикладывает руку ко рту и испуганно смотрит.

 

- Том, прости меня. Я дурак. У меня вырвалось. Прости. Я больше не буду. Пожалуйста. Том, Томми, ведь ты знаешь, что я кретин.

 

Говорит быстро и много, но бестолково. Как он может так со мной? Отворачиваюсь. Челюсть сводит, и в носу начинает предательски щекотать от желания разрыдаться. Мне надоело терпеть все это. Надоело!

 

Кладет руку на плечо:

 

- Томми, ну пожалуйста, прости.

 

- Надоело! Билл, мне надоело. Мы только что помирились и ты снова начинаешь, - зло выпаливаю я, но начинаю чувствовать свое бессилие перед ситуацией. Он ведь не прекратит, пока не получит.

 

Я не поворачиваюсь к нему, потому что глаза уже начали слезиться. Неужели я был также жесток с ним, когда добивался его? Неужели я был также настойчив и бесцеремонен? Но я изменился, когда получил свое. Может и он…?

 

В моем мозгу будто что-то щелкает, и загорается лампочка. Это случится рано или поздно, а выслушивать подобное я больше не могу. Резко встаю и хватаю его за руку. Тащу из кухни.

 

- Том, куда?

 

Молча тяну его за собой. Лестница, коридор. Дверь, моя или его? Моя. Распахиваю и тут же захлопываю ее за нами. Останавливаюсь посреди комнаты и начинаю стягивать с себя майку. Руки дрожат от злости и беспомощности. Срываю ее с себя, и руки уже сами тянутся к ремню.

 

- Что… Что ты делаешь? – запинаясь, произносит Билл.

 

Перевожу на него взгляд. Стоит с широко распахнутыми глазами и открытым ртом. Удивлен?

 

- Ну что же ты, Билл? Ты же так этого хочешь. Покончим с этим. Я тебе дам, и ты успокоишься.

 

- Нет, Том! – кидается ко мне и хватает за руки, - не надо. Нет. Все должно быть не так.

 

- А как?

 

Пытается отцепить мои руки от пряжки ремня.

 

- Как? – снова повторяю свой вопрос.

 

- По-другому, - умоляюще смотрит в мои глаза.

 

- Какая разница? Главное ты получишь то, что так хочешь.

 

- Я хочу, чтобы ты тоже хотел.

 

- Хочешь моего желания? Так какого хрена ты не пробуждаешь его во мне? – начинаю выходить из себя, - ты только и делаешь, что еб*шь мне мозги своими закидонами и намеками. От этого член не встанет. Меня бесит! Слышишь, бесит!

 

Отцепляет мои руки и толкает в грудь.

 

- А знаешь, что меня бесит? То, что ты ломаешься как целка перед первой брачной ночью. Боится он! – а вот это зря.

 

- Сука! Я думал, ты меня поймешь.

 

- А я пытался, пытался тебя понять и понимал ровно до того момента, как ты пошел на попятную. Да, черт возьми, я готов был помочь тебе, а ты отверг мою помощь. Что я еще должен сделать?!

 

- Да успокойся, никому ты ничего не должен!

 

- Думал, поймешь, - снова передразнивает меня он, - а ты меня никогда пробовал понять? Так, для разнообразия. Вдруг бы что нового узнал.

 

Он зол, впрочем, так же как и я.

 

- Ты думаешь, один тут такой – великий мученик? – продолжает, не дождавшись моего ответа.

 

Черт, он прав, и меня это бесит. Меня выводит из себя моя растерянность в данный момент, я не знаю, что ответить.

 

- Будто ты от этого что-то теряешь, - уже более спокойно говорит он.

 

- Теряю. Это тебе нечего терять, ты привык давать. Для тебя это уже ничего не значит, - кажется, я переборщил.

 

Налитые кровью глаза – последнее, что я успеваю увидеть, и нехилый удар по челюсти застает меня врасплох. Еб*ть, я и не знал, что он умеет так бить. Лицо развернуло на девяносто градусов, а скулу свело от боли.

 

- Сука! – кричу в ярости.

 

- Это ты сука, притом неблагодарная! Как ты можешь так говорить?

 

Прикладываю руку к месту удара. Кожей ничего не чувствую. Неожиданно убирает мою руку и резко притягивает лицо к себе. Смотрит в глаза:

 

- Какая же ты сволочь! Слышишь? Я ненавижу тебя за это! Как у тебя только язык поворачивается произносить такое? Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу.

 

Повторяет как постулат; ведь неправда, но убеждает меня и себя. Закрывает глаза, но все так же держит мое лицо. Пытается совладать с собой. Его внутренние переживания отражаются на лице. Злость сменяется апатией, перерастает в безнадежность и мутирует в безумство. Распахивает глаза, и я вижу в них, неожиданно для меня сейчас, отчаяние. Он не знает, что дальше делать, не знает, как себя вести. Но тут же отчаяние меркнет, и загораются дьявольские искорки. Я уже боюсь его. Он способен на что угодно.

 

Резко впивается в мои губы. Секунды делятся на до и после. Летевшие с большой скоростью, они тормозят, разрываясь на мелкие частички, и зависают в воздухе вокруг нас. Кусает, прорывается языком в рот. Я стою в оцепенении. Бешено орудует в моем рту языком. Я должен ответить? После того, что произошло и того, что я наговорил ему, у него хватает наглости целовать меня? Мне безумно больно от его поведения. Глаза снова начинает щипать. Нет, только не сейчас, нет. Убирает руки с моего лица и перемещает их на шею. Впивается тонкими пальцами в кожу, а языком достает до глотки. Я не могу этого терпеть. Хочу оттолкнуть, но он не дает, сжимая в своих руках и перекрывая кислород. Я чувствую его силу. Я подчиняюсь его силе. Закрываю глаза. Не могу на это смотреть. Безрассудство. Мой брат сошел с ума. Что он делает? Уже не пытаюсь вырваться. Чувствую, как тоненькая струйка слюны стекает по моему подбородку. Он все также, не смыкая губ, витийствует во рту языком.

 

Одну руку кладет на затылок и силой приближает мое лицо к себе. Слабый стон вырывается из моей груди. Почему я так слаб сейчас? Я не могу ему воспротивиться. Я не могу сопротивляться его силе. Он как смерч. Так же мимолетен и разрушителен. Он втягивает меня в свою воронку и не выпускает. Он будет кружить меня и мучить, пока ему не надоест. Он вытягивает из меня силы, оставляя лишь их тень. И этой жалкой тени не хватает для борьбы с ним. Он не дает мне воли, забирая ее себе. Никогда не думал, что буду настолько зависеть от брата. Он берет меня силой и, черт возьми, я начинают понимать, что мне это нравится. Нравится подчиняться и отдаваться. Пускай в его власти пока только мои губы, но уже это лишает меня рассудка. Лишает возможности мыслить, мыслить правильно, не в ущерб себе.

 

Перемещает руку с шеи на подбородок и, резко вынув свой язык, захлопывает мой рот. Жадно смотрит на влажные губы, на тоненькую полоску, что не успела высохнуть. Сдавливает щеки все той же рукой так, что губы собираются в бантик. Мне больно, но меня это заводит. Тяжело дышу и жду его действий. Он не поднимает своих глаз, чтобы посмотреть в мои, продолжая рассматривать мои губы. Скользит заинтересованным взглядом по горящей коже. Чего он ждет? Резко подается вперед и обхватает зубами мой «бантик». Стон невольно срывается с губ. Вгрызается в нежную кожу, кусает ни в чем неповинную плоть. Глаза закатываются от переизбытка эмоций. Больно, неприятно, противно, но так заводит. Прячет зубки и отпускает мое лицо. Следы от его пальцев горят, будто к ним приложили раскаленное железо. Левая скула начинает сильнее болеть, еще не оправившись от удара. Всасывает мои губы в себя и не отпускает. Лижет языком, трется о них, целует. Я не могу больше терпеть это. Сам не осознавая, что делаю, обхватываю его талию руками и притягиваю ближе. Он охотно подается, но губы не отпускает. Кожу щиплет от этого издевательства над ней. Открываю свой рот, снова впуская в себя его язык. Он доказал мне, что имеет силу, чтобы взять меня, как бы мне того хотелось, и поэтому я отдамся ему сейчас. Да, именно сейчас, пока страсть держит нас в своих объятиях, а желание затмевает ненужные мысли.

 

Ведет рукой по обнаженной спине. Широко разведенные пальцы скользят, будто в надежде почувствовать больше моего тепла. Его поцелуи перестали быть грубыми. Нежно, но все-таки настойчиво играет с моим языком, вовлекая его в непередаваемый танец нашего желания. Вдруг резко хватает меня за зад и сильно сжимает руку. Отрывается от губ и с довольной ухмылкой смотрит мне в глаза, впервые за последние минуты. Я издаю слабый стон в знак покорности. Он перемещает вторую руку на мою задницу и с силой притягивает к своему паху, показывая свое возбуждение. Откидываю голову назад. Он просто лишает меня рассудка своей решительностью и упорством. Мой зад зажат в тиски: с одной стороны неумолимые руки, с другой твердый член. Как же хорошо, хоть и непривычно. Целует открывшуюся шею. Облизывает кадык и спускается поцелуями к ключице. Мое дыхание утяжеляется от этого безумства, и я опускаю голову. Снова смотрит в мои глаза. Желание, в них бьется желание, я знаю. Раненой птицей в клетке, желающей выбраться на свободу. Я хочу выпустить свою страсть и подарить ее только ему. Хочу упиваться его властью над моим телом, и его силой, управляющей мной. Я хочу гореть вместе с ним в пламени любви и сгорать ради него. Хочу наши тела в сумасшедшем танце безрассудства и наши души в пучине безумства. Хочу его в себе. Хочу подарить ему себя.

 

Невесомо касается моих истерзанных губ и прокладывает дорожку поцелуев к уху.

 

- Ты не пожалеешь, обещаю.

 

Я не сомневаюсь, теперь не сомневаюсь. Мне нужно было что-то, чтобы я решился. Видимо я получил это «что-то», раз так самозабвенно отдаюсь его власти. Мне не нужно отвечать, чтобы он понял меня. Ему просто нужно продолжать. Захватывает губами мочку и теребит ее язычком внутри горячего рта. Нервно втягиваю в лёгкие воздух через нос. Слишком хорошо, чтобы быть реальностью.

 

Едва слышно шепчет на ухо «Сейчас приду» и толкает на кровать. Выскальзывает из комнаты, оставляя наедине со своим желанием. Закрываю лицо руками. Ауч! Моя щека. Как потом объяснить всем, откуда у меня взялся такой синяк. В том, что будет синяк, я и не сомневаюсь. Тру глаза, пытаясь рассеять ложную дымку, и мне это почти удается. Слышу легкие шаги, и вот он разводит мои ноги и подкладывает свои колени под них. Раньше он бы уселся на меня сверху, а сейчас развел мои ноги в стороны. Снова становится не по себе, но смутную тревогу прогоняют ненавязчивые поцелуи Билла в грудь, в живот. Он едва касается губами и тут же отстраняется, чтобы изведать новый участок моей кожи. Убираю руки от лица и раскидываю их в стороны, тем самым освобождаясь от каких-либо предрассудков. Я выпускаю сомнения вместе с приглушенным стоном. Они не нужны мне сейчас. Пусть проваливают ко всем чертям и не возвращаются никогда.

 

Нависает надо мной, щекоча отросшими волосами щеки. Поднимаю руки и убираю назад непослушные пряди. Его лицо открыто и светится счастьем. Как он прекрасен сейчас! Приближается к моему лицу ближе и проводит язычком по сомкнутым губам, просясь во внутрь. Не вижу смысла отказывать ему, поэтому тут же размыкаю губы, пуская его в свой рот. Проникает языком и ищет мой. Пытается его расшевелить, чтобы я ответил ему. Не смею противиться, поэтому раскрываю рот шире и захватываю его в свой плен. Теперь я его целую, заводя сильнее. Он начинает тереться пахом между моих разведенных ног, поднимая своего «близнеца». Не сформировавшееся возбуждение до этого, возрастает с каждым новым движением. Нам не мешает ткань брюк, чтобы чувствовать друг друга, также как нам не мешает наличие членов, чтобы любить друг друга.

 

Убираю руки с его головы, отпуская волосы, которые тут же рассыпаются по моему лицу, и перемещаю ладони на его спину. Мышцы напряжены, и мне так приятно чувствовать их силу под своими руками. Выгибается навстречу, вжимаясь сильнее в мой пах. Больно. Натянувшаяся ткань джинсов жмет возбудившуюся плоть, да и напор Билла не дает покоя. Продолжаем безумно целоваться, не желая прекращать. Захватывает мой язык и засасывает в себя. Отвечаю ему тихим стоном в знак подтверждения правильности его действий. Пока мне все нравится. Даже широко разведенные ноги и провокационные касания Билли приносят удовольствие.

 

Тянусь руками к поясу его штанов. Аккуратно оттягиваю резинку и проникаю под тонкую ткань. Сжимаю его напрягшийся в ожидании член и по привычке хватаю его за попку. Отстраняется от моих губ и шепчет «Нет». Хорошо, я согласен. Стягиваю с него брюки и снова поднимаю руки на его спину. Целует больную скулу, проводит по ней языком и лечит легкими поцелуями. Возвращается к моим покинутым губам и начинает теребить пирсинг язычком. Это словно тайный ключ к моему рту, потому что он незамедлительно открывается, снова впуская его в свои недра. Щиплет тонкими пальцами мой сосок, заставляя его сжиматься под грубоватыми прикосновениями.

 

Я превращаюсь в глину в руках великого мастера. Он ваяет из меня символ любви и страсти, вкладывая накопившееся желание, и добавляя черты своей давней мечты. Он творит безумства, поддавшись своей главной слабости, и упивается результатом своих идей. Он чтит традиции великих художников, не давая своей работе получится  неправдоподобной. Он вкладывает душу в свое творение, чтобы потом тешить свое самолюбие результатом. Но, что бы не случилось, он является создателем, а значит всегда главный. По-другому быть просто не может.

 

Быстро срывает с моего готового ко всему тела штаны, но не торопится с боксерами. Билл приручил меня и скоро сделает своим рабом, или точнее рабом его желаний. Он будет упиваться своей победой, и все лавры достанутся ему. Я не возражаю побыть сегодня в роли его жертвы, ведь я знаю – он не оставит свою жертву без награды.

 

Гладит мою согнутую в колене ногу, расслабляя мышцы и усыпляя бдительность. Сжимает нежную кожу на ягодице и проводит языком по бедру. Дует на влажный след и целует мурашки. Изучает меня и мою реакцию на подобные ласки. Ждет знака, чтобы продолжать. И я даю ему этот знак: нетерпеливо приподнимаю бедра, прося освободить их от мешающей ткани, и призывно постанываю в такт своим движениям. Сквозь ресницы вижу его довольную улыбку. Нарочито медленно стягивает боксеры и тут же припадает губами к оголенной коже возле члена. Сильнее прогибаю спину в желании, чтобы он немного переместил свои губы, но он игнорирует мои призывные движения и стоны. Цепочка его поцелуев тянется ниже по промежности. Отклоняет сильнее мою ногу в сторону, чтобы открыть больше простора для ласк. Не знаю, либо там кожа самая чувствительная на всем теле, либо я просто превратился в комок нервов, потому что каждое прикосновение отдается сладкой истомой. Сжимаю зубы и впиваюсь пальцами в дреды, чтобы не закричать от переполняющих меня эмоций. Тело истосковалось по ласке, поэтому любое прикосновение вызывает массу удовольствия. Я готов взорваться в любую секунду. Его горячее и нетерпеливое дыхание щекочет чувствительную кожу и вызывает чувство прекрасной неги. Последний раз проводит языком и поднимается на уровень моего лица. Изучающее смотрит, а потом тихо спрашивает:

 

- Все хорошо?

 

У меня нет ни сил, ни желания отвечать, поэтому я только стону ему в ответ и закатываю глаза. Целует в щеку и кладет руку на лоб. Начинает вести пальчиком вниз по лицу. Проводит по переносице, обводит контур носа, касается губ, задерживает ненадолго пальчик, а я целую его, отправляя в дальнейший путь. Скользит по ямочке подбородка, по шее, медлит возле ключицы, но продолжает свой путь по груди, выгибаюсь ему навстречу. По животу, мои мышцы резко сокращаются от легкого прикосновения, доходит до лобка, еще немного и доберется до заветного места, обхватывает мою возбужденную плоть. Как же приятно почувствовать сильное прикосновение и умелую руку. Неосознанно толкаюсь в его кулачок. Как же невероятно хорошо. Хочу быстрее, а он, как нарочно, медлит.

 

- Билл, - шепчу на выдохе.

 

Он лишь улыбается и убирает руку. Нееет. Я хочу еще. Он как-то мешкает, и вдруг я чувствую прикосновение к проходу. Невольно сжимаюсь. Он осторожно гладит по кольцу мышц. Что-то успокаивающее шепчет, но я не слышу. Я абстрагировался ото всех внешних воздействий, кроме его руки. Проникает пальцем до первого сгиба. Я снова сжимаюсь. Неприятно, непривычно, мне не нравится, но ради него я пока терплю. Пытается проникнуть глубже – я не даю. Неужели он это терпит каждый раз?

 

Шепчет в губы:

 

- Томми, расслабься.

 

Я хочу, но не могу. Мышцы невольно сжимаются, не пропуская его глубже. У меня не получается отделаться от навязчивого раздражения.

 

- Билл, давай быстрее, растягивай уже меня.

 

- Я не могу, ты не пускаешь.

 

Стараюсь отвлечься от постороннего вмешательства.

 

- Билл, - поднимает на меня глаза, - поцелуй меня.

 

Немедля приникает к моим губам. Зависает так на несколько секунд и начинает нежно целовать мои губы, не переставая проникать пальчиком. Но я уже ничего не чувствую кроме его поцелуев. Нежно покусывает кожу зубками. Поддаюсь его губам. Лижет язычком, как котенок. Теряюсь в своих ощущениях. Мой персональный искуситель продолжает действовать. Когда он отрывается от моих губ, я понимаю, что уже два его пальчика во мне. Невероятно. Он медленно двигает ими внутри меня и в это время целует шею. Запрокидываю голову назад. Ловлю себя на мысли, что мне все это начинает  нравиться, абсолютно все: его доминантное положение, его пальцы во мне, его поцелуи и успокаивающий шепот. Я откровенно наслаждаюсь ситуацией.

 

Он начинает вынимать из меня пальцы. Без них как-то непривычно уже. Боже, что я говорю. Я не должен так думать. Мне не должно все это нравиться. Я делаю это только ради брата.

 

Чувствую его смятение. Билл, не сдавай, ведь осталось самое главное, финишная прямая и я стану, наконец, твоим. Смотрю на него: он в нерешительности выдавливает смазку на ладонь. Его руки дрожат, и тюбик так и норовит выскользнуть.

 

- Давай, я тебе помогу.

 

Снимаю с его рук все, что он успел выдавить и касаюсь его члена. Начинаю нежно массировать, размазывая смазку. Билл стонет, закрыв глаза. Я тянусь к его животу и начинаю целовать горячую кожу. Его запах, он просто сводит с ума. Не хочется отрываться ни на секунду. Вылизываю нежную кожу, щекоча язычком так, что мышцы начинают сокращаться. Улыбаюсь и поднимаю на него взгляд. Он исступленно кусает губы, пытаясь не потерять остатки самообладания. Люблю доводить его вот до такого состояния. Он на грани, а я не останавливаюсь. Его член скользит в моей руке, а живот становится влажным от моего языка.

 

Пытается сказать сквозь стон:

 

- Том, все, давай.

 

Откидываюсь на спину и призывно раздвигаю ноги. Билл наваливается на меня и начинает целовать шею, буквально вгрызаясь в нее зубками. Вырывает стоны из моей груди и увлеченно покусывает кожу. Чувствую влажное прикосновение к проходу, и… я понимаю, что сейчас будет. Я хочу закричать, остановить его, но лишь закрываю глаза и приподнимаю бедра. Начинает медленно погружаться в меня, сантиметр за сантиметром, секунда за секундой. Чем дальше, тем острее я чувствую режущую боль. Мышцы сильнее натягиваются, и боль начинает быть невыносимой. Жмурюсь, но не могу больше терпеть.

 

- Подожди, - останавливаю Билла за плечи.

 

Он как-то странно смотрит на меня и резко вгоняет член до конца. Из меня вырывается просто животный крик. В глазах темнеет от боли, и пальцы сводит от напряжения. Я не могу отдышаться, а в голове будто туман.

 

- Тшш. Все хорошо.

 

Покрывает короткими отрывистыми поцелуями все лицо. Вытирает проступившие слезы. Да, даже эти прозрачные капельки невольно выступили у меня на глазах от такой боли.

 

- Больно.

 

- Сейчас пройдет, - скользит губами по лицу.

 

Внизу живота будто полоснули ножом. Щиплет.

 

- Ты меня порвал, - шепчу еле слышно. Даже говорить почему-то больно.

 

- Нет. Сейчас все пройдет, - снова повторяет и присасывается к губам, - лучше сразу все перетерпеть, чем медленно.

 

Хочу сказать «доверимся его опыту», но не могу и слова выдавить, да еще Билл намертво приклеился к моим губам. Проник в рот языком и начал как-то хаотично им двигать, будто пытаясь заглушить ту боль. Хочу заметить, у него почти получилось. Внизу живота боль уступила место легкому дискомфорту. Неужели все проходит?

 

Разрываю поцелуй:

 

- Билл, -  не дает мне говорить, снова накрывая мои губы поцелуем, - Билл, кажется все прошло.

 

Он улыбается и делает маленький толчок. Я слегка морщусь, но одобрительно киваю. Чем быстрее это все закончится, тем быстрее я буду свободен и смогу залечить свои «раны». Он уже смелее толкается в меня. Поднимается на руках и начинает быстрее вбивать меня в кровать. Когда же он найдет ту заветную точку, от которой всегда получает кайф? Пока мне просто неприятно. Напряженно сопит мне в ухо. Вдруг меня подбрасывает, и тело пронзает неимоверный разряд. Громкий стон слетает с моих губ. Замечаю улыбку на губах Билла. Теперь его член трется только о мою простату. Я уже не перестаю стонать и сильнее раскрываюсь ему навстречу. Он начинает активнее двигать бедрами.

 

Я не могу описать то, что чувствую, то, какие эмоции он мне дарит. Это не то, что бы  приятно, это просто возносит до небес. Мучительное наслаждение. Будто меня пытают, чтобы я сдался, и я сдаюсь. Я не могу терпеть такого издевательства. Изощренная форма покорения. Но, черт, как мне это нравится. Мой мозг сопротивляется и громко кричит «Нет!», а тело подается к нему, к очагу моего наслаждения. Я хочу, чтобы все кончилось или продолжалось, я не знаю, но это невыносимо сладко и невыносимо горько. Я не могу терпеть, поэтому извиваюсь под ним и кричу в голос. Я не могу терпеть, поэтому царапаю его спину и умоляю его. Умоляю прекратить и двигаться быстрее, я умоляю кончить и продолжать. Я чуть ли не рыдаю от своего бессилия и хочу умереть. Неужели он каждый раз испытывает что-то подобное?

 

Захлебываюсь стонами и захожусь криком. Я лихорадочно верчу головой и пытаюсь получить то, чего так хочу. Я прижимаю его тело к своему. Капли нашего пота смешиваются и единым ансамблем стекают на простыни. Я обхватываю его ногами и стону вместе с ним. Как же это невероятно. Я теряюсь в таком диапазоне эмоций и, будто умирая, заново рождаюсь. Я падаю с небоскреба, но толща воздуха не дает мне сделать этого слишком быстро. Сердце замирает, будто в ожидании чуда. И вот еще секунда и это чудо захлестывает меня со стихийной силой и уносит все, что я еще не успел растратить. Я кричу надрывно, срывая голос. Сердце снова начинает биться и вместо потерянных секунд стучит с утроенной силой, сбивая дыхание.

 

Билл валится рядом. Его оглушительный стон до сих пор звучит у меня в ушах. Жадно втягиваю воздух, потому что его катастрофически не хватает. Легкие заполняются слишком большим количеством кислорода, и в голове начинает шуметь. Закрываю глаза. На закрытых веках плывут белые круги. Зажмуриваюсь, в желании избавиться от непрекращающегося мельтешения, но эти нечеткие линии окрашиваются в разные цвета, приобретая большую яркость. Слишком навязчиво. Белизна потолка не так действует на мои нервы сейчас. Чувствую, как Билл сжимает мою ладонь в своей. Слабо пожимаю в ответ. Сил нет, будто они вышли из меня вместе с белой вязкой субстанцией, что неровными струйками покрывает живот и медленно стекает по бокам.

 

Устрашающая тишина. Конец света? Для меня – да.