Глава 5.

- Билл?! Что ты делаешь?! – я ошарашено смотрю на то, как мой брат, склонившись надо мной, тянет мою футболку вверх. Я лежу на постели, в комнате полумрак. Билл гладит меня холодными руками по животу. И сейчас он почему-то кажется мне совершенно другим человеком. Как, например, если бы я познакомился с ним только пару часов назад и вот сейчас он так…ко мне пристает. Это не кажется мне не правильным. Присутствует только капля смущения. А ещё я понимаю, что, то, что сейчас происходит – не по-настоящему. Как много «НЕ». А раз это фальшивка, то скоро всё прекратится. От этого щиплет в носу, а силуэт Билла надо мной становится ещё более нечетким из-за грусти, только что скопившейся в моих глазах. Соленые капли скатываются по вискам, а вместе с ними уходит чувство стеснения. Билл всего лишь прикасается губами к моей щеке, а мне уже хочется реветь от безысходности того, что на самом деле такого никогда не будет. Я крепко обнимаю Билла, прижимая его к себе так сильно, как могу. Он изумленно выдыхает. Я не хочу его отпускать. Мы должны быть вместе. ТОЛЬКО мы. И никого между нами. Как сейчас. Только не отпускать. Тольконеотпускатьнеотпускатьнеотпускать…
Стук.
Открываю глаза. Руки сводит от боли. Солнце ярко светит в окно. И я один.

* * *

Вспышки фотокамер. Без этого никуда. И если раньше я раздражительно отмахивался от папарацци, то сейчас отношусь к этому вполне терпеливо. А может просто научился не замечать. Слишком уж это мелко. Любой человек, занимающийся искусством, вызывает у меня уважение. «Выделаете музыку? Я уже Вас люблю!». Папарацци – это примитивное умение нажать на затвор и запечатлеть эпизод. Чаще – абсолютно ничего не значащий.
- Почему тебе нравится именно эта фотография? - я наклонился к Биллу и заправил за ухо черную прядь, чтобы видеть его лицо.
- В ней есть смысл, - Билл повернулся ко мне, своенравная прядка снова вылезла вперед.
- Ты считаешь, что искусство должно иметь какой-то смысл? – Я всегда противоречу сам себе, когда разговариваю с Биллом. Подсознательно пытаюсь сделать между нами разницу? Ложь во спасенье. Улыбаюсь ему, - ведь все давно смирились с мыслью, что в жизни его нет?
Особенно в нашей.
- Хэй, Том, не подначивай мне Билла на новую истерику. – Дэвид зашел к нам в гримерку. - Никто не хочет, что бы у него снова началась депрессия? – он сел в черное кожаное кресло.
- Брось! – Билл ухмыльнулся, - со мной всё в порядке. А если у кого тут и может начаться депрессия, так это у Тома. Кто тут просыпался три часа, пока я стучал в дверь? – эти слова были уже обращены ко мне. – Неужели некому было разбудить тебя утренним сексом? Куда подевались многочисленные подружки? Ах да, их же и не было, а мой братик всего лишь маленький лжец. – В его голосе определенно звучит злость. В последнее время я его всё меньше стал понимать без слов.
- Билл, ты…
- Да отвали ты от меня, Том! – Билл вскочил с дивана и быстрым шагом вышел за дверь.
- Ну, что я говорил. – Дэвид пожал плечами. – Поздравляю тебя.
- Черт, Дэйв, ну почему постоянно я виноват? В смысле, почему вы постоянно меня во всем вините? Я…
- Ты ещё такой ребенок. – Йост устало покачал головой. - Все потому, что ты постоянно задаешь этот вопрос. Сам знаешь, какие дети почемучки. Люди взрослые так не спрашивают…
Это объяснение Дэйва прочно застряло у меня в голове. Тогда я просто не нашелся что ему сказать в ответ. Хотя… Да и не было с его стороны вопроса. Так тогда к чему…
Ладно, сейчас главное – прояснить сложившуюся ситуацию с Биллом. Странно, раньше я всегда его чувствовал. А теперь… будто он от меня закрылся. Кстати, вполне может быть. Я всегда был за него. Билл всегда первым подавал какую-нибудь сногсшибательную идею. Не то что бы мне такого в голову не приходило, просто моей задачей всегда было помочь Биллу достичь желаемого. Во всем поддержать. И когда он отстаивал сюжет последнего клипа против мнения продюсеров, и когда дать концерт при половине раскупленных билетах, и когда поехать с шоу в Израиль. Когда начал красится ещё в школе. Даже не всем девчонкам родители позволяли в 12 лет красить глаза черным карандашом. А тут…

Преподаватель отказалась начинать урок, пока Билл не смоет с себя косметику.
- Каулитц, - запричитала она, - Ты понимаешь, что делаешь?! Так не положено! Это непозволительно. В нашей школе такого позора никогда не было!
Значит, будет, - спокойно ответил Билл. Потому учительница отправила его к директору, а в дневнике поставила заметку о вызове родителей в школу. Опять. А я пошел вместе с Биллом к директору. Снова.

Конечно здорово, когда мальчики мечтали о своей группе, сочиняли песни и старались выглядеть под стать своему внутреннему миру. Но, ведь не всем суждено стать рок-звездами. Не всем позволено и в 20-25 лет выглядеть так, как хочешь. Подростки взрослеют и приходится менять драные джинсы и толстовки на деловые костюмы, а тусовки и концерты заменяют командировки и внеплановый рабочий день. Мечтают все, но не всем мечтам суждено сбыться.
Если что-то хочешь – сделай это. Жизнь слишком коротка, что бы в чем-то себе отказывать.
Да только кто же знал, что через несколько лет мы с братом будем далеки друг от друга, сидя на одном диване. И что я буду бояться прикоснуться к нему.
Почему-то… Черт!