_Kindly_ все записи автора Эх...что-то меня на творчество пробило.)Пишу и пишу...)
Наверное, предпоследняя глава..Хотя... Все еще может измениться.)



ГЛАВА 31

Длинный, пустой коридор и звенящая, сводящая с ума тишина. Белые стены давят со всех сторон. От них веет холодом и неуютом. Хочется сбежать из этого места... Я ненавижу больницы. По-моему это одно из самых ужасных мест, пропитанное атмосферой безнадежности, отчего чувствуешь себя совершенно подавленным. Поэтому я никогда не ходил к врачам, и сейчас меня бы здесь тоже не было, если бы не Билл... Двоякое чувство не дает мне покоя, когда я думаю, что он там, за дверью прямо напротив, в двух шагах, а я не могу зайти в палату и прикоснуться к нему... Это чувство убивает меня, ведь я остро ощущаю его нужду во мне. В такие минуты, подобные этим, мы обычно всегда остро чувствуем потребность друг в друге, в прикосновениях, словах, взглядах - во всем... Лишь бы только не терять невидимую и нерушимую связь...
Дверь со скрипом открывается, и я подрываюсь с места, сталкиваясь взглядом с врачом. Меня всегда страшно раздражает, какие у людей этой профессии равнодушные выражения лица. Создается впечатление, что они совершенно бездушны - ничто не может задеть их за живое, вывести из равновесия, сломать апатию...
- Ну что? - всего два слова срываются с моих губ, а голос предательски дрожит подобно натянутой струне.
- У вашего брата...моральное и физическое истощение... - врач поправил очки и взглянул в свой блокнот с записями.
- Что...это значит? - само слово "истощение" звучало устрашающе. Голова по-прежнему раскалывалась от ноющей боли, которая стала только сильнее от того напряжение, которым гудело сейчас все мое тело...
- Видимо, он постоянно находился в состоянии стресса длительное время, поэтому его организм не выдержал такой нагрузки...
Стресс? Нагрузки? Картинки, словно кадры из выученного и знакомого наизусть кинофильма всплывали перед глазами. Кадры, которые так не хотелось вспоминать, но они против воли возникали в моем воображении, связываясь в одну единую цепь из звеньев, снова сильнее и сильнее пробуждая чувство вины во мне: Николь.... пленка....Йост...пресс-конференция.... Как же я раньше не смог предугадать, что мой брат слишком слаб для всего этого? Он ведь всегда нуждался в защите, хоть и не всегда показывал этого, натягивая на лицо фальшивую улыбку. Неужели я настолько беспечный брат, что не оградил его от всего этого, хотя мог? Я ведь старший, сильный, более твердо стоящий на ногах. Я бы мог быть для него опорой, но вместо этого вместо того, чтобы заглянуть поглубже в его янтарные глаза и увидеть душу, убеждал себя в том, что я делаю все возможное, чтобы огородить Билла от дополнительной боли. Не зря проклятое чувство вины вновь вгрызается мне в душу - я это заслужил...
- ...ему сейчас нужна ваша поддержка и забота... - я, вернувшись в из собственных туманных мыслей, вновь услышал голос врача, который по-прежнему продолжал свою речь.
Я не улавливал слова, их смысл. Сейчас я думал только о брате и о том, чтобы увидеть его, прошептав лишь два слова - "Прости" и "люблю", несмотря на то, что они давно лишь стали пустыми звуками, которые растают в воздухе или рассыпятся в прах под ногами.
- Я хочу к нему, - перебил я речь мужчины, прервав его на полуслове, в то время как он по-прежнему давал мне наставления. Во мне уже закипало раздражение от того, что меня учат, как я должен обращаться с самым близким мне человеком, ведь я и так понимал, что брату нужно сейчас, потому как несмотря ни на что мы по-прежнему оставались близнецами, чувствуя друг друга, особенно в такие минуты, как эти.
- Конечно... Он пока спит, но, думаю, может проснуться с минуты на минуту, - легкая тень улыбки скользнула по лицу этого пожилого седовласого мужчины, заставив меня на мгновение смутиться,
Я проводил его взглядом и перешагнул порог палаты, когда силуэт, наконец, скрылся за углом одного из коридоров клиники.
Белая палата, белые стены, даже занавески белые. Идеальная, пугающая, уже ненавистная мне белизна вокруг, которая ослепляла своей неестественной яркостью. Казалось, я попал в ледяное, зимнее царство, отчего я невольно поежился - холодок пробежал по коже.
Брат, пугающе бледный и худой, лежал неподвижно на кровати, словно неживой. Только грудная клетка, которая поднималась и опускалась в такт его дыханию, говорила о том, что в нем по-прежнему теплится жизнь.
Я боялся его разбудить, нарушить его умиротворенный сон... Все, чего мне хотелось - это просто сесть рядом, подушечками пальцев провести по знакомым чертам лица, дотронуться до его сомкнутых губ, по цвету почти слившихся с цветом кожи его лица, запустить руку в темный шелк волос, перебирая светлые и темные пряди, вдохнуть запах его тела, губами скользнуть по бархатистой, нежной коже не шее... Я вдруг так остро ощутил свою нехватку в нем, потребность, желание, что отдал бы все, лишь бы прикоснуться к нему и прижать к себе, почувствовать ту знакомую близость между нами...
Присев рядом с кроватью, я закусил губу от досады, чертыхнувшись, - стул предательски скрипнул. Будить близнеца не входило в мои планы, особенно после слов врача о его диагнозе. Сейчас брату требовался покой, и я понимал это как нельзя лучше, хоть и боролся с желанием увидеть его глаза. Но его пушистые ресницы все же дрогнули, и Билл приоткрыл глаза. Он выглядел усталым и немного потерянным, но все же глупая улыбка, за которую я, пожалуй, его и любил больше всего, озарила вновь его лицо, зажигая искры в глазах. Он оживал, медленно возвращаясь к жизни, словно цветок, который вырвали с корнем из земли, оставив умирать на солнцепеке, а потом вдруг, сжалившись, дали глоток живительной влаги, опустив в вазочку с водой. Да, он как цветок, который едва не увял...
- Привет, - я прошептал, накрыв ладонью его руку, сразу ощутив как поток нежности к брату нахлынул на меня. Я не хотел и не мог говорить громче, боясь выдать дрожащим голосом волнение и разрушить эту вязкую тишину, волшебным туманом разлившуюся по палате, - Извини, я не хотел тебя будить.
- Я не спал... - он еще крепче сжал мою руку и скользнул взглядом вокруг по палате. Выражение его лица так и осталось неизменным. Значит, он все помнил и все понимал, - А что тебе сказал врач? У меня что-то серьезное? - спросил он как-то совершенно равнодушно, словно вовсе не боялся моего ответа, как будто ему было плевать на себя самого. Мне показалось в это мгновение, что даже если бы я сказал ему какую-нибудь страшную новость, то ни одна бы скула не дрогнула на его лице.
- Нет, все в порядке. Ты просто перенервничал, - я специально избежал того, чтобы называть диагноз, поставленный врачом - слишком уж он пугающе звучал...
- Прости... - это слово вдруг сорвалось с его губ, ударив меня словно током. Никогда не думал, что подобное слово может принести сразу столько боли и негодования. Но это было совершенно несправедливым и неправильным, что это говорит мне он, а не наоборот...
- Билл, ты что? За что мне тебя прощать? - я вцепился в его запястье, вновь пытаясь поймать его ускользающий взгляд, но он старательно отворачивался, пряча глаза за черными длинными локонами. И все же я успел заметить как черная тень печали вновь скользнула по его бледному лицу, оставив на нем свой отпечаток.
- Я...я..виноват. Ведь если бы это не случилось сейчас, то мы бы были уже в Нью-Йорке. Мы же хотели этого...Помнишь? Хотели покончить с этой жизнью, хотели....
- Замолчи. Просто замолчи, - я перебил его, заметив, как задрожали и заблестели его глаза, наполнившись слезами. Наивный, глупый братец.... Он всегда любил искать виноватых в любой ситуации, но только раньше на роль виновника всегда находился кто угодно, но только не он сам. А теперь все наоборот. Как же он изменился... Стал полной противоположностью самому себе. И, наверное, это должно радовать меня, заставлять улыбаться, видя, как в моем брате почти не осталось этой напыщенной самовлюбленности и чрезмерного эгоизма. Но вместо этого я чувствовал пустоту и странную ноющую боль все всем теле, задумываясь над тем, что же на самом деле произошло сегодня и почему же мы сейчас не любуемся на панораму Нью-Йорка из окна нашей квартиры, в которой мы мечтали начать новую жизнь? Казалось бы - просто совпадение, но я знал, что это не так. И виноват ни я и не брат...Здесь нет виновных, просто проклятый город, наполненный воспоминаниями и ностальгией былых лет, не хотел нас отпускать, держа в своих каменных джунглях. Судьба ли это? Или очередная жестокая шутка, игра, которой нас наградила жизнь? Немые вопросы - пустые ответы....
Брат вдруг резко замотал головой, словно отмахиваясь от моих слов, и горячие крупные слезы, проступив из глаз, покатились по щекам, устремляясь вниз, стекая по подбородку, касаясь шеи и исчезая под воротником футболки. Я взял его дрожащее, мокрое лицо в свои руки, убирая с него всю ту горечь, которую оставляли после себя эти хрустальные, прозрачные, соленые капли.
- Нет, не плачь, - сперва тихо повторил я, но Билл в ответ лишь всхлипнул и закусил губу. Рыдания стали приглушенней, но не прекратились, - Не плачь, черт возьми! Прекрати! - почти на крик сорвался я, схватив его за узкие плечи и хорошенько встряхнув. Я злился....Не на него, а скорее на ту слабость и попытку переложить несуществующую вину на себя. Его странное стремление к самоуничтожению и самобичеванию разрывало меня на куски от гнева и боли.
-Том...
-Не плачь, - как заведенный, не переставая повторял я, притягивая его к себе, скользя губами по его щекам, подбородку, векам, впиваясь ими поцелуем в его бледные губы, кусая их и заставляя гореть. Я чувствовал вкус его крови у себя во рту. Невыносимо горько, невыносимо сладко. Наши прерывистые слова таяли в тяжелом воздухе, отражаясь от ярко-белых стен, смешиваясь с дыханием, растворяясь в нем. Билл всхлипывал и цеплялся тонкими пальцами мне плечи, тянулся вперед, царапая кожу сквозь тонкую ткань футболки, как испуганный, забитый зверек. А я ловил губами его дыхание, проглатывая слезы вместе со словами, обрывками, доносящимися до моего слуха: "Прости, прости..."

******
Нарастающий звон будильника медленно возвращал меня в реальность из царства снов Морфея. Как странно...Утро наступило так быстро, а ведь мне казалось, что я буквально пять минут назад коснулся подушки, сомкнув тяжелые веки, хотя на самом деле часы уже показывали девять утра.
Я свесил ноги с кровати и поморщился, когда голая ступня коснулась обжигающе холодного пола. Желание забраться обратно в кровать боролось с осознанием того, что пора вставать. Я натянул футболку и прислушался к тишине в квартире. Так непривычно, что она совсем пуста...В ванной не слышно плеска воды, который частенько меня будил по утрам, ведь Билл всегда вставал раньше, чтобы успеть привести себя в порядок....Непривычно, что кухня по обыкновению не пропитана запахом свежего кофе, что не кипит чайник на плите... Здесь все непривычно, но я знаю, что это лишь пока, а скоро все вернется на свои места...Здесь не будет больше этого холода, который пробирает насквозь, и неуюта, давящего со всех сторон и в очередной раз напоминающего о моем одиночестве.
Я даже удивлялся своему оптимизму и тому, что не потерял веру еще урвать для нас свой заслуженный кусочек счастья. Я грустно усмехнулся и повертел в руках кружку с ароматной, черной жидкостью, которую только что плеснул себе из кофейника. Кофе был остывший, горький и невыносим приторно-вязкий. Прямо как моя жизнь в последние месяцы... Сделав глоток, поморщился и затянулся сигаретой, задумчиво глядя как клочья дыма обволакивают серым туманом кухню, дурманяще вскруживая голову и пепельными облаками поднимаясь к потолку. Впервые я наслаждался тишиной, пытаясь найти в ней что-то таинственное, надеясь найти ответы на многие вопросы, которые с каждым днем все больше и больше накапливались в голове, давили, словно тиски...
Я почти растворился в этом вязком беззвучии вокруг, заблудившись в собственных мыслях, если бы не резкое, пронизывающее жужжание - мобильный телефон, дребезжа и медленно двигаясь к краю стола, требовательно мигал дисплеем.
- Да? - я поднес трубку к уху и откинулся на спинку стула, поджав под себя замерзшие ноги и выпустив изо рта кольцами горький, с привкусом мяты, дым.
- Привет, Том.
Я горько, с ноткой сарказма, усмехнулся, опустив сигарету в пепельницу. Я сразу узнал голос. Его нельзя было не узнать, ведь я слышал его ежедневно на протяжении многих лет. На тот момент во мне взыграло два чувства - злость и любопытство. Второе подталкивало узнать, какую же цель преследовал этот человек на другом конце провода. минутой раньше набирая мой номер, а первое едва сдерживало меня от того, чтобы просто от гнева не запустить мобильник в стену.
- Что тебе надо? - стараясь как можно равнодушнее произнести я. Все-таки любопытство оказалось сильней.
- Есть разговор. Я бы хотел встретиться с тобой и братом... - на последнем слове мой собеседник притих. Тон голоса его был примирительным, как будто извиняющимся. Возможно, именно так и было, хоть и сложно было в это верить, ведь обычно такие люди редко признавали свою вину. Я понятия не имел, зачем мы с Биллом понадобились ему. На мгновение промелькнула одна из совершенно безумных мыслей, но я отмахнулся от нее, встряхнув головой.
- Где и когда? - почти не задумавшись произнес я. Я не стал упоминать про Билла, про попытку нашего неудавшегося отъезда и про то, что брата еще как минимум на три дня оставили в больнице под наблюдением. Я просто не посчитал нужным делиться такими новостями с этим человеком. Снова лишние вопросы и нравоучения лишний раз мне были абсолютно ни к чему.
- Сегодня через час у меня, - последовал короткий незамедлительный ответ. Видимо, он уже заранее знал, что я соглашусь, еще до звонка выбрав место и время встречи.
- Но... - вырвалось у меня, когда я вспомнил, что обещал Биллу приехать к нему в больницу к десяти. А ведь он сейчас слишком уязвим и раним, чтобы принять потом мои оправдания по поводу несдержанного обещания. Кроме того, это был не просто долг с моей стороны, не просто обязанность поехать навестить младшего брата. Это было мое желание. И если бы была на то моя воля, то я бы ежедневно сидел с ним в больнице. Как ни странно, но даже во всем случившемся есть свои плюсы: мы стали лучше узнавать друг друга, болтая о всякой ерунде часами. Например, я никогда не знал, что мой брат может быть романтичным и лиричным Да, я многого о нем не знал, теперь казня себя за это...
- Что "но"? - услышал я встречный вопрос.
- Ничего...Я буду через час, - вымолвил я и вздохнул, выдержав секундную паузу для размышления. Я старался не думать о правильности своего решения и старался не гадать, чем закончится назначенная встреча. Все мысли возвращались неминуемо к брату и теплились надеждой на что-то, пока необъяснимое и неясное мне самому....Просто вдруг надежда на будущее, на свет в конце тоннеля стала ярче и крепче...Просто я во что-то верил...