Коллонтай Александра Михайловна (1872 – 1952), урожденная Домонтович

Шура Домонтович родилась в семье, занимавшей заметное положение в Санкт-Петербурге. Ее дядя, в доме которого жила вся семья, был сенатором и прославился подготовкой реформы 1861 года, освобождающей крестьян от крепостной зависимости, отец, полковник Генерального штаба, проявил героизм во время Русско-Турецкой войны и был пожалован наградами и генеральским чином; мать занималась развитием образовательных учреждений в освобожденной Болгарии и лично открыла в Софии первую женскую гимназию.
Либеральные настроения близких в полной мере передались и маленькой Шуре. На семейном совете было решено не отдавать девочку в гимназию (мать считала, что в России учебные программы полны рутины), а дать ей домашнее образование по более прогрессивным учебникам. Поскольку школьных друзей у нее не было, единственной компанией Шуры стали дети сослуживцев отца. Компания была смешанной, и едва повзрослев, Шура стала пользоваться большим успехом у знакомых мальчиков. Ей было семнадцать, когда из-за любви к ней застрелился ее ровесник, сын генерала Драгомирова. Юная Шура получила предложение руки и сердца от сорокалетнего генерала Тутолмина. Но и этот жених получил решительный отказ. Вскоре Александра Домонтович была представлена императрице, что открыло для нее двери царских дворцов и великосветских салонов, но там девушка откровенно скучала.


Шурочка Домонтович

Сопровождая отца в служебной поездке в Тифлис, Шура познакомилась там с дальними родственниками – вдовой знатного поляка Людвига Коллонтая, сосланного на Кавказ за участие в польском восстании 1863 года, и его детьми – Ольгой и Владимиром. Владимир, молодой офицер, очень понравился Александре, прежде всего своими вольными разговорами о политике. Когда генерал Домонтович с дочерью вернулись в Петербург, Владимир поехал следом и поступил в петербургскую Военно-инженерную академию, чтобы не расставаться с Шурочкой.
Генерал, не желавший поощрять увлечение дочери и полагавший, что нищий офицер ей не пара, отказал Коллонтаю от дома, а Шурочку отправил за границу – отвлечься. Но Александра не прислушалась к советам родителей, и, вернувшись из Парижа, настояла на свадьбе со своим избранником. Их брак был отмечен неприятным происшествием – учитель Шурочки, знаменитый литературовед профессор Виктор Остроградский, за час до венчания своей ученицы сделал попытку наложить на себя руки – как оказалось, он тоже принадлежал к числу тайных поклонников очаровательной барышни.
Однако семейная жизнь быстро наскучила Шурочке, несмотря на горячую любовь мужа. И даже появление сына Миши, родившегося у молодых через год после свадьбы, ничего не изменило. Сыну не исполнилось еще и полгода, как Александра Коллонтай уже стала искать знакомств в «политических кругах» и посещать различные полуподпольные собрания радикально настроенных людей. Юная дама удивляла маститых политиков, горячо отстаивая идею «социальной революции».


Александра Колонтай с первым мужем и сыном

Одновременно Александра увлеклась приятелем своего мужа Александром Саткевичем и весной 1898 года ушла из дома вместе с сыном, но, вопреки ожиданиям родственников, не сошлась и с новым возлюбленным, объявив, что он был лишь «катализатором перемен».
Оставив ребенка на попечение родителей, Александра вновь отправилась за границу. И муж, и возлюбленный предоставили ей полную свободу, но обещали ждать ее возвращения и прийти к ней по первому зову…
Александра Коллонтай отправилась в Швейцарию, поступила в Цюрихский университет, но учиться не смогла – у нее началось нервное расстройство. Она лечилась в Италии, в Германии и по совету врачей вернулась домой, к мужу, сыну и родителям, а заодно и тайным встречам с возлюбленным. Казалось, жизнь наладилась, и все счастливы, но терпения Шурочки надолго не хватило. Через год она вернулась в Швейцарию и снова приступила к занятиям в университете. За границей Александра знакомится с Розой Люксембург и окончательно увлекается революционными идеями. После этого несколько лет она проводит в постоянных переездах – Цюрих, Лондон, Женева, Петербург – к поискам своего пути в политике добавлялись сложности в семейных и личных делах. В этот период Александра увлеклась журналистикой, и ее статьи стали появляться в известных изданиях. Жизнь была полна событий, впечатлений и встреч, но покоя у мятущейся души Александры не было. Получив после смерти родителей значительное наследство, она почувствовала себя еще свободнее – деньги за аренду принадлежащей ей недвижимости и доход от имений служили хорошим подспорьем. Александра увлекается идеями феминизма и вскоре становится одним из лидеров этого движения.

С сыном Мишей

1905 год явился поворотным в ее судьбе – активная участница революционных волнений, Александра знакомится с представителями социал-демократической прессы и увлекается левым журналистом Петром Масловым, несмотря на наличие у него жены и детей. В это время из-под пера Коллонтай выходит знаменитая пропагандистская брошюра «Кто такие социал-демократы и чего они хотят?», наделавшая много шума в революционных кругах. Власти подвергли радикально настроенную журналистку полицейскому преследованию, но деятельная натура Александры подсказала выход – с чужими документами она бежала за границу, устроив, тем не менее, на прощанье многолюдный вечер с приглашенными поэтами и музыкантами.
Сыну, который проживал отдельно от матери с гувернанткой и экономкой, Александра позволила переехать в дом отца – подростку нужен был родительский присмотр.


Петр Маслов

В 1910 году в Берлине Александра Коллонтай вступила в социал-демократическую партию Германии и погрузилась в работу II Интернационала. Это расширило ее связи в левых политических кругах Франции, Италии, а также среди революционеров, эмигрировавших из России. Впрочем, с семьей Ульяновых-Лениных отношения у Коллонтай были прохладными; Ленин даже не включил ее в число преподавателей созданной им партийной школы в Лонжюмо, к большой обиде Александры Михайловны.
Последовавший за ней в Европу Маслов настаивал на законном оформлении их отношений, но мысль о браке и семейной рутине была ей неприятна, и Александра вскоре рассталась и с этим возлюбленным. Тем более, у нее началось новое увлечение – молодым большевиком Александром Шляпниковым, чьи взгляды показались ей искреннее, чем у меньшевика Маслова. К моменту встречи Шляпникову было двадцать шесть лет, а Александре Михайловне – тридцать девять, но это не оказалось помехой любви.


Александр Шляпников

В годы Первой мировой войны Коллонтай занималась антивоенной пропагандой, за что ее несколько раз подвергали арестам и высылке из разных стран, в том числе из Швеции, в которую, вопреки административной высылке «на вечные времена», ей еще суждено будет надолго вернуться.
Февральская революция 1917 года позволила Коллонтай приехать на родину. Объятая пламенем революции страна бурлила, и Александра Михайловна, как опытный агитатор, стала «звездой» политических митингов, активно проводя политическую линию Ленина, партийные отношения с которым к тому времени у нее наладились. В апреле 1917 года она встретила матроса Павла Дыбенко, избранного незадолго до того председателем Центробалта. День этой памятной встречи – 28 апреля – они оба будут отмечать до конца своих дней. Несколько месяцев они почти не расставались. Но когда Временное правительство подавило июльские волнения в Петрограде, большинство видных большевиков оказалось под арестом – Троцкий, Луначарский, Антонов-Овсеенко и, в числе других, Коллонтай и Дыбенко (Ленин успел скрыться).


Александра Коллонтай за работой

Арест еще больше поднял авторитет Коллонтай в партийных кругах, и она была заочно избрана в ЦК РСДРП (б), оставаясь за решеткой. После Октябрьского переворота Коллонтай вошла в состав первого большевистского правительства в качестве наркома государственного призрения (социальной помощи). Одной из первых акций Коллонтай на новом поприще было устройство Дома инвалидов. Не затрудняясь выбором помещения (хотя в Петрограде новые власти реквизировали сотни богатых домов и зданий бывших государственных учреждений и частных фирм), Коллонтай решила приспособить для нужд социального приюта величайшую православную святыню – Александро-Невскую Лавру. Колокольный звон собрал к стенам Лавры сотни прихожан, пытавшихся защитить святое место, но революционные моряки под командованием Коллонтай и ее верного друга Дыбенко взяли Лавру штурмом. Уцелевшие монахи были изгнаны из своих келий, а храмы осквернены. Наутро Александру Коллонтай предали анафеме, оглашенной во всех церквях, но она лишь рассмеялась, узнав об этом.
Между тем, застрелился еще один поклонник Александры, влюбленный в нее со времен юности, – морской офицер Михаил Буковский. Он прощал ей многое – влюбленности в других мужчин, брак, внебрачные связи, пока она имела дело с достойными, по его мнению, людьми. Когда же он узнал, что Александра сошлась с молодым матросом и эпатирует общество проповедями свободной любви и революционным экстремизмом, Буковский не выдержал.

Павел Дыбенко

Коллонтай
"Особа женского пола. Бывшая генеральша, потом царица прачек. Ныне бывший комиссар призрения и, говорят, настоящая жена "пламенного" Дыбенки. Словом, особа очень важная. Когда говорит с трибуны, то однообразно подпрыгивает на одной ноге, как бы желая взлететь и подняться над толпою. При этом почему-то корчится. Один из "солдатских депутатов" охарактеризовал ее метко, хотя и не особенно эстетично: обезьяна. И добавить что-либо к этому трудно. Неизбывная женская болтливость заменяет ей то, что называют красноречием, а злоба — заменяет пафос. И потому она производит впечатление женщины с огнем. Во время французской революции были гениальная мадам Ролан и красноречивая Олимпия де-Гуш. Российская революция родила товарища Коллонтай. Две первые сошли с исторической сцены трагически, последняя явила миру невиданный пример первой женщины-комиссара (министра тож) в социалистическом кабинете. Но между этими женщинами такая же великая разница, как велика разница между великой французской революцией и нашей октябрьской".