Зачастую даже далекие от искусства люди эмоционально откликаются на картины этого художника – такой притягательной силой и обаянием они обладают. В них простодушие и ирония, озорство и грусть, глубокая философия и юмор. Его живопись согревает, дарит мгновения просветленности и радости.
Валентин Губарев:
«Как бы мы ни ерепенились,
ни распускали хвост, самое
лучшее всегда рядом,
и оказывается, что
для счастья много-то и
не нужно. И может,
самое главное –
это спокойствие души».
Не сомневаюсь, что знакомые с творчеством Валентина Губарева люди наверняка уже побывали в Музее современного изобразительного искусства на выставке художника «Обычно так», которая проходит там по 3 октября. Остальным же настоятельно рекомендуем поторопиться.
В жизни Валентин Губарев, надо сказать, оказался похожим на персонажи своих картин: доступным и располагающим к общению. Валентин Алексеевич гостеприимно предложил выпить чаю и как воспитанный человек успокоил: «Пейте, а я отвернусь и не буду смотреть, сколько сахара вы себе кладете».
Плакатных героев у меня нет
– Даже не знаю, почему вы только сейчас до меня дошли, – с ходу поделился художник своим недоумением. – Картину «Обозреватель» я написал давно. Прославился ею. Она даже появилась на обложке каталога аукциона Christie в Лондоне. А знакомимся мы с вами только сейчас.
– И знаете, я нахожу в вас, Валентин Алексеевич, некоторое сходство с вашим «Обозревателем».
– Так и есть. Для меня «Обозреватель» – это и я сам, и любой творческий человек. Все, что происходит в жизни, – это, грубо говоря, навоз для творчества. Я черпаю сюжеты из жизни и поэтому внимательно вглядываюсь во все происходящее вокруг, впитываю то, что от обычных людей часто ускользает. Мне хочется создавать на своих картинах мир, комфортный для человека. Поэтому дома на них ненамного выше людей, рядом обычно деревья, собаки, кошки, куры – идиллия прекрасного комфортного проживания человека. Без пафоса, без понтов. Ведь как бы мы ни ерепенились, ни распускали хвост, самое лучшее всегда рядом, и оказывается, что для счастья много-то и не нужно. И может, самое главное – это спокойствие души.
– Глядя на людей на ваших картинах, создается впечатление, что вы над ними иронизируете...
Картина «Обозреватель»
была на обложке каталога аукциона
Christie в Лондоне.
– Я их всех люблю и отношусь к ним с сочувствием. У меня даже не получается вывести отрицательного персонажа на картине. Просто эти люди – не плакатные герои, у них часто не все хорошо, они не всегда счастливы. Вот у меня есть картина «Медляк». Там мужчина с женщиной танцуют дома. На столе – шампанское и конфеты. Мужчина в носках. А разве в жизни не так? Наш человек придет в гости к даме, которой хочет понравиться, и, конечно, снимет обувь, оставшись в носках. А мужчина в носках сразу становится не героическим, а ручным. Его можно брать и делать с ним что угодно. Мужчина в носках – это находка для женщины.
– Но реальных прототипов у ваших персонажей нет?
– Как же нет? Это все, кто меня окружает: Иван Петрович, Мария Федоровна, Юрий Николаевич. И меня самого, как и вы, на картинах часто узнают. И мою жену часто спрашивают: «Лариса, не тебя ли все время рисует Валентин?» Иногда я говорю кому-нибудь из знакомых: «Вот нарисовал тебя с женой» – и обычно слышу в ответ: «Нет, мы не такие, мы лучше, красивее».
Чихать на моду
– Вы родились в Нижнем Новгороде, учились в Горьковском художественном училище, а картины ваши изнутри такие белорусские, причем и в названиях («Осень в Олехновичах», «Факт прелюбодеяния в окрестностях Сморгони»), и в их содержании отражен не столько город, сколько провинция, глубинка с ее ритмом жизни, духом, особенностями.
– А чему здесь удивляться? Я родился в Советском Союзе… Даже когда думал, на ком жениться, то исключил только представительниц экзотических национальностей, а всех остальных на просторах СССР считал своими, родными, с которыми запросто можно связать судьбу. Вышло так, что, отучившись в Горьковском художественном училище, женился на белоруске. У меня и мама, к слову, из Беларуси. Вот я и перебрался сюда. Причем сразу оказался не в Минске, а в Олехновичах, на хуторе. По утрам водил корову к быку, в сажалке ловил карасей, на чужих поминках пел песни, в праздники садился за стол, угощался самогоночкой, капусткой, полендвичкой, слушал, как бабушки песни поют... А поскольку я страшно люблю вот эту народность, то с удовольствием насыщался этим белорусским «рассолом». Так что стать этническим белорусом мне не составило никакого труда. Знаете, мне очень нравится в белорусской культуре и укладе жизни такая черта, как скромность. Это очень близко моему творческому кредо. И, кстати, мне это качество всегда нравилось и в женщинах …
Мужчина в носках, как на картине
«Медляк», сразу становится ручным.
– А почему на вашу живопись откликаются за рубежом, ведь, казалось бы, она несет очень яркий след именно наших – бытовых, социальных реалий, причем не только сегодняшних, но даже вчерашних – окраины маленьких городков, поселений, телеги, ковры на стенах, рушники, колодцы, самовары, пашня. Ведь они наверняка не понятны иностранцам.
– Я тоже думал над этим. И понял почему. Даже вывел рецепт успеха для любого художника. Во-первых, чихать на всякую моду! Иногда кажется: нет, наверное, я ретроград какой-то, который отстал от жизни и в то время, когда все плывут на пароходе, я гребу на лодке. А потом понимаешь: нет, нужно топтать свою колею. Это непросто, для этого и терпение, и мужество надо иметь… Но без индивидуального почерка, без харизмы ты никому не интересен. А во-вторых… На открытии выставки «Обычно так» ко мне подошел временный поверенный в делах США в Беларуси Майкл Скэнлан и признался, что больше всего ему понравилась картина «Осень в Олехновичах» (казалось бы, там распаханная пашня, домик на окраине хутора, мужичок в кепке сидит с папироской на мешке с картошкой, птицы улетают в теплые края). Чем это могло тронуть дипломата?.. Я, конечно, поинтересовался этим у него, и знаете, что он ответил? «Много чувств». Вот объяснение! Чувствами обладают и американец, и японец, и француз, и еврей. Искусство влияет на единую у всех людей внутреннюю мембрану.
– Вам жалко невосприимчивых, глухих к искусству людей?
– А чего их жалеть? Они же не страдают от этого. Я хоть жизнь на живопись положил, но все равно понимаю, что большинству людей она не нужна. Можно жить и без изобразительного искусства. Это не хлеб насущный. Я сам порой предпочитаю дачные хлопоты концерту в филармонии. И при всем этом скажу, не кривя душой: особенно меня трогает, когда на выставках подходят и говорят теплые слова простые, не от искусства люди.
Решил стать рыбаком
– На что-то, помимо искусства, у вас хватает времени и сил?
– Времени, конечно, всегда мало. Французская галерея требует, чтобы я занялся скульптурой. Я даже купил книгу для начинающего скульптора и сделал уже 2 скульптуры. А еще сейчас я решил стать рыбаком. До сих пор все как-то не удавалось. Жена говорила: «Вот дети вырастут, тогда будешь ходить на рыбалку». И я как человек обязательный и в школу к детям ходил, и книжки им по вечерам читал. Теперь дети выросли. И вот я наконец подписался на рыболовные журналы и чувствую, что близок к осуществлению мечты. Собственно, мне не рыба нужна. Я же не заготовитель. Тем не менее хочется посидеть где-нибудь с удочкой, подышать запахом воды, посмотреть в глаза лягушке, которая вдруг выскочила и уселась напротив тебя, проследить за полетом стрекозы, полюбоваться облаками над головой.
Беседовала Ольга ПОКЛОНСКАЯ
Рубрика: От мастера
Номер газеты: 38 (421) от 28.09.2010
Рейтинг: 2.64
Телефон редакции: (017) 291-37-54
E-mail: info @ oboz.by
