На темном фоне в пол-оборота со спины изображена девушка, взирающая на зрителя. Фон своим контрастом к освещенному лицу выявляет и усиливает рельефную пластичность изображения, которое, кажется, преступает иллюзионистическую границу живописи.
Рот юной особы полуоткрыт, что часто служит в голландской живописи знаком обращения к зрителю. Голова ее слегка наклонена – так рождается впечатление мечтательности и рассеянности мыслей, но в то же время ее взгляд сосредоточенно устремлен на смотрящего. Девушка одета в простую, лишенную украшений коричневато-желтую кофту, на ее фоне выделяется, словно излучающий свет, белый воротник. Другим контрастом к лицу предстает голубой тюрбан с ниспадающей ей на плечи лимонно-желтой полосой, напоминающей вуаль.
Вермеер пишет почти чистыми красками, он сокращает шкалу цветовых оттенков: поверхности в тенях моделируются теми же пигментами. Головной убор девушки кажется экзотическим. Уже в Европе 15 столетия тюрбаны стали излюбленным модным аксессуаром, об этом свидетельствует автопортрет Яна ван Эйка (1433). В годы войны с турками непривычный стиль жизни и одежда «врагов христиан», как это ни парадоксально, очаровывали европейцев. Помимо тюрбана, глаз зрителя притягивает большая, подобно капле, отливающая золотом жемчужина, украсившаяся ушко девушки и выделяющаяся на темном фоне. Жемчужины такого размера могли стоить целое состояние – возможно, художник изобразил сережку несколько большей, светлый блик на жемчужине повторяется в блеске глаз и губ.
Жемчужина могла быть настоящей, могла быть новомодным французским изобретением (стеклянный шарик наполняли смесью белого воска и экстракта рыбьей чешуи), или культивированной, производством которых занимались в Венеции. Голубая с желтым ткань тюрбана изображена на другой картине Вермеера – «Аллегория живописи». Как и одежда девушки – сочетание коричнево-желтой кофты с белым воротником, подчеркивающим цвет лица. Картина очень лаконична – нет ни одной лишней детали. Темный фон, который изначально был темно-зеленым (резедовый лак и индиго сейчас почти потеряли свой цвет и темный фон картины – результат ее старения), разделен изображением на неравные треугольники – это придает картине определенный ритм.
Складки вертикально спадающей желтой ткани подчеркивают нежный овал лица. Поза ее довольно необычна для портрета – это скорее движение, застывший момент. Девушка смотрит с портрета на зрителя уже более 300 лет и все это время хранит загадочное молчание. Некоторые критики называют ее «нидерландской Монной Лизой». Но Леонардо изобразил взрослую женщину, а Вермеер – совсем молодую девушку. Это – самая известная картина Вермеера. Существует несколько предположений о том, кто позировал Вермееру. Наиболее распространенное мнение – это была его старшая дочь Мария, которой в то время было около 13 лет.
Возможно также, что это – ее ровесница – дочь мецената и покровителя Вермеера – Рюйвена, в собственности которой картина оказалась годы спустя. Наименее вероятная, пусть и более романтичная версия описана в романе Трейси Шевалье «Девушка с жемчужной сережкой». Роман, и снятый по нему фильм замечательный уже тем, что о Вермеере узнали люди, далекие от живописи. Авторы несправедливо отнеслись к художнику и, особенно, к его жене, Катарине.
Брак Вермеера был намного счастливее, чем описано в книге. Художник женился на красивой девушке немного старше себя, католичке, что уже было вызовом обществу. Катарина была моделью для многих его картин, у них родилось 15 детей, что для Нидерландов было очень необычно – чаще в семьях подрастало 2-3 наследников. А контрацепция была уже известна, и семейным планированием занимались даже в католических семьях. Все это не вяжется с изображенными в книге взаимоотношениями Вермеера и Катарины – они несомненно любили друг друга. К тому же у Вермееров никогда не было служанки по имени Грид.
