СУДЬБА РОДСТВЕННИКОВ КАРЛА МАРКСА В РОССИИ

(из моих лекций студентам)

Как сложилась судьба людей, имевших отношение к человеку, которого считали ро­доначальником нового строя?

Мать братьев и сестер Беркенгейм, урожден­ная Коган (Коэн) —родственница Карла Мар­кса по линии его матери. Фотография В. Штейнберга. 1878г

Московский купец первой гильдии Мои­сей Соломонович Беркенгейм женился на девице Коган (Коэн) — родственнице мате­ри Карла Маркса (подтверждение в генеалогической таблице из архива дома-музея К. Маркса в г. Трире, Германия).

От этого брака родилось пять сыновей и две дочери. Один из его сыновей — Леон Моисеевич — рано умерший врач, страдал психическим заболеванием. Другой — Аб­рам Моисеевич родился в 1867 году, окон­чил Московский университет, работал в Гер­мании. После возвращения в Россию защитил диссертацию и преподавал химию в мос­ковском университете. Оттуда был изгнан, как еврей. В знак протеста ряд выдающих­ся русских ученых во главе с Д. И. Менде­леевым отказались работать в реакционном учреждении.

Абрам Моисеевич покинул Россию в 1890 году и на протяжении ряда лет путешество­вал: жил во многих европейских странах, в США и в странах Латинской Америки, изу­чил девять языков, овладел основами агро­номической науки, несколько лет препода­вал химию в университете Буэнос-Айреса. В 1908 году вернулся в Москву, читал лек­ции в университете и слушательницам Выс­ших женских курсов. Во время первой ми­ровой войны конструировал отечественные противогазы. Его перу принадлежит книга «Основы электронной химии».

После Октябрьской революции Абрам Моисеевич возглавил отечественную фар­макологическую промышленность, разрабо­тал и внедрил в производство целый ряд ле­карственных препаратов, читал лекции в Ин­ституте химической технологии и во Вто­ром Московском медицинском институте (бывшие Высшие женские курсы).

В 1935 году вышел его труд «Химия и тех­нология синтетических лекарственных средств». Вскоре Абрама Моисеевича избра­ли депутатом Моссовета. Тогда же он стал председателем химической секции ВАКа (Высшая аттестационная комиссия). Умер он в 1938 году.

У Абрама Моисеевича были три дочери и сын. Старшая — Мария Абрамовна Беркен­гейм пошла по стопам отца, стала кандидатом химических наук, работала ассистентом на кафедре химии Второго Московского ме­дицинского института.

Григорий Моисеевич— третий сын Беркенгеймов — родился в 1872 году, закончил естественный факультет Московского универ­ситета с дипломом первой степени, затем — медицинский факультет. Работал врачом в Московской губернии, в детской больнице Москвы Во время русско-японской войны 1904—1905 годов Григорий Моисеевич — врач офицерского госпиталя, заведующий меди­цинской частью Харбинского управления — был награжден орденами св. Станислава и св. Анны IIIстепени.

После окончания войны Григорий Мои­сеевич — врач Самотецкой лечебницы, детского приюта и, наконец, — преподава­тель университета им Шанявского. (Туда принимались лица обоего пола независимо от национальной принадлежности и полити­ческих взглядов)

Во время первой мировой войны Григо­рий Моисеевич пошел врачом эвакогоспи­таля, демобилизовался в 1917 году по состо­янию здоровья, а в 1919 году скончался

Доктор Беркенгейм — душевный, обая­тельный человек, отличный диагност, пользо­вался в Москве широкой известностью.

Осенью 1901 года дочь Льва Николаеви­ча Толстого — Татьяна Львовна пригласи­ла его в Сухотино. После его отъезда она написала родителям: «Врач — настоящее сокровище Приласкайте его, он очень ми­лый человек, и нам высказал так много сер­дечного участия, что мы его никогда не забудем»

В 1903 году Григорий Моисеевич впервые появляется в Ясной Поляне. Он наблюдает Льва Николаевича, лечит Татьяну Львовну, консультирует брата Толстого — Сергея Николаевича С тех пор до конца жизни .

Толстого судьба Григория Моисеевича связана с домом писателя.

Одухотворенное лицо, высокий лоб, пре­красные глаза, мягкий тембр голоса — все располагало к нему людей. Была в докторе особая, притягательная сила добра...

О нем сохранились воспоминания людей, окружавших Льва Николаевича Толстого, та­ких, как А Б. Гольденвейзер, В. В. Гусев, В. Чертков, Т А. Кузминская, О. К. Толстая, В. Ф. Булгаков и др.

После кончины доктора у него оставался внебрачный сын, о котором постоянно за­ботились и которого материально поддержи­вали два дяди — Абрам и Борис. В честь ве­ликого писателя сына назвали Львом.

Александр Моисеевич— четвертый сын Беркенгеймов, с юности включился в рево­люционную борьбу, стал членом партии эсе­ров, принимал участие в революции 1905 года.

Когда начались репрессии против интел­лигенции, в 1918 году, первое правозащит­ное движение возглавили писатель В. В. Ве­ресаев и Е. П. Пешкова. Среди учредителей этого «Политического Красного Креста» зна­чился и Александр Моисеевич Беркенгейм. (Об этом упоминает автор журнала узников тоталитарных систем «Воля» №№ 4—5, 1996 г. Статья Сергея Голотика «Первые правоза­щитники в советской России».)

Друзьями Александра Моисеевича были известные политические деятели. В 1921 году, находясь в зарубежной командировке, он по­лучил письмо от Александра Ивановича Ры­кова, из которого понял, что возвращаться домой опасно, потому что уже начиналось преследование бывших эсеров. Что делать? На родине остались жена — русская дворян­ка и дочь Марина... Александр Моисеевич принял решение остаться в Польше. Ни о какой переписке с московскими родствен­никами, разумеется, не могло быть и речи*.

Александр Моисеевич женился вторично — на известной польской певице Шеришев-ской. Он умер в 1925 году. Его дочь Зося погибла во время бомбежки Варшавы.

Марина Александровна Беркенгейм вышла за­муж за эстонского барона фон Баменберга. Во время второй мировой войны муж и жена ока­зались по разные стороны, баррикад. Марина стала участницей антифашистского движе­ния в Варшаве. Фото 1956 года

Марина — старшая дочь Александра Мо­исеевича— вышла замуж за эстонского барона фон Баменберга, от которого родила сына.

Когда началась вторая мировая война, ее муж и сын, став фашистами, оказались по одну сторону баррикад, а Марина — член польской компартии — по другую. Она при­нимала активное участие в сопротивлении нацизму, проявляя истинный героизм.

Муж Марины Александровны пропал без вести, а сына она нашла спустя много лет после окончания войны. Он, женившись на «чистокровной арийке», жил в одном из го­родов ФРГ. По зову сердца Марина Александровна переехала в ФРГ и поселилась в семье сына, где к тому времени было уже шестеро детей. Но отношения с невесткой не сложились, и Марина вернулась в Польшу. А там — взрыв антисемитизма, нагнетавше­гося правительством Гомулки! Это застави­ло ее публично выступить с протестом, из-за чего пришлось искать пристанище в дру­гой стране.

Дважды Марина Александровна приезжа­ла в Москву и Ленинград, но остаться в СССР не удалось, и она направилась в Финляндию. Там получила вид на жительство, работу пе­реводчицы и пенсию.

Борис Моисеевич— последний сын Бер­кенгеймов. Родился в 1885 году. С золотой медалью закончил гимназию, поступил в Московский университет на физико-матема­тическое отделение естественного факульте­та. Как многие студенты, принял участие в восстании 1905 года, из-за чего вынужден был покинуть Россию".

До 1910 года он жил в Гейдельберге (Гер­мания), работал в лабораториях Штоле и Эрблера. После возвращения в Москву закон­чил университет, и, по представлению ака­демика Николая Дмитриевича Зелинского, его оставили при кафедре химии.

Во время первой мировой войны заведо­вал лабораторией Красного Креста Юго-За­падного фронта и вместе со старшим бра­том Абрамом Моисеевичем конструировал противогазы. Потом преподавал химию в высших учебных заведениях Киева.

После Октябрьской революции Бориса Моисеевича избрали профессором и замес­тителем ректора киевского рабоче-крестьян­ского университета. Некоторое время он жил и работал в Белоруссии, а в 1927 году вернулся в Москву, где стал одним из основате­лей журнала «Химия и социалистическое хозяйство», организатором и редактором журнала «Успехи химии». Благодаря его энер­гии и настойчивости началась работа по про­изводству сульфамидных препаратов.

В числе его друзей — ряд выдающихся лю­дей — ученых России: Н. Д. Зелинский, А. Н.Бах, А. Е. Чичибабин, Н. А. Шилов, В. И. Вер­надский, А. Е. Ферсман и другие. Но самым любимым учителем, наставником и другом на протяжении всей долгой жизни Бориса Моисеевича оставался Николай Дмитриевич Зелинский.

Личная жизнь Бориса Моисеевича сло­жилась непросто: он женился во время гражданской войны на Таисии Ивановне Алексеевой — дочери многодетного дьяко­на Ивана Михайловича, проживавшего в станице под Новочеркасском. Пьяница-свя­щенник обвенчал в Киеве «рабу Божию Таисию с иудеем Борисом» всего за пол­литра спирта!

Полунищего дьякона — отца Таисии Ива­новны — вскоре сослали на Соловки, а ее подраставшие братья и сестры один за дру­гим приезжали в Москву. Всем им Борис Мо­исеевич давал пристанище, помогал не толь­ко выжить, но и получить образование.

Иван Михайлович, помотавшись по лаге­рям, много лет тайно жил на даче у Бориса Моисеевича. «Легализовался» он лишь пос­ле смерти Сталина...

Как же самому Борису Моисеевичу уда­лось избежать ареста?! Он — купеческий сын, еврей, проживший до революции два года в Гейдельберге, брат сбежавшего эсера, зять опального дьякона, свояк арестованно­го во время Отечественной войны «врага народа» — нашего с сестрой отца, друг мно­гих узников ГУЛАГа. Почему он остался на свободе?

... Его несколько раз вызывали в КГБ, что­бы получить компромат на коллег, пытались запутать, но он мастерски разыгрывал «ду­рачка-простачка» и о каждом ученом шепо­том, как бы доверительно, сообщал:

— Бабник!

— Назовите фамилии его любовниц?

— Да он на улицах знакомился и через час расставался!

Всесильному ведомству так и не удалось замарать имена ученых устами профессора Беркенгейма.

Показания «чудаковатого свидетеля» фи­гурируют в некоторых реабилитационных де­лах...

Этот человек ушел из жизни с чистой со-

Евгения Моисеевна— старшая дочь Бер-кенгеймов, профессор, лингвист. Жила в Ленинграде. Ее сын Михаил Рагинский — специалист по радиолокации. Во время вой­ны занимался тем, что совершенствовал пер­вую партию присланных из Англии радио­локаторов.

В 1944 году Рагинского вызвали из Ленин­града в Москву на прием к министру. В Мос­кве Михаил навестил свою кузину — Ма­рию Абрамовну Беркенгейм. Внезапно в ком­нату ворвался неизвестный, в упор расстре­лял обоих и убежал. Убийцу — военнослу­жащего — задержали. Следствие было ко­ротким, дело слушалось в закрытом судеб­ном заседании. Убийцу осудили на несколь­ко лет, а родным погибших сказали, что пре­ступление носило «чисто бытовой характер». Все попытки разгадать тайну трагедии, вы­яснить истинные мотивы убийства уперлись в глухую стену...

Младший сын Бориса Моисеевича — Гри­горий Борисович— инвалид Отечественной войны, врач-анестезиолог — любезно предо­ставил всю литературу, связанную с по­хвальными, порой восторженными отзывами о его дяде, лечившем великого писателя.

Среди внуков и правнуков одаренных бра­тьев Беркенгеймов есть и врачи, и инжене­ры, и художница, и даже известный писа­тель, но большинство из них ассимилирова­лось, навсегда утратив звучную фамилию предков[1].

Последний из марксиан

     Если с фамилией повезет, так повезет. Игорю Константиновичу, проживающему в Наро-Фоминском районе в поселке Победа, подфартило дважды. По маме он Маркс, дальний потомок того самого Карла, автора “Капитала”, по папе — Щепкин, чье имя носит знаменитое московское театральное училище. Оба родственника здравствовали более столетия назад (К.Маркс, 1818—1883 гг., М.С.Щепкин, 1788—1863 гг.) и вряд ли мечтали о таком потомке, но оба были реформаторами: один в утопическом социализме, второй в русском театре. Как и их “наследник по прямой” — тоже в своем роде реформатор. В отдельно взятом козлином хозяйстве[2].