_Kindly_ все записи автора По сравнению с предыдущей частью довольно большая прода. Спасибо за это моему солнышку, одни глаза и улыбка которого меня вдохновляют.))



Я хочу быть стеной
В чёрством мире, где всё понятно.
Что ты сделал со мной?
Верни всё обратно...


Лифт, монотонно гудя, отсчитывал этажи, мигая красной лампочкой...Я, прислонившись к холодной, зеркальной стене, вглядывался в свое отражение, пытаясь найти хотя бы один изъян в своем идеальном облике, но нет...Идеальная, аккуратная прическа, подправленный полчаса назад в туалете макияж, блеск в глазах, пускай и придуманный и обманчивый, и легкая полуулыбка на губах. Я снова в образе, подобно актеру, который входит каждый раз в роль на сцене. И у меня своя роль... и своя сцена...
- Добрый день, - я приветливо улыбнулся секретарше за столом, как только зашел в приемную, надеясь, что этот жест выглядел как можно более естественно, ведь в последнее время я стал частенько сдавать позиции, иногда остро ощущая свою слабость и теряя уверенность в успехе.
- Добрый...А вы к герру Шульзендту? - блондинка на мгновение оторвалась от монитора компьютера, смерив меня удивленным взглядом. Видимо, далеко не каждый день к ним приходят посетители, подобные мне.
- Совершенно верно... - я продолжал улыбаться, мечтая лишь о том, чтобы быстрее покончить с этим и раствориться в пустоте и одиночестве этого уходящего дня...
- А вы, простите, кто будете и по какому вопросу? - я горько незаметно усмехнулся: слова девушки оказались слишком предсказуемы. И я уже давно потерял счет тому, сколько же раз я давал ответы на такие вопросы, подобно ответам в однотипных интервью...
- Меня зовут Билл Каулитц.. Я солист группы Tokio Hotel. Я пришел по личному вопросу. И это очень важно... - на последней фразе, я смахнул улыбку с лица и умоляющим взглядом взглянул на блондинку. Я знал, что это беззаговорочно действует на людей, а уж тем более на девушек. И исключений здесь просто не бывает
- Одну минуту, пожалуйста, - девушка с трудом оторвала от меня свой пристальный взгляд, протянув тонкую руку к телефону, стоящему неподалеку на столе, заваленному кипой бумаг.
- Герр Шульзендт, к вам посетитель...Некий Билл Каулитц. Да-да, именно он. Что? Пригласить его? Хорошо, - девушка кивнула, а я, расслышав последние слова, расплылся в самодовольной улыбке: изначально сомнений, что все сложится по-другому практически не было...
- Он примет вас. Проходите, - блондинка указала на дверь по правую сторону и, дождавшись от меня благодарной улыбки, вернулась к работе, в то время как я уже мысленно прокручивал в голове предстоящий сценарий и вспоминая заученную наизусть роль продажной марионетки шоу-бизнеса....

Я ступаю вперед - ни шага назад,
Закрывая глаза, смеюсь в пустоту
Все застыло вокруг, даже тени молчат
Я играю в любовь, но не люблю...

- Кого я вижу... - не успел я переступить порог кабинета, как был встречен знакомым мужским голосом и хитрым, усмехающимся взглядом. Я прикрыл дверь, толкнув ее и не сводя глаз с мужчины, сидящем в кожаном кресле за столом. Я успел заметить, как кончик его языка скользнул по тонким губам, заставив меня поежиться. Видимо, на этот раз мне сразу решили облегчить работу, вычеркнув из сценария такой пункт, как "обольщение", ведь, судя по диким искрам, прыгающим и блестящим в глазах герра Шульзендта, он сам имел на меня какие-то виды, а роль моя теперь упростилась: осталось лишь надеть на лицо привычную фарфоровую маску развратной продажной шлюхи и засиять с улыбкой на губах, делая вид, что мне это безумно нравится и при этом еще заставляя "клиента" поверить в это. Мою уверенность в себе подавлял лишь холод, колючей волной пробежавший по коже, заставляя вздрогнуть. Со мной такое было впервые. Обычно я умел отключаться от реальности, прятаться, становиться каменным, чтобы не предаваться никаким ощущениям: ни отвращению, ни ненависти к самому себе, ни боли где-то в глубине - ничему...А сейчас все было иначе. Казалось, дрожь и холод парализуют меня насквозь, пронзая тонкими иглами и закрадываясь своими щупальцами прямо мне в душу. Скорее всего, виной всему был твой образ, до сих пор стоявший перед глазами яркой цветной картинкой, и слова, до сих пор звеневшие в ушах, словно разрывая барабанные перепонки и раскалывая тупой болью голову на тысячи осколков, впивающихся своими острыми краями и оставающихся под кожей, заставляя беззвучно стонать от этой боли, не в силах пошевелиться и справляясь с желанием закричать и зажмурить глаза.
- Что же тебя привело ко мне? Я думал, мы с герром Йостом уже все обсудили, - я уже ненавидел эту нахальную улыбку и шальной взгляд. Этот человек был одним из многих, кто воспринимал во мне игрушку или предмет зарабатывания денег...За это я их и ненавидел. Мне приходилось ради их расположения и чека на нужную сумму, становиться тем, кем порой мне быть не хотелось... Я иногда ловил себя на мысли, пытаясь безуспешно понять: почему я испытываю к этим людям жгучую ненависть, а к Девиду слепое обожание и благодарность, из-за которой готов вечно говорить ему спасибо, хотя не кто иной, как именно он толкал меня шаг за шагом в эту пропасть, черной дырой зияющую впереди, буквально в двух шагах.. И я до сих пор не знал, что будет, когда я ступлю в нее - разобьюсь на тысячи осколков, как когда-то мое безжизненное, обескровленное сердце, или взлечу подобно птице или черному ангелу, у которого за спиной вдруг за спиной появились крылья, до этого скрытые будничной, серой пеленой тумана.
- Ну, если вы считаете, что нам говорить больше не о чем, то я же думаю иначе, - я отбросил в сторону ненужные мысли, пытаясь забыть и отодвинуть на второй план воспоминание и ощущение странного холода, судорогами сводящего тело, и улыбнулся, сверкнув глазами, словно двумя яркими звездами на ночном небосклоне. А черная рубашка, надетая на голое тело, покрытое мурашками, оказалась весьма кстати, и я в очередной раз похвалил себя за то, что одел ее, когда мои тонкие пальцы с длинным маникюром ловким движением расстегнули верхнюю пуговицу на темном сукне.
- Хм...Иначе, говоришь? - мужчина в задумчивости потер подбородок, сощурив и без того узкие, маленькие глаза, - Ну что ж, тогда я тебя слушаю. Присаживайся, - он кивнул на пока еще пустующий стул напротив рабочего стола и, криво усмехнувшись, сложил руки на груди, наблюдая, как я грациозно сажусь и закидываю ногу на ногу, проводя рукой по волосам и аккуратным движением отбрасывая мешающую прядь волос с лица. Но все это не инстинктивные и не случайные жесты и манеры с моей стороны, как может и должно показаться с первого взгляда - это просто часть моего заученного наизусть, идеального, без изъянов и погрешностей плана, который я раз за разом воплощал в жизнь, ступенчато, шаг за шагом, уже не задумываясь, как раньше, что я делаю и как - повторяя каждое движение рукой или ногой на автоматически, словно робот с программой, записанной у него в мозгу и которую ему приказано выполнить. И с каждым разом эти незамысловатые действия давались мне все проще, становясь отточеней и уменьшая процент вероятности, что это не произведет должного эффекта, практически до нуля.
- Я знаю, что вы с Девидом уже все обсудили, но я решил прийти и лично поговорить с вами... - мое выражение лица было хладнокровным и серьезным - лишь взгляд становился с каждой секундой все более глубоким и проникновенным, - Мне кажется, ваш отказ от спонсирования нашего нового альбома был несколько поспешным решением, - наставало время пускать в ход свое очарование и талант обольщения, которые и являлись мои ключевым оружием: я положил тонкие руки на столешницу и, подавшись вперед, слегка улыбнулся, коснувшись розовым кончиком острого языка своих пухлых губ, медленно скользнув по ним и сверкнув металлическим шариком пирсинга. Лицо герра Шульзендта исказилось, медленно покрываясь красными, почти багровыми пятнами, постепенно появляющиеся на его слегка загорелом лице.
- Это почему же? - его голос и слова сорвались с его тонких губ с некой тяжестью, словно весомые капли свинца. Пожалуй, подобные моменты во всей этой жизненной и пусть и грязной пьесе, были моими любимыми: мне нравилось наблюдать, как люди теряют контроль над собой и над своими желаниями, передавая это нехитрое руководство в мои бархатные руки и позволяя мне дергать их за невидимые веревочки, словно марионетку на сцене кукольного театра.
- Потому что я уверен, что мы вас не подведем...И оправдаем все затраты и ожидания, - я говорил все тише и тише...Слова таяли в уже разгоряченном воздухе, растворяясь в моей мягкой, теплой интонации, приковывая взгляд к моим слегка раскрасневшимся губам. Его глаза скользили по моему лицу, изучая каждую черточку и складочку, скользя взглядом по идеальным скулам, по четким линиям подбородка...И я не смущался, а скорее наоборот: наслаждался этим мгновением, вдыхая восхищение, излучаемое по отношению к моей персоне.
- Уверен? - в его взгляде я поймал вызов, брошенный мне, и неприкрытую похоть.
Я усмехнулся и поднялся со стула, на котором сидел. Теперь я прекрасно знал, что от меня требовалось, и больше всего радовало, что здесь ни к чему пустая болтовня, ведь действовать я умел куда лучше, чем говорить.
Одно ловкое, легкое, непринужденное движение рукой - и в кабинете уже царил легкий беспорядок: разбросанные листы бумаги и документы с шелестом оседали на пол под ногами, еще буквально секундой раньше лежа на столе и являясь для меня столь мешающей деталью, маленькой преградой. И ни слова поперек: лишь молчание и смеющийся взгляд, наблюдающий, как я грациозно, подобно кошке забираюсь на стол, скользя руками по своей груди, расстегивая пуговицы на свободной рубашке и высвобождая наружу бледную кожу...
- Уверен.
А дальше - еще одна игра, борьба с самим собой и странной болью в области сердца, которой не было раньше и которая душит изнутри. Что это и откуда? Быть может, я действительно заигрался...Твои слова звенят в голове призрачным эхом, а воспоминания вновь и вновь ударяют по сердцу невидимым тонким клинком...

- Хорошо, когда мы дома совершенно одни... - я игриво провожу ноготком по твоей обнаженной груди и сразу же касаясь того места губами, кончиком языка пробуя твою влажную кожу на вкус. Она такая сладкая.. С привкусом мяты и легкой горечи. От блаженства прикрываю глаза, растворяясь в тумане ощущений, чувствуя, как твоя сильная, властная ладонь дотрагивается до затылка, тормоша черную лохматую макушку.
- Да, вот только я забыл тебя предупредить...Надеюсь, ты не будешь против, - я поднимаю взгляд, опасливо заглядывая в твои медовые глаза, - я решил сегодня развеяться, позвал Пита, Кристонсона, Николь и еще парочку своих знакомых...Устроим небольшую вечеринку, - я чувствую твое предвкушение и радость, но не разделяю этого - выходные без родительской опеки, когда весь дом в нашем распоряжении, представлялись мне несколько по-другому.
- Но...Мы же хотели побыть вдвоем. Помнишь? - я надлавмливаю брови и наклоняюсь над двоим лицом, почти касаясь своими губами твоих.
- В другой раз, - снова твой приступ эгоизма и наплевательского отношения ко всем, кроме тебя самого, отчего душащее чувство обиды вновь сжимает меня, словно в тисках, перехватывая дыхание.
- Но...
- Я же сказал - в другой раз! - грубо перебиваешь меня, а в глазах, едва заметной молнией, сверкает гнев: ты не любишь, даже ненавидишь, когда кто-то осмеливается перечить тебе. Даже если этот кто-то - я. Интересно, с каких пор ты стал таким? С каких пор ты стал меняться, превращаться в другого, чужого мне человека, а я не смог это понять увидеть и предотвратить?
Снова предательский соленый, горячий поток наполняет глаза, жжет, щипет. Я отворачиваюсь и спешу подняться, чтобы убежать в очередной раз и предаться одиночеству, однако твоя рука перехватывает мое запястье и тянет к себе. Я падаю на мягкий матрас и закрываю глаза.
- Я тебя люблю... - ты едва слышно произносишь эти слова, прежде чем впиться в мои приоткрытые губы нежным, мягким поцелуем, заставляя вновь таять в твоих объятьях и пытаясь оправдать твои поступки, слова и поведение...И я очередной раз прощаю, ведь дальше все равно тупик , а это единственная дорога, единственный выход...