Помолитесь за ковбоя! Убежала лошадь!..Надо
отыскать ту, что отбилась от хозяина и стада.
Он за ней. Река в разливе, и дорог в помине нет. И
где был мост - одни обломки, от надежд обломки эти.
Где она - теперь не ясно. Промелькнувшая, как лето
и как снег, что выпал утром, - стала собственностью ветра.
День угас, и, значит, ночью не найдёшь её, хоть тресни;
лишь сверчки и слух, и сердце рвут своей тоскливой песней.
Может, это сон: галопом та рванулась( не ему ли
снится это?) Или в поле мнёт траву не наяву ли
лошадь? Под ноги случайно глянув, в глине обнаружит
золотой подковы оттиск, серебро - в замёрзшей луже.
Лёгкий след её, чуть видный, - нить, звенящая меж ними.
За неё и днём и ночью лошадь он неутомимо
держит, пусть не видя; знает: вот ещё одна полянка -
и конец его мученьям, наказание - беглянке!
А потом - домой, где скрытно, на ветвях в косматой кроне,
птица певчая внезапно тему грустную затронет.
И в причёске каждой ивы, отражаемой рекою,
солнца жёлтую кувшинку ветер трогает рукою.
Мир огромен и прекрасен, - став его заметной частью
на границе света с тенью, убежавшая, как счастье,
пьёт луну из лужи нервно, озирается нахально...
Облака теснятся в небе - это пар её дыхания.
Ждёт хозяин; его воле покоряясь - не подвластна
никому. Она - как утро. И свободна, и прекрасна,
хороша, свежа! Копытом рассечёт на искры камень,
чтобы вволю порезвиться на лугах под облаками.
Наверху причин не видно из долины вверх стремиться.
Их внизу едва ли больше. Но свобода там, где птицы,
небо...Час соединенья - то, что им обоим ценно:
под огнём пройти не дрогнув и с бедра стрелять прицельно.
Всадник, лошадь - части - целыми стали, связаны движеньем,
абсолютно совершенным на полях воображенья.
Из дорог и перекрёстков там один лишь путь - куда-то, -
мерой времени оставит "день" и "ночь" от циферблата.
Он, её за шею обняв, шепчет ей: " Пора проснуться!
Ты пойдёшь со мной обратно? Я прошу тебя вернуться".
И вдвоём они в долину поспешат, оставив горы,
но причиною согласья - ни узда, ни кнут, ни шпоры!
Только долго ли продлится их союз под общим кровом?
Кто-то вдруг порвёт те нити, что их связывали, - снова.
Всадник сам? А может - лошадь? Кто-то так, кто этак скажет.
Но любовь - как дым, как сердце - не поймёшь, не прикажешь.
Мне зашепчет дорогая: "Леонард, пускай уходит
эта тень, сливаясь с небом".
Силуэтом на восходе
я ловлю её движенья, подбирая эту песню,
но она, как дым и звуки, исчезает в поднебесье.
