О Север! Чертог ледяных ветров,
Твердыня для тех, кто тверд!
Вернется достойный твоих даров,
Чей посох в пути истерт,
Скиталец, чьи волосы — как снега,
Глаза — как озера гроз.
И не остановит его пурга,
И не обожжет мороз.
Хвала возлюбившему твой Простор,
Вкусившему соль дорог...

Александр Аринушкин

Чего-чего, а уж соли дорог я вкусил без меры. Да и не может быть её, той меры, у познавших путь в Гиперборею. Познавших... Мальчишка в неполные 15 лет - тогда я её только познавал. На всю оставшуюся... Господи! Как давно это было, а перед глазами всё - как сейчас...
Первое преодаление-постижение Ловозера, на другом краю которого по азимуту сто пять нас ждала горная речка с загадочным именем Афанасия , моя берегиня.
Первый урок - мистический Кириллов остров. И посещение сакрального Сейдозера. Начинались будни, но отнюдь не серые: серости здесь быть не могло - и всё тут! Даже выступы нависших справа кряжей были цвета столового серебра. Оттуда, из серебряного благолепия, где пряталось за Мотка-губой колдовское Сейдозеро, вдруг выкатила набрякшая туча. Известное с древности коварство здешних гор. И всё...
Крутые гребни волн и одно спасение - Кириллов остров. Вогнутой лукой перекрывает он юго-запад озера. Бают, что ни один проходец здешних мест его не минует. Или туча загонит, или ветер снесёт с азимута, как не пялься в компас и карту. А уж на острове...
Когда кусты особо влекут, из ближнего, о, Господи! глаза и борода торчком. Это - козёл, а за его спиной в кустах целое стадо. Откуда?! До берега две версты, но кто-то их доит? У местных лопарей есть моторки? Есть, только это ничего не объясняет: их сюда не заманишь. Даже спиртом за буксировку к острову. Почему не мимо? Спросите и получите в ответ уверенное: "Мимо никак". Значит, так и будет, есть, значит, на острове что-то такое... Да уж не Беловодье ли это?!
Так судили-рядили на первом привале. Был и второй и третий: остров никак не хотел отпускать. А на первом пугнули козла, развели костёр, пошёл трёп... И тут зазвонил колокол...

см.ссылку!!!
см.ранние коментарии!

Надобно задним числом заметить, что за всё время сборов меня с новым моим наставником Николой и его внуком Влахом, детиной прямо из былин, не раз доставали, правда - по мелочам. И всё же чуялось: кому-то шибко не по нутру наше предприятие. Среди хлопот от этого ведения отмахивались, сваливая на спешку. Позади быстрые сборы и вокзал, где нас всё-таки достали всерьёз.
Не ошибся я в своём провиденье, и дело, по всему, выходило важное, коли ЭТИ решились на открытое нападение. А понесли урон: моральный и физический. Особо унизила Натка, достав одного алюминиевым веслом, отчего на вокзале был изрядный звон, из озорства усиленный мною, уже постигшим азы резонанса, до гула. Толпа, ничего не поняв и полагая шутку, веселилась, Натка повторила одному из недоумков с оттягом по хребту. Звон вышел совсем уж неприличный, а я, развеселясь, довёл его до трезвона, рассыпав дробью по перронам. В это же время Влах с Николой под шумок, короткими тычками в нервные узлы, вырубали и отводили в шоке к лавочкам нерадивых вояк, не успевших удрать. И тихонько рассаживали их в естественных позах. Народ этого как бы не видел и всё обошлось.
Но, доехав до Оленегорска, и ещё четыре часа покружив на автобусе среди заповеданных гор Ловозёрских тундр, о происшествии на вокзале и думать забыли. Как оказалось - зря. Впрочем, к Николе это, похоже, не относилось, но тогда я ещё плохо чувствовал своего нового Наставника и после Отче не очень его жаловал: только из неукоснительных правил Традиции. Так или иначе, к вечеру четвёртого дня малый собор вкушал от походной жизни и распевал гимны.

А.Кудрин не ждет второй волны кризиса

Второй этап экономического кризиса маловероятен, по крайней мере, в ближайшие 1-1,5 года. Такое мнение министр финансов РФ Алексей Кудрин высказал сегодня в беседе с журналистами после заседания министров финансов и глав центробанков G20 в шотландском Сент-Эндрюсе. В то же время А.Кудрин признал, что по этому поводу у экономистов нет единой позиции, передает радиостанция "Эхо Москвы". "Кризис нестандартный, - сказал А.Кудрин. - Такого не было в...Читать далее > РБК. Экономика

Если учесть, что расти мы намерены после 2012 года, Кудрин кристально честен. Правда вчера он волны совсем не ждал, но что-то очень важное узнал на G20. Поэтому я как ждал волну, так и жду, но теперь значительно раньше нового года.

Напутствуя их в дальнюю дорогу, Старейшины поведали о пещерах и их назначении. Нам было дивно узнать, что отсюда, из пещер, а не из Твери, начал свой путь в Индию к братьям-ариям Афанасий Никитин, что имел и он урок Прави, исполнив его в точности. Традиция… А его, Афанасия Никитина, между прочим, в главную святыню Индии допустили – храм Парват! О том в храмовых книгах запись сохранилась. Вот так, господа! Стёжки, дорожки арийские…
Я как раз по одной из таких стёжек иду. То-то учёным мужам-нерусям беда, коли я, именно я, отыщу прародину всего человечества на русской земле. А ведь она была, сия земля, и звал её Соловейской землёй. Соловки, соль (знания!), соловей и Солнце – единого корня, как указывала Рось. И единый великий пранарод гипербореев с единым праязыком – арии. Если восстанет древняя культура здесь, на Руси, как восстала сама Русь, окончатся суждения об избранности и первоосновности. Один народ, одна вера и символы – Троица и Правь. Такое ведение лишает смысла идею сверхнации, а все религии расставляет по своим историческим местам. Отсюда интерес ко мне у евреев больной – основы подрываю: Тора, Аристотель, Дарвин, ледниковая и варяжская теории, коими учёные мужи века всему миру головы забивают. Я ещё схлестнусь с ними не раз: я им кровь попорчу, они мне карьеру попробуют, не понимая, убогие, что есть для меня воистину успех. А ведь прочесть фамилии тех «учёных», да в профиль на них повнимательнее глянуть, на крючки их – и призадумаешься…

В июле, на пятнадцатом году, накануне своего и дев арийского совершеннолетия, решил разобраться я практически со своими мирами – и горним и дольним. И испросился у Старейшин на то Лукоморье, что укрылось за Полярным кругом: в Ловозёрские тундры, где уже случилось моё первое погружение в древнее знание ариев.
Тогда я просто сбежал от Наставника. Теперь всё было одобрено Собором и по всем правилам Традиции.
Девочки, тотчас засобирались со мной, хоть маршрут своей строгостью к лёгкой прогулке располагал мало. Полторы тысячи вёрст за месяц, два волока, пятая категория. Один Сухой Йовас чего стоил – по три десятка жизней в год собирал. Но у них на всё находился готовый ответ: и плавать умеем не хуже тебя, и байдарку освоили - разберём и соберём! И за тобой везде хотим идти и непременно пойдём – как раньше всегда было, как ещё деды наши желали.
Короче, к вечеру третьего дня мы уже любовались полночным солнцем, висящим над горизонтом, а Никола обучал древнему гимну ариев, который сразу пошёл в распев. Да как чудно: последний стих тянули, пока не истекло дыхание. Не хотелось назад из такой выси. Лапушки всё чувствовали: вот оно, сакральное и неведомое вокруг, звенит в душе, а в мыслях творит лёгкое изумление.
Назавтра было преодаление-постижение Ловозера, на другом краю которого нас ждала красавица речка с загадочным именем Афанасия: то была моя первая с ней, берегиней, встреча. И ждал нас там первый урок Рода – Кириллов остров.

Чеченские силовики во главе с Р.Кадыровым уничтожили боевиков

В окрестностях Аргуна уничтожены особо опасные главари незаконных вооруженных формирований. Операцией лично руководил президент Чечни Рамзан Кадыров, сообщает пресс-служба президента и правительства республики. Две спецоперации были проведены правоохранительными органами после получения информации о прибытии в Аргун так называемого эмира Шалинского и Курчалойского районов Ризвана Осмаева по кличке "Гюрза" и некоего Хасана Оздамирова - "Герата". За боевиками велось скрытое наблюдение. В окрестностях населенного пункта Белгатой вблизи федеральной...Читать далее > РБК. Происшествия

Мощный взрыв произошел в одном из ресторанов Махачкалы

Сегодня в столице Дагестана Махачкале в одном из ресторанов сработало взрывное устройство неустановленной мощности, передают "Вести". Бомба была спрятана в урне на втором этаже ресторана. В результате взрыва пострадала официантка, получившая осколочные ранения, и бармен. Они госпитализированы. Сейчас на месте инцидента работает оперативно-следственная группа, выясняются обстоятельства происшедшего. Информация продолжает поступать....Читать далее > РБК. Происшествия

США против договора Турции с Ираном о поставках газа для Nabucco

Администрация США высказала свое недовольство турецко-иранскими договоренностями о добыче и сбыте иранского природного газа. По словам помощника госсекретаря США по делам Европы и Евразии Филипа Гордона, США считают, что сейчас не время для нормального ведения бизнеса" с Ираном не только для них самих, но и для других стран. Ф.Гордон напомнил, что США не поддерживают...Читать далее > РБК. Политика

США душат Иран, а значит Европу и Nabucco, без Ирана нереальную. Но таким образом США льют воду на нашу мельницу: завасимость ЕС от русского газа резко возрастает.
Понятно, что США давно считают Россию своей колонией, но лично я с этим не согласен. И если меня и тех, кто думает так же, поддержит большинство россиян и выкинет, наконец, эту блядскую (миль пардон за мой скверный французский!) власть, вся эта шайка ЕС увеличит свою зависимость от России многократно.
НУ ЧЕМ НЕ ПОЗИТИВ?

На отмели Незнаемого моря
Синдбад-скиталец подобрал бутылку,
Заклепанную
Соломоновой печатью,
И, вскрыв ее, внезапно впал во власть
В ней замкнутого яростного Джинна.
Освободить и разнуздать не трудно
Неведомые дремлющие воли:
Трудней заставить их себе повиноваться.

Максимилиан ВОЛОШИН, "Магия"

Я после той грозы и такого знания все законы разбирал строго: пока не отстрою константы в уравнении, сиречь граничные условия, – никакого волхвования. Так шару бильярдному я мог немыслимую дугу сотворить и в лузу с треском, бац! Только я этим мнимым умением пользоваться не желал. Мне бы до корней добраться, а? Мнимое... Это стало потом моим программным выражением поиска истинного:
– Пнуть шар в лузу, это что?! Это – мнимое. Вот коли гравитационную константу подправить, старому Исааку нос утереть, это, брат, о! – настоящее. Константа, сиречь постоянная – пуп земли, а мы её – по осям! А почему?! Есть одно постоянное в мирах, Он, Творец, познаваемый имманентно, а иное есть искушение, мнимое.
– Ну, может оно и так, может и мнимое… Слушай, – оппонент из начинающих кудесников начинает яриться, – что ты мне голову дуришь, шар-то, вон он – в лузе. Все так загонишь, вон того лысого без порток оставишь, что всех заманивает и общёлкивает: никто не поймёт, что и как.
– Лысого – это можно. Только лысый на работе. Залез в долги к уголовникам и если тысячу вечером не отдаст – ему конец. Без штанов, ишь ты, – я с любопытством смотрю на новичка, – я, что ли, жизнь его на паутинке подвесил, чтоб по той паутинке ножом воровским?!
А потом опять пытаю Отче в сомнении:
– Выходит, нельзя даже у лысого выиграть и раздать тем дурням, что на его уловку попались. То есть можно-то можно, но вот душе претит и, значит, уже нельзя.
– Опять тебя в вербальные дебри тянет: то тебе евреи мутят, то у тебя русские корни утратили. Решение вопроса лежит на другом уровне. И прекрати чад духовных смущать, пока сам, чуешь?! сам этого уровня не постигнешь. Нынче у тебя лицей и это урок Рода. А далее в Москву тебя решено отправить, там твой урок. Истинную столицу зрил не всякий Мастер, а ты – зрил. Но пока её заменяет Москва, там и твоё место. Ныне оттуда вся смута и ересь, угроза всему русскому. Учениц своих готовь и к посвящению в Мастера готовься. Про полёты забудь пока. А как все, с посохом – можешь. И ещё. Меня, сынок, на Алтай переводят, ты теперь знаешь, что там. И помни, я века тебя ждал, ты заглядывай к старику, сын мой. Ну, с Богом.

Чаще на небо гляди тёмной безоблачной ночью!
Звёздною пылью тогда густо покрыт небосвод.
В каждой пылинке громадный мир заключён.
Бесконечность стала наглядной...
Павел Флоренский, «Завещание»

Необходим был какой-то метод – это уже ясно. Должно существовать нечто такое, что я обязан знать прежде, чем продолжить опыты. Всё чаще и чаще я думал, что такой метод могут дать мне люди пещер, знающие древнюю Традицию. Почему они не помогают?! Я же вижу, чувствую, что они всё время не оставляют меня вниманием, всё время рядом. Моя мысль сосредоточена на этом. Вопрос Традиции и метода приобретает для меня первостепенное значение, хотя сама идея ещё не совсем ясна и связана со слишком многими фантазиями и очень сомнительными теориями. Но одно мне очевидно: в одиночку я не смогу сделать ничего. И вот я решаюсь отправиться сам на поиски этих людей, которые могли бы указать мне Путь. Именно в эту решительную минуту и явился невесть откуда и как всегда вовремя мой опекун с рождения волхв Сергий, тот самый старец с Алтая с филином. И сам сказал идти в пещеры.
Погружение в многомерность мира. То, что я узнал от волхва Сергия, потрясло меня. Выживают в некогда благостной, а теперь, из-за камушка с Ориона, суровой Арктиде наши предки,...и, едино, потомки. Трудно это промыслить, но на то волхв: и выслушает и растолкует. Где-то далече, на Тибет ушла в летаргию Вторая цивилизация, уступив пространство (но не время!) для будущей Третьей. Здесь же, внизу, Первая использовала тайну атома, и тонкие поля. Ведая, что через долгие тысячи лет её и будут звать Третьей. А потом её сынов, предтеч Венеции и Рима, Третьим Римом назовут, как в насмешку. Русь так назовут, государство древнего великого народа!
***
Люди явно очень древней культуры... Гостя встретили по-простому. Только за гостя меня считали вряд ли. Пришёл поучиться – славно! Хорошо, что освоил маленько волхвование, сами видели, как проламывался сквозь невежество и страх. Добре, поможем дальше идти. Привёл волхв Сергий, он многих здесь помнит: время тут по иному течёт. Провожая с новым знанием, здешние умельцы поднесли чудный меч. Три пластины равной длины: трапеция, прямая пластина и ещё одна, с середины сходящая на клин острия, а вместе – меч. Отдельно - мудрёная и точно по руке удобная рукоять. Всё легко собрать, просто двигая торцы смежных частей один вдоль другого. Щелчок, ещё, и уже не найти линий стыков. А разбирается всё поворотом кольца внизу рукояти. В разборе в замшевом чехле - в сапожок упрячется. Или меж лопаток на ремешке. Да-а!
Тяжко далась мне среди триг первая самостоятельная наука. Волхв исчез так же внезапно – как и не было! Постигая уровни астрала, я, помнится, крепил навыки, полученные в пещерах: контроль над телом и духом. Лечил раны, управлял болью, дышал кожей. Учился зрить темноту и ощущать пространство и время. Медитируя, прорастал корнями самопознания внутрь своей сущности, пробуя на вкус вечность и бессмертие, которые в прежних опытах только мстились. Обкатывал пути полевых структур или чертил огненные рунические письмена. Пришло понимание-озарение: все законы нашего мира – запреты. Из ничего получить что-то нельзя, превысить скорость света нельзя.
И тут, как откровение небес, ударила та сумасшедшая вечерняя гроза. Помню пьяный воздух, насыщенный электричеством, возбуждение предельное, на грани обморока, головоломный, совершенно иррациональный спуск по мокрой сланцевой осыпи кратера Райявр, безумная ознобная дрожь холода и экстаза. И бесконечное космическое одиночество наедине с тригами и небом. Наверно так чувствовали себя монахи Тибета. А потом багрянец заката, ночные звёзды, колющие зрачок! Великое таинство небес! О! Та гроза взорвала, разметала прежний мир запретов – можно, всё можно!

Тучи, как кулисы на спектакле,
В солнечной короне величавы.
Радуга у солнышка сквозь капли
Похищает каждый лучик славы.

Всех времён связующие нити
Звёзды, как кристаллики сапфира.
Ночь у них историю похитит
Через бездны чёрные эфира.

Все – игра таинственных небес,
Множество таящая чудес.
И, познав их прелесть, робкий стих
Чуть коснулся тайн и славы их.


Это было такое понимание, такое! Вселенная причастила своих тайн, но дальше – сам. Сам преодолел этот мир запретов и себя в нем – твори! И я торил свой путь, превращая уравнения состояния и законы сохранения в предикатные клаузы. Бедный квант! Не останавливайся – помрёшь. Или теперь вовсе нет?! Время хозяин всего, или послушный аршин в руках моих, которым я дела свои отныне мерить буду?! Не стихи – стихия: стоит преодолеть запрет, и физика превращается в магию! Умирал в Гиперборее за эту магию, за одну лишь улыбку тайны, поманившую даже удрать от Наставников лицея, но СВОЁ искать. И нашёл!

18:19, 6 ноября 2009

Нефть похоронила импорт

Внешнеторговый оборот России за январь − сентябрь 2009 года снизился почти на 44% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. При этом положительное сальдо внешней торговли и вовсе сократилось вдвое. Причиной всему стало снижение цен на сырье и уменьшение экспорта в страны дальнего зарубежья, которое, например, для газа составило 34%. Однако, по мнению опрошенных газетой ВЗГЛЯД экспертов, самую острую фазу «торгового кризиса» Россия уже прошла: на оптимистичный лад их настраивает девальвация рубля и восстановление мировой конъюнктуры на энергоносители. Подробнее…

все новости

Январско-мартовская девальвация, т.е. назначение рублю той скорбной цены, которой он и тогда не заслуживал, помогла удержаться внешней торговле в плюсе: иначе мы были бы сейчас должны $15-17 млрд. Выводы не сделали, рубль задрали и мы на пороге новой торговой катастрофы: скрытых долгов. Если немедленно не приземлить рубль из поднебесья до его реальных примерно 40-45, то скоро мы залезем в такие долги... А поскольку нефть тоже на днях рухнет, то и последствия долговой ямы будут чудовищны: дефолт, причём в гораздо худшей редакции, чем он напрашивался к Новому году...

Мировые цены на нефть значительно понизились (итоги торгов на ICE и NYMEX).

07.11.2009, Лондон/Нью-Йорк 02:17:36 Цены мирового рынка на нефть по итогам торгов 6 ноября 2009г. на ведущих нефтяных биржах значительно понизились. Официальные цены нефтяных фьючерсов ближайшего месяца поставки составили:
- в Лондоне на InterContinental Exchange Futures Europe - IPE Brent Crude - 75,87 (-2,12) долл./барр.;
- в Нью-Йорке на New York Mercantile Exchange - Light, Sweet Crude Oil - 77,43 (-2,19) долл./барр.

Внешне это выглядит как реакция на рекордную безработицу в США с момента смерти Брежнева. Но, господа, пузыри обязаны лопаться: закон природы. Лопнул он в прошлом году, лопнул и сейчас. И это только начало...

Новая бойня в США: преступник открыл стрельбу в бизнес-центре

Новая трагедия в Соединенных Штатах Америки. В одном из бизнес-центров города Орландо штата Флорида преступник открыл стрельбу по бывшим сослуживцам. Как передает Associated Press, в результате происшествия 1 человек погибли и 5 ранены. Полиция г.Орландо перекрыла все дороги в центре города, где произошла трагедия. И вскоре преступника удалось арестовать. По заявлению полиции, стрелявшим является Джейсон Родригес, ему 40 лет, ранее он работал в том же...Читать далее > РБК. Происшествия

см.ссылку!!!

Не успел я найти Учителя, каковым стал для меня Никола Русый, как явилось снова знакомое, острое, почти болезненное стремление именно сейчас, через сомнения наставника и непонятную осторожность волхва Сергия, попасть сюда, в колдовской край моих детских снов - Гиперборею. Говорю, почти болезненное и сам не верю: я в то время прошёл четвёртый уровень и эмоциями владел изрядно, но кто не испытывал на себе этой древней силы... Действительность превзошла всё мыслимое.
Противоречивые чувства испытывает всяк, возжелавший приобщиться тайн, экзотики места или эзотерики знания у входа через Мотка-губу, в таинственную сакральную часть Северной працивилизации - Сейдозеро. И не мудрено: такого загадочно-тревожного места не сыщешь более нигде. Там, дальше, за узенькой протокой прячется каньон шириной около 12 м и в пол версты высотой, о котором даже местные лопари только догадываются. Особый трепет охватывает любого, пожелавшего проверить тайное знание ариев. Даже трепет, охватывавший меня через годы в царской зале пирамиды Хуфу, не шёл ни в какое сравнение с тем, что испытал я здесь. Ни звука, ну просто оглушительная тишина вокруг. Только вёсла плещут и полоска неба вверху. Чёрного и в звёздах, колющих зрачок. Состояние полуобморочное.
Потом, за 12 заходов со мной там кто только не был - все поворачивали едва ли не на первой сотне метров. Но в том первом погружении накануне истинного восхождения откуда что бралось. Никола доверился мне и не пожалел, а ведь было, было от чего тревожиться ему, знавшему загодя всё, что мне предстояло. Верил...
Семья Рерихов описывает в дневнике за 22.08.18 г., как Святослав схватил там, прямо в лодке, истерику, которая длилась 3 дня, а Николай с Еленой впали в глубокую депрессию. Все, разумеется, повернули назад. "Нас здесь не пропустят," - таков был вердикт Елены и все с облегчением его восприняли...
И вот ты тут, всё это знаешь и ты - один. Слегка покалывает левый висок, да наплёскивают на сознание волны безразличия к всему происходящему вокруг. В панораме выхода из каньона прямо по курсу вляется Куйва: наскальное изображение старика около 100 метров с крестообразно раскинутыми руками. Та самая тень на скале великана, поражённого молнией. Как тень в Хиросиме. Если к нему подплыть хоть чуть поближе - он исчезнет, а так - в самый раз. И начинается долгая безмолвная беседа...
Сколько их было потом, таких бесед, пока приходили в себя на дальней излучине Мотки незадачливые мои спутники. Но тогда всё было впервые. И первое над чем я задумался и решил проверить опытным путём, это природу сознания здесь, в таинственном Космосе Гипербореи.
Сознание должно быть не только у тех, кого мы называем «существами», схожими с нами по функциям. Предметы и явления движения не могут не осознаваться сами по себе.
Вне общения «существ», позволяющего заключить о существовании сознания в другом, каждый считал бы сознательным только себя, а иных относил бы к «мертвой» природе. Это дурно пахнет: зоофобия или даже фашизм, а ведь я только задумался об одной из граней сознания.
Только существа, сознающие себя в трехмерном мире, нам интересны. Других нет: узнать о них невозможно. Все «существа», сознающие себя вне трехмерности, нам недоступны. Чувства не позволяют увидеть, ощутить "контакт" и его проявления видятся действиями мертвой и бессознательной природы.
Способность аналогии ограничена трёхмерностью, вне которой видишь невозможным логическое мышление. Кажется мертвым все, что живет и сознает себя по иному.
Но ничего мертвого в природе быть не может. Жизнь и сознание должны быть во всем. Жизнь и сознание составляют мир. Вот такими дихотомиями и изводил я себя, сводил себя с ума опытами в Гиперборее накануне погружения в мир пещер.
В тот первый раз погружения в Гиперборею, куда я просто удрал от Наставника, не предполагая даже, что меня могли в любую секунду вернуть, на Сейдозере и среди сакральных триг, я сразу погрузился в опыты, выводящие меня далеко за пределы возможного. Как передать охватившее меня чувство?!
Всё ожило - ничего мёртвого, ничего без души. Жизнь во всём: я «вижу» Бесконечность, ощущаю на вкус вечность и бессмертие. Затем всё исчезает. В памяти остаются крохи; смутные, невыразимые переживания; я и передать-то могу лишь малую толику происходящего со мною.
Невозможно контролировать, коогда «это» приходит; иногда возникает чувство ужаса, иногда же - слепящий свет озарения. Многое понятно, открываются новые дали, но длится всё это - мгновения, которые столь кратки, что нельзя даже быть уверенным: я нечто увидел. Свет озарения гаснет, прежде чем я успеваю осознать, что я видел.
Пробудить этот удивительный свет становится всё труднее. Кажется, что первый опыт уже дал мне всё, а остальное - повторение тех же явлений в сознании. Понимаю, что это не так, что всякий раз я приобретаю новое, но от этой мысли очень трудно избавиться. Она купирует ощущение беспомощности сознания, возникающее как при быстрой езде: на пролетающее мимо можно бросить беглый взгляд, но столь краткий, что не в состоянии успеть осознать увиденное.
Опыты лишь подчёркивают мою неспособность овладеть тайной. Мысль не может ухватить и передать то, что порой ясно понимается: она медленна здесь, чудовищно медленна и неповоротлива. Нет слов и сравнений, чтобы передать то, что я видел и сознавал в такие мгновения. Задержать их, удлинить, подчинить своей воле - вот чего я добиться не могу никак.
Не могу даже припомнить, а потом пересказать всего: оно исчезает, как исчезают сны. Быть может, и сами эти переживания - не более чем сон. При этой мысли невольно охватывает отчаяние! Истинное ведение где-то тут, рядом…
Во всех моих опытах в Гиперборее есть привкус реальности, который невозможно подделать; здесь ошибиться нельзя. Я прохожу сквозь сумерки сознания, замешанные на недоверии к происходящему со мной, сознания, то и дело выбивающего меня из привычного круга подконтрольных трансформ в мир анимаций потаённых смыслов, едва узнаваемых по прежним посещениям этого странного мира. Всё зыбко, наполнено мистического созерцания внутренних сущностей предметов и явлений, но я знаю, что все это есть, я в этом уже убедился. Единство существует. Я знаю, что оно упорядочено, бесконечно, обладает одушевленностью и сознанием. Но как связать эти навьи чары с явью, горнее с дольним?
Я инстинктом угадываю границу, за пределы которой выйти невозможно. Работа моей души снова стоит: я не могу заставить себя думать о безграничности познания, когда вижу уже его пределы. Старые методы не годятся, необходимы какие-то другие. Оказывается, что полагающие достичь тут чего-то своими способами, так же отчаянно слепы, как все те, кто вообще не подозревает о возможностях нового знания. Я – слепец…
И всё-таки я нахожу его после череды преодалений, обретя важное для себя понимание.

Безумный, с прозорливостью слепца
Я рвался к безднам звёздным, я желал
Отведать вкус начала всех начал;
Изведать смысл у самого Творца

В спиралях без начала и конца
Галактик свет я дерзко похищал
И буйный звёздный ветер укрощал
Под знаком Ориона и Тельца

Каких сокровищ c эдаким трудом?
Несчастный, что искал я в звёздной мгле?
Пылал, струился, покрывался льдом...

Смирив гордыню, я прильнул к Земле.
Я в травы пал, пылает лик стыдом.
Здесь и начало, и мой звёздный дом.

Когда я блудным сыном вернулся из Гипербореи, точнее было и не передать тогдашних моих ощущений, а находил мой мятущийся дух успокоение в музыке, в гимнах, которые сам сочинял и разыгрывал я в одиночестве на природе, у Дона, чувствуя незримую опеку Хранителей. Им тоже было тревожно, но они знали, ведали: мне сейчас надо было разобраться в себе. А помогала мне музыка, природа и откровения "серебряных"...

Пока я был на острове, многое понял и многому меня научили. Гвидон – стрельбе из лука и древнему искусству боя на мечах «семь направлений». Я видел в этом лишь забаву, но Рось поведала, что предстоит применять умение. И я взялся за дело всерьёз. Наина подарила серебряные скифские монеты, которые носила в виде ожерелья. Гнуть дубовый сук, оперивать камышинку или тростинку под стрелу, выцеливать на выдохе – этой премудрости обучил Гвидон. Я чеканил в кузне под его присмотром астры – метательные звёздочки. Ковал серебряные наконечники на стрелы для всего тёмного. Ставил кистевой бросок по месту, осевой, или плоский по подвижной цели: астры, ножа, иглы. Метали на звук, токи воздуха и изменение полевых структур. На ощущение… учинялись и схватки без оружия. Для своего возраста я был уже отменным бойцом. Поединки-уроки – самое точное название боевой практики меж мною и князем…
Марево летнего дня, шуршит песок под ногами. Шитые алым арийским крестом «свастика» полотняные рубахи уже темны от пота…
– В глаза, смотри в глаза, не отпускай взгляд, – Гвидон начинает двоиться, хотя смотрю ему в зрачки. Ловлю боковым зрением все движения и все же получаю «жало» в плечо.
– Винт с шагом влево, – выдыхает князь и от плеча хлещет «цеп».
– Ку-удда-а-а?!! Укло-о-н, «клю-у-ув» в хрип, – князь, не отпуская взгляда, давит на переносье. Кружится голова, слезятся глаза, – взгляд держи! – и снова «жало». Учён я, князенька, миг назад: вместо блока пробиваю навстречу в правый бок князя «ар» прогибом. И тут же через заднее сальто ухожу с линии атаки. Вроде достал, но это потом.
– «Лука», – и свистит в развороте от плеча по дуге кулак на жёстком локте, – круче! – локоть возвращается, его надо принять на и так ноющее от первого «жала» плечо, сразу винт влево, ещё один, и на исходную точку. Движение закончено. Плечо совсем онемело – это «жало» и последний блок. Из носу сочится кровь – ну и взгляд у князеньки. Что ещё? Всё, а князь-то правый бочок потирает: коварна боевая руна «ар». Достанет – денька два помнить будешь.
– То же и дох, – Гвидон рядом, глаза – мне в переносье: давит. Я давлю взглядом навстречу. Уступишь в поединке духа – мигом дожмёт физически. В кончики пальцев сочу «ежа», с выдохом секу в колено, ага! И тут же получаю в ответ «штопор».
– Вазу коли, – это князь включает подсознание. Рука «вспоминает», как колола вазу в актовом зале и с маху «крестит» со свистом разрубаемого перстами воздуха голубой смерчик. С выплеском доха.
– Выдох, где выдох?! – снова слева «штопор» и энергетический тычок в грудь. Дыхание сбито, я на хрипе (какой выдох!) снова «крещу». Рябь перед глазами уходит пульсацией в виски, перед глазами – довольное лицо Гвидона.
– «Жало» словил, дыхание не всегда,…но уже лучше. Сядь, – князь потирает бок, – расслабься, мантру споём, полечимся.
Дважды я заветными тропами уходил в мир, осваиваясь с новыми ощущениями, и оба раза напрягало меня чувство несвободы. Кто-то незримый придирчиво наблюдал за мной, зло отмечал успехи в метании астр и стрельбе из лука по корягам: у меня живое дерево и дичь целью не становились никогда. Я улавливал недобрые токи от старой ивы дальнего омута, а однажды под видом «дай гривенник» выдержал наскок трёх цыганят, явно выполнявших чужую волю. Будто некто оценивал мои возможности. Я тогда достал монету и, как бы в нечаянном волнении, уронил её в песок, наклонился, поднял…вместе с горстью песка, метко брошенного в глаза ближнему попрошайке. Сбив его с ног ударом «в поддых», ещё минуту-другую возился с двумя остальными, действуя в основном «по-уличному», кулаками и ногами. И остался доволен, что не раскрыл секреты схватки на уровне духа стихий, хотя нахватал синяков и царапин от юрких противников, один из которых пытался достать меня длинным шипом акации-глядичи, зажатым между пальцами ноги, а другой даже схватился за палку, выбивать которую пришлось приёмом «ногайка». После этого прогулки пришлось прекратить: князь похвалил, но решил разобраться сам. Я спорить не стал, но решил тоже во всём разобраться для себя. И разобрался: вечные Жиды мира никуда не делись. Из их Космоса Чёрные маги устроили им здесь выходы в мир. Как выходы с Буяна и иных мест Космоса ариев создали белые волхвы. И ребе был тут, на пересечении Космических интересов с ариями, где хазар использовали веками. На Дону…
см.ранние коментарии!

Дивиа за буяном кони паствити.
«Слово Даниила Заточника»

В то лето на Буяне собрался цвет того, что хлипкая на фантазии академическая братия из нерусей обозвала не русским же словом – фольклор. Попались бы этому фольклору в лесу или на болоте, а то и в другом каком заповеданном месте, враз бы вспомнили русские слова: леший, ведьма, русалка, бес. Девчата же, наконец, разгулялись. Запреты, пеленавшие в быту их парящие души, слетели прошлогодней русалочьей чешуёй. Они учились варить с Наиной зелья, в том числе приворотное, которое, нахалки, пытались испробовать на мне. Носились по заимкам легкоступом, пугая почтенных лешаков и берендеев. Обитатели Буяна обожали мою свиту, многое ей спускали, многому и учили.
А я в это время попробовал отводить глаза, но элементарно не хватало знаний. Искривить оптическую ось – вот где суть, но без знания… Кое-что всё же получалось: свой вес я на миг уже мог менять в разы. Случались и курьёзы. Получив новое знание, я пожелал одарить человечество тем, что тысячи лет служило ариям в пещерах. Гневный Отче клюкой вразумил: есть народ, а человечество – от лукавого: смотри, кому добро арийское суёшь. И назначил послушание: всё, что от царя Гороха некими «умниками» картавыми писано о перпетууме, перечесть со смыслом – отчего сие Богу не угодно.
Я урок начал споро: ясней ясного, кто вечностью манил – Ангел Тьмы! Вышло иначе: все эти камни философские и перпетуумы сродни ссудному проценту - сплошная халява, да и нация та же и в этом деле грешном увязла. Но от мира шекелем не откупишься, ему иной возврат нужен. Такой вот смысл вышел, и от Отче я настроился клюки эдак на три, теперь ужо за нацию зловредную. А Отче чётки свои подарил, да ещё хохотал гулко и заразительно – вот тебе и наука и урок. И велел искать Учителя.
Пока я сидел в послушании за манускриптами, девочки подались в амазонки. Мётлы, к коим более подходило понятие веники, они сменили на невесть откуда взявшихся здесь аргамаков. Верно, не обошлось без князя, но придумано было зело удачно. Застывшему в мшелых традициях обществу старшего и младшего братства кудесников и чародеев явно не хватало шарма. Хозяйки острова и жёны в разных иных жизнях Велеса-Дона-Гвидона-Асилы-Осириса: Ясуня – мать Роси, Азовушка, Вила Сида (Исида) она же Василиса Премудрая, Ася Звездинка, дочь Садко, вернувшая Велесу лик, когда он сжёг шкуру Сиды и стал Чудо-Юдом, и иные скромно являли свои достоинства, а девы не теряли времени даром. Вместе с князем носились они по острову, стреляли из лука, метали астры и набрасывали на сучья, или какого-нибудь зеваку аркан. Вскоре и я присоединился к ним, сразу отметив с удовольствием, как повзрослели и по-особому похорошели милые подруженьки.
Маленький отряд являл теперь силу. Обученные князем девы почти не уступали мне. Поединки, где на первый план выступало искусство владения телом и духом, не требовали особой физической силы. В чём и убедились «мажоры», устроившие после недели обучения в лицее раут на одной из дач. Вкусившие за лето «прелести» петтинга, они иначе теперь воспринимали красоту девочек и решили взять реванш за летнюю неудачу, как они теперь считали, у «крестьянок». Но девочки мигом расставили отношения по своим местам, сообразно полученному летом знанию. Я тем временем пытался расширить и углубить свои ментальные возможности. Но всё это было потом.

Вместе с подругами и Гвидоном, который был их наставником и в миру, я при удобном случае объезжал дозором плавни вокруг заповедной лунной тропы. Посланцы ребе, однако, исчезли. Как ни пытал Гвидон местную нежить, никто о них не слыхал, равно как и о таинственном ребе. На этот счёт у князя были свои соображения и план действия, которыми он, однако, с нами не поделился. А зря. У нас тоже был план, и исполнить его они решили в полнолуние – через день.
А в полнолуние мы уже крались за местным водяным Тишей к коряжистой, исковерканной временем и природой древней иве, той самой, откуда улавливал я недобрые токи. Всё сошлось именно здесь: драка с цыганами, нападение у заветной вешки, что была в двух шагах отсюда. Наконец, Тиша видел здесь в прошлое полнолуние всадников на низкорослых мохнатых лошадях. Не придал этому значения: мало ли разных гостей прибывает на остров. И только расспросы князя заставили вспомнить. А, главное, указать точно место их появления. Только здесь их можно было достать. Гвидон был в отлучке и Тишу встретил я. Теперь наша троица и Тиша осматривали подозрительное место и готовили засаду.
Встреча произошла в «дежурство» Натки и едва не закончилась плачевно. План был прост. Ната и Мила по очереди купались в заводи протоки, а я с Тишей и свободной от «процедур» подружкой укрывались в ветвях ивы – влезть на неё было сущий пустяк. Уже девчонки по разу искупались, уже полная луна зависла над протокой и протянула прямо к вёшке дорожку света, когда Ната напоследок полезла в воду – пора было на Буян. И в это время звякнула уздечка: трое выехали на край протоки как будто из ствола ивы. Ната конечно же их засекла и, как было оговорено, направилась к берегу.
Под острым углом к движению чужаков, шумно плещась и посторонних как бы не замечая. Почти выйдя из воды, она, вроде как случайно, оглянулась и, взвизгнув, бросилась к ближним камышам, в сторону от засады. Пока «случайно» раскрытые вои зрили эволюции Наты и соображали, что предпринять – вернуться или рвануть в камыши – над задним из них свистнул аркан. Придушенный всадник, не издав звука, завалился на спину и был немедленно оглушен, а Мила довершила дело, стянув арканом щиколотки и кисти пленника. Тихон меж тем, ухватив левой рукой узду в натяг, пальцами правой умело сжал ноздри, заставив лошадь пасть на задние ноги, и вдруг, кольнув шипом, пустил ошалевшее животное в галоп. Чуть не сбив передних всадников, она пронеслась мимо, отвлекая внимание от меня, нёсущего на плече полуживого и с кляпом во рту пленника прочь от ивы. Мила с прибежавшей по дуге Натой прикрывали отход, имея в каждой руке по астре и на двоих лук и дюжину стрел. Подошёл Тихон, и тут стало ясно – мы сами попали в ловушку…
Хитёр был ребе, да и урок извлёк из неудачного нападения на меня. Уж он-то сразу понял причину прошлой неудачи и крепко пожалел, что не уходили его слуги меня на восьмом годочке. Вырос в вере твёрдой и знание получил – теперь поздно. Ребе в вере был некрепок, как все неофиты, но Талмуд затвердил почище раввинов и пророчества Валаама и иных помнил. Почти два тысячелетия царит в мiре Спаситель и все годы ходит у Него в любимых детях народ русов. Господу своему молятся они кое-как, зовут Его Отцом и по-семейному втягивают в мирские заботы. Но веру берегут крепко – не в пример иудеям и иным христианам, ударившимся в ересь и реформы. Натащил сей народ целый сонм языческих богов, коим покланялся тоже по случаю. Бог Моисея давно бы испепелил и идолов и поклонников, а Он доволен тем, что Его Триединство и Благодать у них превыше всего. Царь язычников, сказано в Писании…
И теперь ребе как паук, соткавший искусную паутину, по паучьи потирал руки-лапки. Три дурака-наёмника были приманкой: наказание за прошлый промах. А вот десять искусных воинов, сидевших в камышах с утра, затягивали теперь паутину засады. Но и они знали не всё. Каждый имел стрелы с собственной меткой, но ребе запретил пускать их в Оленя: брать только живым. А если кто ослушается и при таком численном преимуществе ранит, а то и убьёт его, так этот человек, ай-я-яй! Он же трус, и его таки надо убивать, а выдаст его метка на стреле. Вот как держит ребе слово, данное князю, так?! Так, да не так.
Потому что в дупле старой ивы уже минуту, как затаился стрелок, у которого задание прямо обратное и по стреле с меткой каждого воина он имеет. А задание такое: стрелять мне в сердце стрелой того воина, что подальше будет, а потом его убить чужой стрелой. Вот, князь, скажет тогда ребе, утирая зелёную соплю рукавом и промокая искусную слезу, пущенную к случаю. Вот как неразумный твой любимец напал на многих воинов, а они защищались и знали: стрелять нельзя.
А этот паршивый трус стрелял и как попал, о, горе! как попал. Собаку надо было вязать и на княжий суд! Но Господь покарал его сам, стрелой вон того славного воина, который хотел спасти твоего любимца и не успел. Кто скажет против его, ребе, слова?! Убийца мертв, воин, убивший его, герой. Кто, скажите, будет спорить за героя?! Хитер был ребе…
Успел князь. Вихрем налетел с воинами на засадных. Узрев краем глаза движение в дупле, метнул туда астру, и ещё одну – для верности. И вывалился из дупла хазар с астрами в горле и переносье. Эх, спросить бы, что делал там и по чьему приказу, да уж поздно. Однако, разбирая колчаны его и пленённых воинов, увидал князь у воина из дупла стрелы с разными метками, понял задумку ребе, да не сказал никому, даже и мне: после уж посвятил. Пока пожурил только за самовольство.
А ребе, задыхаясь, семенил прочь на кривых ногах, подобрав полы халата, по своим чёрным тропам. Опять неудача. Ну, ничево-о-о…

Ничем не обделила меня судьба: у меня были друзья из тех, что на всю жизнь. Две чудные девочки из семей родовых казаков и юный казачок Юра – ученик мамы. Ната и Мила, казачки той особой красы, что создана для любви и царения, учились со мною с первого класса и были замечательными подругами. Мы вместе делали уроки, плавали через Дон в самом широком месте, а вечером целовались в кустах сирени. Испытывая волнение таинства, и ровно ничего от физиологии. Юра в этих забавах участия не принимал. На его совести были коньки, два велосипеда и обучение игре на гитаре. Я был самым младшим, но именно мне доверяли своих чад и здоровенный казачина Петро, и утончённые, с флёром восточного шарма, но истинно арийского корня, «предки» Натки. И, наконец, мать Юры, тихая тетя Вера, несущая крест матери-одиночки при муже, получившем десять лет за участие в Новочеркасском восстании. И именно я отвечал за все последствия общих фантазий. Ради верной свиты.
Ната с Милой теперь всегда были рядом, но их время ещё не пришло. Они, не задумываясь, перевелись за мной в лицей, понятия не имея, что будет тут, хотя и знали – медаль без проблем в прежней школе, не гарантировалась вовсе в лицее при университете, с повышенными требованиями к сложности в изучении математики и физики. И лишь несколько посвящённых в суть замысла знали, что в одном из классов вместе с «мажорами» из семей прокуроров и судей, завмагов и партийной элиты, а также профессуры и творческой интеллигенции, будут готовиться к будущему несколько ребят из семей учителей, врачей и признанных мастеров какого-либо дела. Ради них и создавался лицей как модное учебное заведение для элиты. Они то и были этой элитой – прошедшие отбор по критериям, о которых не имели понятия те, кто считали себя элитой и модный лицей пробивали. Ната и Мила ни о чём таком не знали, довольные, что прошли отбор и будут учиться сложной математике и физике с другом, влюбившим их не только в себя, но и в эти науки, научившим их познавать, а не узнавать, ведать, а не верить на слово. Верить на Слово нужно только Богу.
И пока Ната точёной фигуркой и огромными глазищами смущала «мажоров» на «нулевом» семестре в июне, а Мила ворожила чудной косой и томной грацией, я готовил их к иному. По рождению мы все были «октябрята» и до совершеннолетия, которое у ариев в пятнадцать, им ещё предстояло познать немало. Гвидон уже приглашал девочек на Буян: перед лицеем это было необходимо - пора и в Путь. До совершеннолетия, которое у ариев в пятнадцать, им предстояло познать немало. Трёп, который я ранее оплетал гентским кружевом ведомого, от которого сладко кружило голову милым ундинам, теперь всё чаще превращался в порхание эльфов мыслей среди арабесок потаённых смыслов. Обычный вечер, берег Дона…
– Дружочек, – Ната невидяще глядит перед собой, не замечая, что давно держит мою руку в своих тонких трепетных пальцах, – а ведь они знали, что умрут, а всё равно,… – я только что поведал из «Велесовой книги» как Кама и Ока любовь друг другу в дар принесли, – …розами, как стрелами. Да после такого, дружочек, даже смерть красна – после такого дара. Да-а-а…
– Дар, – Мила сидит у самой воды, охватив коленки и, склонив голову чуть набок, так, что коса русой змеёй уползает со спины в траву, вслушивается, – дар! Славно как выходит?! Мы слова баить стесняемся, а они вона как, целый мир. Ты скажи, это что, дар у тебя? – она всплеснула руками, – ты глянь, опять дар, с тобой скоро молиться на слово станешь. Отчего у тебя слово так красиво играет?!
Мила томно вздохнула, забросила косу за спину и…
– Отпусти ты наши души девичьи!
Куда томность девалась, чёртик из коробочки, в миг рядом со мной оказалась, глаза пылают, чисто ведьма. – О чём нам, умненьким, с женихами теперь гутарить?!
Она валит меня на спину, прижав к земле телом и уколов сосками крепких спеющих грудей.
– Скажи, беда ты наша!
И целует, ещё и ещё, – ах, как сладко!
А сверху уже навалилась, визжит, хохочет Натка.
– И я, и я хочу, зацелуем его до смерти.
Русалки, ведьмы; ах! какие ученицы растут!
– Нет ты скажи, долго нас мучить будешь?! …
Потом, притихшие, лежат рядом, глядят отрешённо в звёздное небо. А я спрятал в ладони их трепетные, тонкие пальчики и магией касаний ведаю, как они мне дороги.
***Интересно мне, и вам будет полезно последить, как меняется, насыщаясь и углубляясь понятийно, наш язык. Наташа изначально говорила чисто и правильно: школа питерского морского офицера и блокадницы, хоть их родители и были с Дона, куда они и вернулись из Порт-Артура, после выхода отца Наты в отставку. Люда, коренная станичница, мягко произносила «г» и пересыпала речь казачьими словечками. Я долго сохранял неистребимую мягкость южнорусского произношения. На этой основе образовался универсальный язык нашего общения с внешним миром. Плюс веденье и санскрит, дополненные языковыми уроками Баюна и средой Буяна. Мысль произнесённая у нас не становилась ложью. Для нас началом было слово – Логос. Это и помогло за год создать свой эгрегор без помощи Собора. Явление уникальное!