"Если умру , то как боец на боевом посту». Сергей Михайлович Щастный

По-разному сложилась судьба профессоров Крымского медицинского института им.Сталина, получивших свои ученые степени еще в царской России. Лишь единицы продолжили работу в стенах крымского вуза после первых двух выпусков, большинство же были сосланы в разные уголки необъятной страны.
Но несколько ярких историй, свидетельствующих о самоотверженности и высочайшем профессионализме «царской» профессуры, рассказать все же стоит. Весьма показателен в этом смысле непростой жизненный путь микробиолога, эпидемиолога, доктора медицинских наук, профессора Сергея Щастного.
Сергей Михайлович Щастный



До того, как Сергею Михайловичу предложили в 1931 году должность в КМИ, он возглавлял кафедру патологии в Новороссийском университете, затем был директором и научным руководителем Одесской бактериологической станции, профессором кафедры микробиологии в Одесском химико-фармацевтическом институте.

Именно благодаря разработанным Щастным противоэпидемическим мероприятиям проводилась успешная борьба с чумой, холерой, сыпным тифом и другими опасными инфекциями. В 1931 году ученому предложили возглавить кафедру микробиологии только что созданного Крымского медицинского института. Известно, что профессор очень скоро стал одним из любимых наставников у студентов.

Мы видим его на институтском снимке 1936 года, однако следующие документальные упоминания о Щастном относятся уже к 1938 году — в это время он вдруг неожиданно появляется в Казахстане (куда обычно ссылали репрессированных из Крыма и Украины), где борется с эпидемией сыпного тифа в Павлодарской области. Работа оказалась настолько сложной, что побороть опасный вирус не удалось даже к середине Великой Отечественной войны.

В начале 1943 года Щастный, работая в самом очаге инфекции, сам заразился сыпным тифом, от которого и скончался в марте 1943 года. Так оборвалась жизнь 68 летнего ученого.

В своем предсмертном письме Сергей Михайлович написал такие строки: «Бойцы идут под пули, а мы, эпидемиологи, подвергаемся опасности в борьбе с инфекциями… Если умру , то как боец на боевом посту».

Сухие биографические данные о профессоре Щастном дополняют воспоминания его коллег:

Е.Я. Федорова: «В годы войны работала я в санэпидемстанции Иртышска, а мой муж Л.Ф. Федоров был зав. здравотделом района. В декабре 1941 года муж привел домой человека небольшого роста в пенсне, очень похожего на Чехова. «Знакомься, это профессор Щастный», — сказал муж. Я вначале не поверила, потому что одет он был очень просто.

Потом в беседе за столом я поняла, что это крупный ученый и большой врач. Он поведал горькую историю того времени, что в 1937 году был репрессирован, 3 года отсидел в тюрьме, а вот сейчас ссылка. Рассказал о том, что в Одессе у него жена, две дочери и сын. Через несколько дней Сергей Михайлович добровольно возглавил санэпидемстанцию. Был он уже в преклонном возрасте, но мы поражались его работоспособности и самопожертвованию во имя спасения жизни иртышан».

А.В. Урбан: «Зима 1941-1943 года. Свирепствовал тиф. В населенные пункты района, причем в самые отдаленные, выезжали на быках, а иногда шли пешком вместе с С.М. Щастным. Открывали изолятор, делали подворный обход больных, профессор полностью отдавал себя службе, был он очень внимателен к больным, требовал от нас дисциплины. Помню хорошо, как он выращивал культуру для выявления точного диагноза. Щастный искомый материал брал в пробирки и согревал прямо руками.

В марте 1943 года Сергей Михайлович заболел в с. Грабово тифом, от района 50 км. Самая лучшая больница была в Суворовском совхозе. На быках я и санитарка Грабовской больницы отвезли его в совхоз. Приняли его медсестра Ставицкая и доктор Перминова, а потом сообщили, что он умер 16 марта 1943 года и похоронен в совхозе «Суворовский». Память о Сергее Михайловиче Щастном сохранились навсегда в моем сердце, как о враче, педагоге, добром и душевном человеке».

Была когда-то под Киевом деревня Щастновка, основанная, по-видимому, в годы царствования Екатерины II выходцами из Чехии. Оттуда, судя по всему, и ведет свой род династия медиков Щастных. Сергей Михайлович родился в Санкт-Петербурге в 1875 году в семье чиновника, происходившего из украинских казаков Черниговской губернии. И вся его полная самоотверженного труда жизнь связана с Украиной.

Большое влияние на формирование мировоззрения юноши оказал дядя — военный врач, участник обороны Крыма. Будто чувствовал, что впереди у племянника не одна война.

Окончив медицинский факультет Киевского святого Владимира университета, С. Щастный по приглашению одного их видных ученых того времени В. В. Подвысоцкого перешел на медицинский факультет Новороссийского университета в Одессе. Здесь к тому времени образовался крупнейший научный центр отечественной микробиологии и эпидемиологии, формирование которого связано с деятельностью таких корифеев, как
Л. С. Ценковский, И. И. Мечников, Н. Ф. Гамалея.

Длительное сотрудничество с выдающимися личностями оказало большое влияние на дальнейшую научную деятельность Сергея Михайловича. От своих учителей он унаследовал непримиримость к лженаучным течениям, педантичность в постановках экспериментов и строгую объективность в оценке полученных данных. Вот что вспоминал об этом периоде жизни ученого академик В. В. Воронов: «Поражали тщательность работы и ее размах. Работа велась с таким жаром, что все время было слышно, как Сергей Михайлович кричал на помогавшего ему служителя Антона, а Антон кричал на Сергея Михайловича. Между тем, когда семья С. М. уезжала на дачу, Антон трогательно заботился о С. М. и кормил его».

Будучи уже крупным ученым, Щастный в 1904 году блестяще выдержал экзамен на звание доктора медицины. И совсем скоро пришлось ему применять результаты своих экспериментов на практике. В 1910 году в Одессе вспыхнула эпидемия чумы.

В качестве помощника заведующего Одесской бактериологической станцией он сразу же включился в борьбу с эпидемией, причем, как это часто бывает, бороться ему пришлось на два фронта: против чумы и против дикости и косности городских властей.

С августа 1910-го по декабрь 1911 года он вскрыл и исследовал 95057 крыс, среди которых было много больных острой формой чумы. В результате ему удалось разрешить спорный тогда вопрос о причине эпидемии и установить ее завозной характер. Все семь работ С. М. Щастного, посвященные вопросам эпидемиологии, диагностики и микробиологии чумы, являются чрезвычайно ценными, их цитируют различные источники отечественной и зарубежной литературы.

Покинуть (на время) Одессу его заставила Первая мировая. Всю войну он провел на фронте, руководя в Галиции санитарно-гигиеническим отрядом 8-го армейского корпуса. Самоотверженно борясь с эпидемией брюшного тифа и холеры, лично обследуя различные ответственные очаги, С. М. Щастный заразился и заболел холерой сам. Боевые товарищи вылечили и выходили его. Через 28 лет специалистов такого уровня рядом не оказалось...

Летом 1916 года в частях появились сыпной и возвратный тиф. Сергей Михайлович приложил максимум усилий для обеспечения всех воинских частей банями и приспособлениями для дезинфекции одежды («вошебойками»). Сначала, как вспоминал один из его коллег — Краузе, полевые командиры встретили предложения врача в штыки: «Что вы, доктор, шутите? Разве можно при постоянных передвижениях думать о банях?!». Но доктор прошел хорошую закалку в Одессе, когда боролся с градоначальником Толмачевым, и настоял на своем. Результаты не замедлили сказаться: вскоре выяснилось, что в то время, как в соседних корпусах за одну неделю наблюдалось 200—300 случаев заболеваний сыпным и возвратным тифом, то в корпусе, где противоэпидемической службой руководил С. М. Щастный, — 2—3.

— В НАШЕЙ СЕМЬЕ долго хранилась фронтовая фотография, — рассказывает внук профессора Дмитрий Семашко. — В центре, в папахе, в полковничьих погонах стоит дед. Рядом — Варвара Васильевна Скородинская, жена Филатова. Тут же и сам Владимир Петрович Филатов. Они между собой крепко дружили. И вполне естественно, что в тяжкий для Родины час все трое оказались на фронте.

Сергей Михайлович был бескорыстным другом. В. П. Филатов с большой благодарностью вспоминал о помощи, оказанной верным товарищем во время работы над докторской диссертацией. Под опекой С. М. Щастного начинал свою научную деятельность и другой выдающийся ученый — академик А. А. Богомолец, вспоминавший: «Первые шаги мои в лаборатории общей патологии Новороссийского университета были сделаны при ближайшем участии и неизменной поддержке Сергея Михайловича».

В 1918 году С. М. Щастный возвращается в Одессу, где снова развертывает кипучую научную и общественную деятельность. Он — активный участник организации «Союз младших преподавателей», в 1919 году избирается по конкурсу профессором кафедры бактериологии высших женских медицинских курсов, реорганизованных впоследствии в Одесский государственный химико-фармацевтический институт (ею он руководил до 1928 г.). Вскоре он уже директор и научный руководитель Одесской бактериологической станции, переименованной позже в Одесский институт эпидемиологии и микробиологии им. Мечникова. В 1921 году организовывает в медицинском институте кафедру микробиологии. Однако позже свое основное внимание ученый сосредоточил на работе в бактериологическом институте, который возглавлял в течение девяти лет. За эти годы значительно увеличился объем производства вакцин и сывороток, организовано три новых отдела, децентрализованы пастеровские прививки, вдвое увеличился штат, издано свыше 100 научных работ. Будучи автором целого ряда капитальных исследований (в том числе «Медицинская микробиология», учебник по микробиологии инфекционных заболеваний и др.), он на посту директора продолжает заниматься наукой. Из работ того периода наиболее важными являются «Современное состояние вопроса о противохолерных прививках», «Противохолерные прививки, сыпно-возвратно-тифозная инфекция и голод», «О прививках против бешенства».

Сергей Михайлович Щастный упоминается во всех медицинских энциклопедиях, однако имя его незаслуженно находится в тени. Во многом это объясняется драматическими событиями, произошедшими в жизни профессора. В 1928 году его переводят в Севастополь на должность директора Крымского института эпидемиологии и микробиологии. Он избирается членом президиума Севастопольского горсовета, членом президиума Научной ассоциации врачей. В 1931 году становится заведующим кафедрой микробиологии Крымского медицинского института в Симферополе.

А потом — арест и ссылка.

— МЫ С БАБУШКОЙ И МАМОЙ втроем жили в тесной комнатушке с окном на помойку, — вспоминает

Д. Семашко. — До войны семья располагалась в пятикомнатной квартире на улице Чичерина возле парка Шевченко, но родственникам «врага народа» такая жилплощадь «не положена». Как-то в конце 50-х к нам заявился мужчина и вручил какую-то бумажку. Это было извещение о реабилитации. С тех пор бабушке стали платить пенсию — около 900 рублей. Тогда и мне понемногу начали сообщать кое-что о деде, но при приеме на работу на завод(!) я в автобиографии сведения о дедушке пропускал. На всякий случай. Бабушка рассказывала, что сразу после революции Пастеровский институт в Париже готов был предоставить возглавляемой им лаборатории вагон для переезда во Францию. Но дед отказался. Сказал только: «Я так люблю Украину, украинские песни, Шевченко! Как же мне без них?».

Последние годы выдающегося ученого прошли вдалеке от Украины. Свою третью войну он встретил в Казахстане, в селе Иртышск, где не прекращал научной деятельности. Несмотря на возраст и ослабшее здоровье, он добровольно принял участие в противоэпидемической работе, трудился районным эпидемиологом. Старый товарищ Владимир Петрович Филатов, вхожий в кремлевские круги, вселял надежду: «Сереженька, я уже договорился. Скоро мы тебя освободим». А сам Щастный в это время писал дочери: «Если умру, то как солдат на своем посту». Предчувствие не обмануло. В тяжелых условия военного времени, без транспорта, в зимнюю стужу он со свойственной ему энергией добивался осуществления мероприятий по борьбе с сыпным тифом и другими инфекциями. Несмотря на отсутствие термостата и пробирок, сумел наладить серологическую диагностику тифов, используя в качестве пробирок тару из-под таблеток. Что же касается термостата, то, как вспоминал Е. И. Рикман, «им был сам Сергей Михайлович. Он на ночь клал штатив с пробирками под свою подушку, а то и за пазуху». В результате — заражение сыпным тифом. На этот раз спасти его было некому.

Но остались дети: сын Дмитрий и дочь Надежда тоже посвятили себя микробиологии и эпидемиологии. Внук Григорий — доцент кафедры организации здравоохранения Львовского мединститута. Правнук Артем также трудится в медицине. Династия продолжается.

Профессор Дмитрий Сергеевич Щастный спустя годы побывал в Иртышске, откуда привез горсть землицы с могилы отца. Ее «похоронили» на 2-м кладбище, где покоятся супруга профессора Варвара Петровна и дочь Надежда

http://little-histories.org/2014/07/05/%D0%B2%D1%8...D0%B0%D1%80%D0%BE%D0%B4%D0%B0/
http://vo.od.ua/rubrics/odessa-gody-i-sudby/11122.php