25 лет


Началась моя гастрольная жизнь. Приятно удивили новые зарплаты: за первые гастроли в Барнауле (15 концертов) я получил на руки что-то около 8-ми тысяч рублей. По сравнению с предшествующим месячным окладом в 125 рублей – совсем неплохо.

Надо учитывать, что гастроли я должен был совмещать с работой в газете (требование Университета) и подготовкой к сессиям. Людочка Серебреникова становится моей бессменной ассистенткой. Ее муж Виктор (тот, который в армию ко мне приезжал – наш ритм-гитарист) – администратор концертов. Наша компания постепенно становится знаменитой. О нас пишут, нас уважают и ждут.В этот год мы объездили, наверное, все большие и маленькие города Литвы.

Летом с женой я совершаю сложное «шаманское путешествие» на Алтай. Алтай – действительно магические горы.

Это было сложное путешествие. Мы идем по «маршруту Рериха». Я чувствую, как какие-то незримые силы постоянно соприкасаются с нами.
На Алтае с нами происходило много загадочных, мистических событий. На пятнадцатый день похода у нас заканчивается еда и нам приходится питаться найденными ягодами и грибами.

Вернувшись в Вильнюс, я продолжаю выступать с концертами.

Нас «перекупает» концертная фирма «Альманах», администратором становится Виктор Болдин, и география наших выступлений с этого момента невероятно расширяется: от Центральной Сибири до Черного моря. Я - судя по всему, самый молодой гипнотизер Советского Союза с программой такого уровня… Успех сопутствует везде. Устанавливается плотный гастрольный график. Мы выступаем, в основном, в самых больших Дворцах культуры. Десять-пятнадцать концертов подряд в каждом городе. Как правило, билеты на все концерты раскупаются заранее.

Помню, в Петрозаводске все билеты на тринадцать концертов (зал 800 мест) были раскуплены за две недели до начала выступлений. Спекулянты продавали билеты на наши выступления по25 рублей. Такого не было даже на концертах Аллы Пугачевой.
Самое главное, что мы могли позволить себе пятнадцать выступлений подряд, не беспокоясь, что интерес к нашей программе угаснет. Интерес рос, и, бывало, на последних концертах люди забивали проходы в зрительном зале. Успех был невероятный - это нас окрыляло.

Барнаул, Златоуст, Ухта, Владимир, Сыктывкар, Севастополь, Петрозаводск, Клайпеда, Харьков, Ковров, Миасс, Укмерге, Даугавпилс, Аникщай, Лида, Утена, Эжва, Варена, Петербург, Новогрудок, Новополоцк, Витебск, Могилев, Полоцк, Тюмень, Ярославль, Псков, Муром, Пинск, Минск, Новосибирск, Паланга, Швенченис, Сосногорск, Кретинга, Швенченеляй, Таураге, Каунас, Вильнюс, Плунге, Тельшяй, Брест, Ижевск, Арзамас – самые удачные гастроли. Минимум – по 7 (а то и по 15) концертов подряд. В этих городах нас многие помнят.

После концертов мы с Людмилой складываем цветы в ванну. Горничные собирают по всей гостинице имеющиеся в наличии ведра – цветы некуда ставить.

Во время наших вторых гастролей в Барнауле позвонили в гримерку и сообщили, что у меня родился сын. Я сообщил об этом зрителям, собравшимся на концерт. Мне аплодировал стоя тысячный зал…



27 лет

Гастроли продолжаются. Мой администратор Болдин не щадит нас – график очень плотный. В Вильнюсе я появляюсь один раз (на три дня) в два месяца.

Мне начинает казаться, что Чудо превращается в ремесло. Больше всего на свете я боюсь упустить ощущение соприкосновения с Чудом. Работа «на вал» меня начинает раздражать.
Я «заболеваю» идеей новой программы. Идею подсказывают сами зрители. Многим на концертах не удается войти в гипнотическое состояние, потому, что я достаточно мало времени уделяю непосредственно вводу в это состояние. Если бы можно было бы входить в «состояние» без зрителей (только участники), эффект должен был быть более ощутимым. Рабочее название программы «Медитация в музыке».

На гастролях в Петрозаводске я знакомлюсь с лидером популярной тогда в Карелии электронной группы «Прикладное искусство» - Гариманом (Игорь Шушунов). Мы достаточно быстро сближаемся до уровня дружбы. Разрабатывается общая концепция программы. Гариман пишет к этой программе музыку. Я гастролирую по стране. Официально – я – руководитель «Театра Музыки и Медитации Дмитрия Домбровского». Растет сын, которого мы назвали Арсений. В Вильнюсе умирает отец.

28 лет


Полигоном для новой программы выбраны города: Барнаул, Владимир и Вильнюс.
В Барнауле мы провели в общей сложности тридцать выступлений – там нас знают и любят, во Владимире и Вильнюсе то же самое. Любящий исполнителя зритель – половина успеха. Но в нашем случае мне нужен был не успех. Мне нужно было подтверждение моих теоретических предположений.


Премьера программы проходит с большим успехом в Барнауле. Газеты пишут обширные статьи, телевидение снимает документальный фильм «Феномен Домбровского». Во Владимире нашу новую программу снимает группа киношников из Литовской киностудии. Программа обещает быть перспективной и популярной. Мой администратор Болдин берется за оформление документов, защищающих авторские права. Разваливается Советский Союз. Литва медленно отделяется от России.

29 лет


На развитие новой программы мой администратор берет кредит: миллион рублей. Под сто процентов годовых. Возврат суммы (5000 долларов) с процентами через три года. Контракт подписываю и я, как художественный руководитель. Человек, который давал деньги, как потом выяснилось, крупный мафиози, прекрасно знал ситуацию. Знал, что рубль стремительно обесценивается. Знал, и ничего не говорил. Мой администратор, ничего не понимал в «падении» рубля. Я тем более, ибо вообще старался не вникать в эти дебри.

В результате миллион через год превратился в жалкие копейки. Что-то купить или заказать в сложившейся ситуации стало невозможно. С нас начали требовать возврата полной суммы с процентами. Я вник в ситуацию и ужаснулся. Так я потерял все деньги и квартиру. Опыт знакомства с мафией, «наездами», и «беспределом» оказался весьма ценным. Я перестал быть наивным ребенком, когда дело касалось денег.
Почти перестал.

Чтобы как-то поправить финансовое положение в «Театре Музыки и Медитации Дмитрия Домбровского» создается коммерческий отдел. Мы с Болдиным снимаем офис и пытаемся «заниматься» коммерцией. В то время, кажется, все занимались коммерцией. В основном шла бойкая торговля воздухом: контейнеры с «Мальборо», ртутью и ядом гюрзы. Еще хорошо шли редкоземельные металлы: полоний, стронций, рубидий и подобное. Помню, «напродавались» и «напокупались» мы всего этого вдоволь.

Кое-как оборудовав офис, мы с Болдиным решили предоставлять информационные услуги предприятиям развалившегося Союза. Я написал текст письма, очень честно веря, что при первых денежных поступлениях мы наладим работу информационного отдела. Текст был заманчивым и многообещающим. Российским предприятиям обещалось, что они будут внесены в банк данных, которым смогут воспользоваться зарубежные партнеры. Таким образом, продукция разместившего информацию о себе предприятия становится «видимой» практически всей Европе. За все про все с предприятий мы просили всего 3000 рублей.

Мы разослали (воспользовавшись справочником «Все предприятия России») около 3-х тысяч писем в конвертах. Марки мы покупали блоками. Конверты коробками. На почте нас уже знали.

Через месяц начали приходить первые деньги. Думаю, на этой идее мы смогли бы разбогатеть и даже оборудовать суперсовременный компьютерный центр, если б не форс-мажорные обстоятельства. Именно в момент, когда нам грезились денежные потоки от 3-х тысяч российских предприятий, Литва, в одностороннем порядке замораживает все рублевые счета (больше не принимает рублевые переводы) и вводит временную валюту – талоны. Честно говоря – это был удар! Можно было бы, конечно, возиться с переоформлениями и перерегистрациями, но суть и драйв были утеряны.
Предприятия остались незанесенными в несуществующий информационный банк. Мы остались без предполагаемого дохода. И видно, неспроста…


30 лет


В развалившемся Советском Союзе экономический кризис. Невозможно организовывать концерты. У людей нет денег. Всеобщая депрессия. Я становлюсь иностранцем в России.

За гостиницы приходится переплачивать втридорога. На этом фоне всевозможные «дельцы» сколачивают свои состояния. Я не делец, и сколачивать капиталы не умею. Впервые я чувствую свою беспомощность. В Сыктывкаре затеваю интересный проект –«Клуб Музыки и Медитации». Живу в Сыктывкаре всю зиму. Мороз 35 градусов. Такого я еще не видел! Работа по проекту продвигается, но весной мне приходится уехать обратно в Вильнюс. Умирает моя мама.

31год


Попытки организовать концерты даже в Литве проваливаются. Меняются ценностные ориентиры. Людям нужны деньги, еда и одежда. Героями становятся не космонавты, а бандиты. Это удручает, но менять профессию я не собираюсь. Я планирую создание «Relax Centras» - индивидуальная работа с клиентами: обучение саморегуляции, медитации и самогипнозу.

Мои московские друзья, занимающиеся торговлей компакт дисками, предлагают мне придумать схему беспошлинной «переброски» компактов из Европы в Москву. На границах неразбериха. Таможня работает только в Москве и на ее подступах. Если как-то доставлять диски обходными путями, можно было бы зарабатывать. Короче, предложили придумать схему контрабандной доставки компактов в Москву. И я придумал схему.

Простую до гениальности.

Пока другие контрабандисты подкупали все посты на подмосковных дорогах, я загружал в купе (а то и в два) пассажирского поезда полторы тонны компакт дисков и с видом пассажира, везущего подарки друзьям, пересекал тогда еще беспомощную белорусскую границу. Белорусские таможенники чесали головы, смотрели в мою декларацию, где я указывал «стоимость товара», брали с меня 10 процентов пошлины (как правило, 100 долларов), и с Богом отпускали. Российской таможни не было. Ее функции выполняла белорусская сторона.
Неразбериха с таможенным законодательством позволяли мне безбедно жить в течение нескольких лет. Потом, правда, лавочка накрылась.

Получив однажды заказ на переправку очень большого груза (компакт диски на сумму 60 тысяч долларов, вес – 2 тонны) я решил сэкономить. Зачем загружать три купе, когда можно загрузить рейсовый автобус. Дешевле и головной боли меньше. И две тонны компактов я загрузил в автобус Вильнюс-Москва. И поехал в этом автобусе, как честный пассажир. Вместе с бабками-челночницами, везущими из Польши в Москву косметику и чулки.
И надо же такому случиться! (Потом об этом будут ходить легенды).
Не доезжая 50 километров до Минска, ночью, когда все пассажиры, включая меня, прилежно дремали, автобус загорелся! Сначала он начал дымить где-то в корме. Потом, вдруг вспыхнул так, что бабульки-коммерсантки с трудом успели выскочить из автобуса. Пламя распространялось так быстро, что я не успел даже стащить с полки свою куртку и рюкзак. Так и осталось гореть добро…

Через пять минут на трассе Вильнюс-Минск яркой свечкой полыхал автобус, а на обочине стояли охающие бабки-челночницы, и я, оплакивающий недовезенные компакт диски.

Потом было следствие, нервы и горечь утраты.
Следствие установило причину – «случайное возгорание в отсеке двигателя».
Бабки остались без товара. Москва осталась без компактов. Я остался без бабок и перспектив.

И долго еще на трассе Вильнюс-Минск пассажиры проезжающих машин запихивали в карманы обгоревшие диски с мистическим названием “Sounds of Nature”…

Я впервые осознанно знакомлюсь с работами К. Кастанеды. Это переворачивает все мои прежние представления о мире… и ставит, наконец, все на свои места. Я знаю, куда идти! Летом я отправляюсь в Карпаты. Один с палаткой. Это мое первое (но далеко не последнее) Шаманское путешествие. Я покоряю самые высокие точки Карпат (Близныца и Говерла), провожу в диких горных лесах примерно около месяца. Закаляюсь, заряжаюсь, и, чуть не погибнув в коварной расщелине, возвращаюсь в Литву с новыми силами и устремлениями…