Пришла, наверное, пора ближе познакомиться с ведическими источниками, на которые я ссылаюсь иногда в своих размышлениях, в "Арийском ренессансе" и поэзии. Я решил познакомить вас с классическим толкованием корпуса Вед, хоть сам не во всём с ним согласен и имею на то основания. Своё видение я изложу позже, тем более, что это касается в большей степени Адвайты-веданты и совсем немного начальных Вед.
Сам классический ведийский канон многообразен, но наиболее распространенной является двучленная классификация, делящая древнеиндийские тексты на две группы: шрути (услышанное свыше) и смрити (запомненное). Вся совокупность канонических священных текстов шрути противостоит текстам смрити неконфликтно и это есть первая тайна Вед.
Судите сами, по древнему преданию шрути есть первозвук, услышанный семью мудрецами риши из незвука, воспринятый ими и переложенный в гимны. А смрити передаёт это, изустное вначале, знание семантически и при этом без претензий на некую истину в последней инстанции. Мне приходилось наблюдать и специально отобраных в храмы мальчиков, заучивающих наизусть священные тексты-гимны, и переписчика с санскрита на диалекты: для обоих ЕДИНСТВЕННОЙ задачей было сохранение полной неповреждённости текстов.
Традицию шрути открывают четыре Веды: "Ригведа", "Самаведа", "Яджурведа" и "Атхарваведа". Это самхиты или сборники гимнов, ритуальных песнопений, жертвенных формул и магических заклинаний, т. е. текстов, различных по объему, составу, времени создания и роли в ритуальной практике жертвоприношений. Три первые Веды относятся к "священному знанию". В них запечатлена вся совокупность знаний древних ариев об окружавшем их мире и месте человека в нем. К Ведам примыкает целый класс текстов, опирающихся на них и развивающих отдельные стороны их: брахманы, араньяки и упанишады.
Каждой Веде-самхите принадлежат свои брахманы. Они содержат комментарии брахманов-ритуалистов, в которых излагается суть и происхождение ведийских ритуалов, правила их совершения, их толкование и т.д. Элементы ритуалов выстроены в них в сложные классификационные системы и показаны как тождественные явлениям окружающего мира (закон магической эквивалентности).
Приводя парадигмы древнейших ритуалов и давая им толкования, тексты брахман являют собой совершенно самостоятельный этап в развитии религиозно-философской мысли в древней Индии.
Заключительную часть брахман, примыкающих к той или иной Веде, составляют араньяки или лесные книги. Эти эзотерические тексты предназначались для изучения лесными отшельниками или людьми, периодически удалявшимися в лес для совершения специальных обрядов. Они содержат символические и метафорические пояснения к ритуалам и составляют переходную ступень между брахманами и упанишадами. Таким образом, араньяки примыкают к брахманам, а завершаются они упанишадами философскими текстами и коментариями брахман и араньяков.
Замыкает ведийский корпус текстов обширный круг не принадлежащих шрути произведений, называемых веданга (члены Вед): фонетика (шикша), просодия (чхан-дас), грамматика (вьякарана), этимология (нирукта), ритуал (кальпа), астрономия (джьотиша). Эти тексты являются вспомогательными, потому канон для них не установлен. Мне доводилось встречать более десятка трактовок и это только в Хараппе.
Вторая традиция, смрити (и веданги), отличается прежде всего семантикой, а уже потом - хронологией. Наиболее обширный раздел среди них - кальпасутры, которые продолжали и детально разрабатывали ритуальные предписания брахманических текстов. Часть из них посвящена торжественным публичным церемониям (шраута-сутры), другая - повседневным домашним обрядам (грихья-сутры). К последним примыкают дхарма-сутры и дхар-ма-шастры — памятники права.
Впоследствии из ведант развились самостоятельные отрасли наук (шастры). Наиболее впечатляющими среди них являются науки о языке. Их особое развитие было стимулировано задачами бережного сохранения священных текстов в устной жреческой традиции.
К традиции смрити относятся также эпос и пураны.
Не так много, но из этого хорошо видно, что доморощенные "учителя" не имеют шансов даже внятно изложить предложенные здесь понятия, не вызывая улыбки. А поскольку в разных (как я уже говорил выше) ведангах имеются разночтения, понятные и приемлимые только для знающих, такой гуру сразу становится толкователем первооснов - вольность, которую не позволяли себе и великие преобразователи ведизма.

Навеял предыдущий пост. Н-да... Можно ли объяснить, что есть нынешний Талмуд? Категорически нельзя! А проиллюстрировать примером, не задевающим слишком (совсем не задеть нереально) еврея? Сколько угодно, извольте...
Представьте, говорит Талмуд, два еврея упали в каминную трубу, один вылез чистым, а другой - весь в саже.
- Который из них побежит мыться? - вопрошает Талмуд устами какого-нибудь ребе с традиционной соплёй под носом.
- Конечно грязный, - ответит любой из нас и тут же ребе начинает противно хихикать.
- Это у вас, гоев. Умный еврей, помянув Талмуд, посмотрит на грязного товарища, и, решив, что сам такой, побежит занимать тазик.
И ребе подымает кривой грязный палец, чтобы все поразились мудрости Талмуда.
- А теперь представим, что те же евреи падают в ту же трубу, хоть это более подходит гоям, наступающим вечно на одни грабли. Кто побежит мыться?
Мы смеёмся над болтливым и самоуверенным ребе:
- Конечно чистый.
Ребе просто заливается в восторге от мудрости Талмуда.
- Грязный уже усё-таки понял в той раз и точно побежит к тазику.
Пока мы ошарашенно молчим, ребе просто добивает нас своей и Талмуда мудростью.
- А кто-таки побежит, если, не дай Б-г, они снова упадут?
Мы жаждем реванша и по слогам цедим упёртому ребе.
Гряз-ный!
Мимо, - клокочет наседкой в восторге ребе.
- Ви иде-нибудь видели, шоб двое упали в одну трубу и один остался чистым?!
- Так Талмуд твой утверждает.
О!
Он так и не объясняет, к чему относится это "О!". Потом нагоняет на себя солидности и таинственности.
ЭТО МУДРОСТЬ ТАЛМУДА.

– Припомните, что-нибудь путное рождалось в действующих столицах? Интриги, перевороты. Даже наука здесь какая-то однобокая, конъюнктурная что ли. Альтернатива здесь провинция или вовсе деревня. Сколько прекрасного вышло оттуда, сколько величественного и Великого. Великие космисты Циолковский и Фёдоров тому яркие примеры. Последний и натолкнул меня год назад на мысль, где должна быть истинная столица Руси. Её я видел на Кольском, да не узнал. Под носом у погранцов позже облазили мы, сопливые лицеисты, пещеры полуострова Рыбачий. Там потом читала Старейшинам лекцию о золотом кубе Натка: зря ли заслали нас туда под ментальным прикрытием сильнейших на Севере волхвов?! На Рыбачий Фёдоров указал, как на Четвёртый Рим.а подтверждение нашёл здесь, в Пороховой балке. Окна Лизы на неё смотрят. После взятия Трои Одиссей попал на Север и Троя…вдруг раздвоилась. Та, которую расковырял Шлиман, мало кому интересна. Меж Ростовом и Аксаем знающие спокон веку ищут эту Трою, в этой балке. Что делал тут Гесс? Почему Барченко по дороге в пещеры Крыма месяц сидел в местном музее и увёз таки два экспоната, один из которых – «стрела Пифагора»!? Математик, философ и поэт Пифагор имел прозвище Гипербореец и жил в пятом столетии до новой эры. Создал лодку Аполлона, на коей тот летал на Балканы. А «стрела» была компасом. Ранее тут был стан Траяна (Троя?!). Кто был тут, в «стане героев», как звучит Аксай? Аполлон Гиперборейский или Пифагор Гипербореец?! И не эту ли «стрелу» искал Гесс?! На ней вырезано идеографическим письмом описание маршрута, по которому можно найти начало. Кстати, та стрела ещё и руна тиу, иначе – просветление. А началом было таинственное Беловодье или страна счастья. Её-то и искали Барченко и Гесс, любимчик Ади и ученик Гурджиева, идущий пока чуть впереди нас. Вот оно, это описание!

Все разом вскочили, профессор, путаясь в полах халата, полез прямо через кресло и только вредная Ната влюблено проворковала под нос, но так, чтобы слышала Лада: «Не может без эффектов, мучитель!».

– Минуту, – я поднял руку, – здесь сплошной тибетский и докириллица, но не это тут главное. Второй экспонат был чем-то вроде дневника и из него выходило, что цель посещения Аксая не более и не менее, как возведение столицы и на Юге, вот откуда «стан героев». Основная столица в Гиперборее, резиденция или «небесная канцелярия» на Олимпе и летняя, культурная столица – Аксай. Рядом священный храм Азова (Ас-Хова), сакральный Буян, где учат и посвящают наследников знания Рода. Но стан – Аксай.

– А начало, пресловутое начало, – профессор волновался как юноша, – о нём есть что-нибудь?!

– Полуостров Рыбачий, – просто ответил я. – Самый далёкий Туле.

Все ошарашено замолчали, даже дышать перестали.

– Но там же ничего нет, одни скалы. Полная зависимость от ресурсов и энергии.

– Начинать и надо на бедной ресурсами окраине. Тогда и проявятся технологии древних знаний, а соборный интеллект создаст культуру знания-веры с Символом новой веры и местом подготовки её служителей. Это пройдёт незаметно. Те же, кто выиграет в этом загаженном отходами магической деятельности мире свару за светскую власть, получат оппозицию духовной власти как культ нового знания и его обрядов. Служители культа принесут знание-веру отсталым регионам и с ними придётся считаться. Установится баланс сил, где будет доминировать дух.

Я помолчал, дал осмыслить на паузе сказанное и продолжил:

– Но дух модален. Против него бессильна грубая сила, но и он не признаёт натиск. А «элита» будет биться за власть. Придётся пойти на то, против чего пока говорят Старейшины – на ментальную коррекцию. Это проблема, но есть и другие. Знание-вера породит олигархов духа, некую касту Посвящённых, жаждущих абсолютной власти, в том числе и над процессом коррекции. Так уже было некогда с атлантами, это опасно: выпустив джина из бутылки, трудно будет загнать его назад. Не допустив к тайнам ментальной науки и психотронным табу. Из-за этого случилась война атлантов с их учителями – гипербореями. Проблема ждёт своего решения, нашего с вами решения. Но вернёмся к Рыбачьему.

Там и Гольфстрим кончается, и прямые выходы в Мировой Океан. Не то, что кривые через Балтийскую лужу. Фёдоров говорил всегда, что Питер зря на костях строили, на 10° выше, у Варангер-фиорда, естественное место русской столицы. Там немцы в войну две дивизии горных егерей держали: арийский Север забрать по "знанию" Гесса, полученному от Гурджиева. Отто Ранке из жутковатой "Аненербе" Грааль там искал по личному приказу Гитлера. Я знаю, что они там искали – то же, что и Рерих, Барченко, Бокий, Бехтерев с доченькой...

Там, среди дюн поморских особо ощущаешь трагическую миссию Руси: мир хранить, но знание и веру, что для ария суть едино, хранить пуще. И пишется там на выдохе: горьком, но с любовью...

Я внезапно улыбнулся и увидел, как успокаивается, светлеет взглядами собор.

– Вот таким четвёртый Рим предстал мне перед Престолом…и в расчётах, о коих – завтра. Сегодня мне ещё предстоит защищать то, что ведал сейчас вам, на Соборе.
Я снова помолчал раздумчиво.
– Холод, камни...
Улыбнулся, широко и счастливо:
– Зато какой там, на Русском Севере, будет климат через срок – рай!
И почти молитвенно пропел только что рождённые в душе строки.


На дюнах поморья унылых
Грустит непогода.
Меж сосен, от холода стылых,
Колдует природа.


Здесь выси совсем не высоки
При всякой погоде.
Борей, заплутавший в осоке,
Колдует природе.


Полоска седого прибоя
У древнего кряжа,
С багряной закатной каймою
По краешку пляжа.


А в небе косяк, пролетая,
Кричит запоздало.
То Русь моя, матерь святая.
Устала, устала...

Томительно-призывно и напрасно
Твой чистый луч передо мной горел.
Немой восторг будил он самовластно,
Но сумрака кругом не одолел.

Пускай клянут, волнуяся и споря,
Пусть говорят: то бред души больной;
Но я иду по шаткой пене моря
Отважною, нетонущей ногой.

Я пронесу твой свет чрез жизнь земную;
Он мой, - и с ним двойное бытие
Вручила ты, и я, я торжествую
Хотя на миг бессмертие твое.

Афанасий ФЕТ

Как узнаваемы "серебряные" в своих любовных эманациях. Бурлящий яростной страстью Бальмонт, мудро созерцающий и вдруг бросающийся в самое пекло страстей маг Кимерии Волошин, обволакивающе плетущий свои паутинки анимаций потаённых смыслов Брюсов, чистый и нежный Заболоцкий, неистовый Иванов с своей космической любовью. И Фет, созерцатель Фет, собирающий в двух строках целые поэмы. Какое счастье, что я сумел разглядеть во внешней простоте его строк глубину философского восприятия мира. Такие они - "серебряные"...

В Баку задержали главного редактора издающейся на талышском языке газеты "Толыши садо", заместителя главы Талышского культурного центра Хилала Мамедова. Известный журналист - автор видеоролика "Давай, до свидания!" На видео, которое было снято на свадьбе в небольшом азербайджанском городе Астара, запечатлены речевые импровизации под музыку – мейхана. Хилал Мамедов подозревается в хранении наркотиков, во время задержания у него было 5,2 г. героина. 21 июня во время обыска в его квартире якобы было найдено еще 28,3 г. героина. Ранее Мамедов обвинялся в том, что со страниц газеты "Толыши садо он "ведет антиазербайджанскую пропаганду - готовит почву для создания талышской автономии на устоях ислама и уничтожение азербайджанской государственности". Возбуждено уголовное дело по обвинению в хранении наркотических веществ. Я не сомневаюсь, что наркота имела место, а в остальном пусть разбираются носороги меж собой. А вот 282-й припахивает отчётливо: провокация против русских налицо.

Тропическая ночь...Звёзды...Шорох волн на отдалённых рифах... И разомлевший пассажир восхищённо замечает капитану.
- В такую ночь среди скал мы идём почти не сбавляя хода. Должно быть вы изучили тут каждую скалу.
- Зачем?
Капитан явно удивлён.
Ну как же, - горячится пассажир, - чтобы не налететь на неё, не разбить корабль и не окончить скорбно наш путь.
- Для этого мне достаточно знать истинный путь по губоким местам, а кораллы и острова - для туристов.
ЧТОБЫ ИДТИ ПО ПУТИ, НЕ УПОДОБЛЯЙСЯ ТУРИСТУ, ИЩУЩЕМУ ГОРЫ И КОЧКИ ЖИЗНИ, ЗА КОТОРЫМИ СКРЫТА ТВОЯ ДОРОГА.

(Офелии)
С тех пор, как бог в тебе осуществил
Передо мной создание поэта,
Не знаю сам, за что я полюбил
Игривое созвучие сонета.

Не знаю сам, зачем он сердцу мил:
Быть может, звук знакомого привета
Он тех же рифм чредой изобразил -
И ложною мечтой душа согрета.

А может быть, он схож с тобою в том,
Что изо всех стихов его стихом,
Как и тобой, владеть всего труднее,

Иль, наконец, причудливый, как ты,
Смиряясь, он для чувства красоты,
Чем затруднял, становится милее.

Афанасий ФЕТ

Сонет, как я уже писал здесь, навсегда разбудил во мне острую форму желания познать всё многообразие ритмов поэзии, но увидев его у милого моему сердцу Фета, от которого после первых детских раскатов грома и выплеска небом изумляющих воображение молний, узнаём мы о грозе, я даже растерялся. Не прост оказался милый Афанасий Афанасьевич, как весьма непростой была его судьба.Так состоялось первое моё настоящее знакомство с "серебряным" по всем моим представлениям поэтом, который особняком сотворил столько маленьких шедевров, что я порой изумляюсь на себя: в ряду "серебряных" титанов не сыскать достаточно местечка этому замечательному человеку?! Воля ваша, но это нонсенс. Восполним пробел...

Однажды ученики спросили у мудреца:
— Кто направил тебя на Путь?
Мудрец ответил:
— Пёс. Однажды я увидел пса, почти умирающего от жажды и стоящего у края воды. Всякий раз, наклоняясь, он видел собственное отражение, пугался и отскакивал, потому что думал, что там другая собака. Но вот необходимость стала такой, что он отбросил страх и прыгнул в воду, и отражение исчезло. Пёс обнаружил, что препятствие, которым был он сам, барьер между ним и тем, что он искал, исчез. Таким же образом исчезло и моё собственное препятствие.

Потом к Доктору: он нашёл, что поездка на меня повлияла хорошо, имеем позитивчик и моё хорошее самочувствие перед химией. Даст Бог, последней, как и планируется. Будем стараться и готовится к более солидной поездке: пожинать посеянное в этой поездке. Вот так потихоньку и оживаем...

Только человек сопротивляется направлению гравитации.
Фридрих Ницше

После памятного случая с купанием, установившего меж нами некую трепетную и доверчивую близость, я надеялся, что Лада поможет мне и в себе самом чуток разобраться, но не ждал скорого результата. Правда, опять случилось знание-мерцание, но связано оно было с такими событиями...
Прорвался я-таки в Универсум, но то было запредельное погружение на тончайшей грани бытия, лишь в конце явившее миг истины: вечные кошки-мышки с Творцом. Чуя уже подвох, я ловил блики сути: само явление Лады в тот миг являло протест земной тяге и снисходительное терпение к её временному диктату. Случилась возможность, и она сделала то, что хотела сделать всегда: взлетела над обстоятельствами. Не сразу презрела земное, а рассталась с его путами бережно и неспешно. Потом был поцелуй в келье, потрясший её, да и моё, существо, нападение на меня после проводов Лады из "Октября" к тётке, и непростой разговор с полковником, о чём позже.
Почти весь следующий день мы провели вместе. И вот теперь снова мы на берегу Дона в том самом месте, где...в том самом. И опять Лада привела меня сюда. Здесь и предстояло мне услышать то, что не ведал мне и Наставник.
– Мой род устроил пристанище веры на Балканах. Им пользовался и наш Иисус. С семи лет до арийского совершеннолетия. Са Ту, Са Тиу, Сияние Просветлённой Веры – гора Сатба по греческой транскрипции, или Сатва у римлян. Где и передали ему наши волхвы ведическое знание.
– Почему до именно арийского совершеннолетия?
Лада от удовольствия зрить моё удивление рассмеялась:
– Спасителя стыдливо из Галилеи выводят, в цари язычников, как пророки ведали. А он арий был в земном воплощении, древнего царского рода.
– Еврейского царя Давида?
– Ария Давида. – Лада целует меня в нос. – Ария. Тут Баюн тебя подвёл: нельзя «Звёздную Книгу Коляды» по диагонали читать. Там каждое слово – Звезда. А у меня кровь предка: вещая. Ну вот и слушай.
– С семи лет волхвы учили Иисуса тайному. Что Иерусалим зовётся по имени русов, коих Арий Оседень привёл из Семиречья – ерусланы (Русланы). И что ариям (иберам, на диалекте – евреям), Бог обещал в Палестине «земли, в которых течёт мёд и молоко». Юркие иудеи, как только арии ушли в Египет, присвоили имя могучего племени – «евреи», чтоб чужие боялись. А в книгу «Числа» вписали «землю, в которой течёт молоко и мёд». Лишь местами молоко с мёдом поменяли, что их и выдаёт.
– Погоди, Лада, – я слегка разочарован. – То, что Тора – компиляция славянской ведической Традиции, мы от Аси Звездинки узнали. Что Арий и брат его Мосх у евреев стали Ароном и Моисеем – тоже.
– А что Давид есть Да Вит?!
– Ты хочешь сказать – Световит?!
– А сын его Соломон есть Сол амон – Солнце-царь. Потому Песнь Песней, суть арийский гимн, так изумительно выделяется в Торе среди тоскливых начётов веры иудеев. А ты с размаху гимном своим, да по тысяселетиям.
– Песнь Песней, вечный гимн любви, - она словно чего-то ждала, зябко трогая воду бережка кончиком ступни.
– Давай купаться, - бормотнул я в пространство, - а то… Я коротко глянул на Ладу и вдруг задохнулся, а она всё смотрела и смотрела тёмным тяжким взглядом прямо мне в зрачки. И вдруг, выгнувшись тростинкой, единым движением сбросила платьице. Ни закрыть глаз, ни отворотиться она не сказала…

Ты вся дрожишь, как ветка у пруда
Как тоненькая, тоненькая ветка
Как в солнечном пруду дрожит вода
От ласки пробегающего ветра

Вся светишься и вся ты как во сне
Вся как цветок с росинками на донце
И тянутся доверчиво ко мне
Никем ещё не тронутые солнца

Два солнца несравненной красоты
Никем ещё не тронутая тайна
Два солнца, обнажённые случайно
Их нежной красоты стыдишься ты

И вся дрожишь, как ветка у пруда
Как тоненькая, тоненькая ветка
Как в солнечном пруду дрожит вода
От ласки пробегающего ветра

Вот она Песнь Песней – арийский гимн совершеннолетия. Пронзительное понимание настигло меня в полуобморочном от экстатического неземного восторга состоянии в последний миг: иначе из Нави меня не вернул бы, пожалуй, и Творец.

Ученик спросил Учителя - монаха Шаолиня:
- Что значит быть невидимым? Ты говорил, что это - главное искусство Достигшего Совершенства.
- Не обязательно быть совершенным и вот повод показать тебе это.
Навстречу им шли несколько воинов, настроенных явно не миролюбиво: в схватках с монахами Шаолиня оружие было бессильно против посохов, которыми они владели виртуозно, и воины не раз терпели чувствительные поражения. Но сейчас их было много, как думали они, и старший отряда, когда они поравнялись, довольно вызывающе спросил, вытащив меч:
- Как ты думаешь, чтоя сделаю с тобой сейчас?
- Проткнёшь меня, - невозмутимо ответил Учитель, - если я хоть пошевельнусь.
Ответ удивил начальника: у монаха был посох, но он и не думал сопротивляться, хотя клинок был у самого его горла. Воинственный пыл воина угас: много ли чести убить простого монаха. И отряд двинулся дальше.
- Ты мог перебить и покалечить их своим посохом, но так рисковал, - удивился ученик.
- Я был невидим для них, - ответил Учитель. Они искали одно, а видели другое, то что им показал я. И стал невидимым, не нарушив устава монастыря: использовать искусство боя только для защиты.
- Не обязательно прятаться, чтобы быть невидимым, или тратить огромные духовные силы на изменение личины, - продолжил Учитель, - достаточно знать, кем тебя хотят видеть и соответствовать этому образу. Это и есть искусство невидимости.
Ученик долго осмысливал услышанное и спросил то, что Учитель ждал давно.
- А Достигший Совершенства, мы ведь все должны стремиться к совершенству.
- Что в действиях человека наиболее заметно?
- Совершаемое зло.
- А менее?...
Ученик задумался.
- Любовь, - подсказал учитель.
- Но это так просто, - изумился ученик.
- Это самое сложное из всего, что я знаю. Многим не хватает жизни, чтобы наполнить её любовью.
Учитель помолчал задумчиво, молчал и ученик.
- Только тот, кому это удалось, становится невидимым.
- Но почему, Учитель?
- Люди несовершенны и видят в нём совсем другое.
Ученик был молод и не мог не задать ещё один вопрос.
- А та, любовь, другая,... - он замялся, но Учитель помог ему.
- Любовь узнаёт любовь даже в песчинке, а на двоих влюблённых - целый мир. В этом огромном мире они невидимы для других, но не для друг друга.
Учитель ещё помолчал и добавил:
- Если это любовь. Без любви любой человек - НЕВИДИМЫЙ.

Один весь из себя крендель, решил: он столь неотразим, что может выбирать себе жену из лучших. И после долгого и утомительного отбора остались три претендентки.
Первая, изрядно красивая девица, всё время следила за своим главным козырем и улучшала его как могла одеждой, косметикой и фитнесом. Все мужики (и не только) буквально скручивали головы, когда они шли рядом, что для него было весьма лестно.
Вторая была хозяйка что надо и окружила кренделя заботой, как коконом: от одежды и до еды у него всё было лучшее, он был всегда моден и ухожен, и уже все дамы скручивали головы, когда они шли рядом, что для него было тоже лестно.
Третья была чертовски умна и практична: она завела собственное дело, которое расцветало день ото дня, что позволяло ему вести богемный и весьма безалаберный образ жизни. Товарищи завидовали и это, понятно, льстило ему.
И вот настал день выбора. Подумав (очень недолго), он выбрал три стула, положил на каждый 3 ореха и предложил красавицам сесть на них. Та, что орехи задом расколола, и стала его женой.
Потому, что вспомнил старый наказ деда-казака.
- Главное, чтобы у жены зад крутой и крепкий был, тогда и дети крепкие уродятся. Остальному научится.
НЕ ЦЕНИМ МЫ МУДРОСТЬ ПРЕДКОВ.

Я сегодня не хочу пересказывать банальности и опровергать такие же банальности. Знали - не знали, кто и как начал, кто виноват, кто больше победил - какая разница?! Нет ни одной семьи в России, НИ ОДНОЙ (!!!), которую бы не затронуло горе этой войны, горе, что мы несём в себе доселе как светлую память. Ни один народ, кроме НАРОДА-ПОБЕДИТЕЛЯ, не способен на такое. Именно потому мы за всю историю никогда не считались, а просто скорбели и были благодарны всем, кто эту скорбь с нами разделяет. Мы и сейчас такие: потому нет у нас Катыни и Холокоста, а есть Сталинград и Курск - нам есть чем гордиться, а не плакаться и потому мы, ВЕЛИКИЙ НАРОД, не проклинаем, а скорбим: по погибшим немцам, воевавшим неизвестно за что; по японцам, сгоревшим неизвестно за что в атомной топке; по союзникам, в одночасье потерявшими Европейский Дом неизвестно за какие ценности в обмен; по остальному миру, также потерявшему десятки миллионов до сих пор непонятно за что.
Мой народ-победитель, прекративший эту пляску смерти на вот уже 67 лет, воевал за свою Родину, защитил её, а заодно и спас остальной мир от взаимного уничтожения. И потом, создав лучшую в мире армию, бомбу и ракету, до сего дня пресекал именно этими факторами все попытки начать всё сначала. Мы многое помним и многое знаем об уже послевоенном мире, не стоит некоторым обольщаться. Но сегодня я не об этом.
СЕГОДНЯ МЫ ПОМНИМ ТОЛЬКО НАШИХ ОТЦОВ И ДЕДОВ, ВСЮ КРОВИНУШКУ НАШЕГО РОДА, ВСЮ ЕЁ ГОРДОСТЬ И СЛАВУ, ОТДАВШИХ ЖИЗНИ И ЗДОРОВЬЕ, ВСЁ ЛУЧШЕЕ СВОЕЙ БЕССМЕРТНОЙ ДУШИ ЗА НАС.
Сегодня мы помним светлой памятью, и детям-внукам нашим накажем, только великий их подвиг.
СЕГОДНЯ НАШ ДЕНЬ ПАМЯТИ И СКОРБИ!!! ВЕЧНАЯ СЛАВА И СВЕТЛАЯ ПАМЯТЬ ПОГИБШИМ, СЫНОВЬЯ ЛЮБОВЬ И ГОРДОСТЬ - ЖИВЫМ...

Молодая женшина бездумно сидит на парковой скамейке. Грустное, милое усталое лицо, сквозь усталость проглядывает отчаяние. Мимо проходит маг и мудрец. Останавливается, присаживается рядом. Женщина безучастна.
- Добрый день. Я могу вам чем-то помочь?
- День недобрый, - в голосе женщины раздражение...и слёзы.
- Мне разбили сердце.
- Сердце?
- Я отдала человеку всё-всё. Мои мечты, мысли - всё его!... Всё кроме моего сердца. Он разбил его и оно разучилось любить, зачем оно ему такое?
Маг протягивает руку ладонью к сердцу и луч, вдруг явившийся из ладони, высвечивает сердце женщины. Сердце - как на ладони.
- Да вы дурно с ним обращались. Порезы, шрамы?
- Это с ним так обращались, а я...я позволяла.
В голосе женщины при взгляде на своё сердце - слёзы.
- Я слабая, как я смогла бы ему помочь? Ему ещё можно помочь?
- Когда оно стало таким?
- Не знаю. Оно любило много. А сейчас оно только стучит часто-часто: ни радости, ни огорчения.
- У вас нет никаких чувств?
- Не знаю, меня что-то мучает, но что?!
- Это можно узнать только с помощью любви. Но за любовь надо платить...любовью.
- Любовь для меня - недостижимое счастье.
- А Вы помните, что такое счастье?
- Нет, только боль, боль, боль...
- За болью и спряталось счастье. Вспомните.
- Но я не хочу вспоминать, я хочу всё забыть...
- Что - всё?
- То, что меня мучает, не даёт дышать, загоняет в парк на скамейку!
Женщина близка к истерике.
- Посмотрите на меня, - маг добро улыбается, - и вспомните что-нибудь хорошее. Вот, вы улыбнулись, и глаза ожили, налились светом. Это свет любви. Вам нужен тот, кто будет смотреть на вас такими же глазами. Это и есть любовь.
- И он отдаст мне любовь?
- Нет. Он научит снова любить.
- А как я узнаю, что это любовь?
- Когда день, час без него - мука. Волнение ожидания и радость встречи. Когда не сможешь уснуть, пока он не пожелает тебе доброй ночи. Когда…
- И это любовь??!
- Любовь... Вы куда?
- Простите, я всегда любила. Глупая ссора, разлука и боль заставили меня забыть, что такое любовь...
Она ушла стремительно, забыв даже проститься, а маг и мудрец сидел на лавочке, и писал на песке тростью какие-то непонятные знаки. Волшебные? Нет, он не был ни магом, ни мудрецом, хотя это вопрос спорный. Просто поживший человек, знающий, что такое сердце на ладони. Твоей или чужой.
ЛЮБЯЩИЕ ВСЕГДА ДЕРЖАТ СЕРДЦА ЛЮБИМЫХ НА ЛАДОНИ. БЕРЕГИТЕ ИХ...

Философия — современная форма бесстыдства. КАМЮ

	В «Газпроме» предложили выслать Аршавина из России
Заместитель председателя правления ОАО «Газпром» Валерий Голубев считает, что капитана российской сборной по футболу Андрея Аршавина следует выслать из России. По его словам, причина — те острые комментарии, которые футболист дал после матча Россия — Греция на чемпионате Европы 2012 года. ... Читать далее > Газета РБК daily

Наказать надо Аршавина именно за болтовню. И выкинуть в дубль, пусть молодых учит, пока есть чему. И обязательно разогнать всю команду: сразу найдутся замены, вот посмотрите. И тренера русского с парой амбалов. Чудо-сборную получим.

Я находил и терял именно это исполнение не без помощи Вали несколько раз. Когда-то она в моём плеере называлась "Музыка дождя". Теперь у меня иные ассоциации и пусть ангелы разлетятся по вашим блогам.

В городе Бомбее жил один учёный брахман. Однажды, привлечённый красотой юной Чампы, он пришёл к ней в дом:
— О, Чампа! Я так влюблён в тебя, возьми моё сердце и прими меня в свои объятия!
И ответила Чампа:
— Если ты учёный брахман, ответь на мой вопрос. Сколько страсти в мужчине и сколько страсти в женщине?
И ответил юноша:
— В женщине страсти девять частей, а в мужчине — одна.
— А сколько разума в женщине и сколько — в мужчине?
— В женщине разума одна часть, в мужчине — девять частей.
Тогда сказала Чампа:
— О, юноша! Если мне хватает одной части разума, чтобы победить девять частей страсти, как же тебе девять частей разума не хватает, чтобы победить всего лишь одну часть страсти?