В одной семье никак не рождался ребёнок. Жена сначала молилась, а потом начала корить Бога, обвиняя его в своём несчастии. Любящий и верующий муж испугался и позвал врача-мудреца выяснить - в чём причина. Врач осмотрел супругов и вынес вердикт:
- С вами всё в порядке - дело в жене. Я вылечиваю практически все болезни, но тут моё искусство бесполезно: через месяц супруга ваша умрёт, так как болезнь её сильно запущена.
Услышав вердикт, муж сильно опечалился и принялся ухаживать за женой вдвойне, но она не могла ни есть, ни спать после обеда как прежде, ни спать ночью, а только корила Бога: днём и ночью её мучали кошмары, связанные с ожидаемой скорой смертью. Однако через месяц она не умерла, а только похорошела и муж пошёл объясниться к врачу-мудрецу. Тот уже ждал его и вот что услышал муж.
- Я сразу знал, что жене вашей не грозит смерть, но неумеренность...Её нездоровый аппетит могла остановить только угроза смерти: Богу она уже не верила. Вы пережили неприятный месяц, но лекарства редко бывают сладкими. Зато теперь жена ваша похорошела и главное - вы можете иметь детей.
НЕ СПЕШИ ОБВИНЯТЬ БОГА, ДАЖЕ ЕСЛИ ОН ЯВИЛСЯ В ОБРАЗЕ СМЕРТИ.

Засветилася лампада

Засветилася лампада
Пред иконою святой.
Мир далекий, мир-громада,
Отлетел, как сон пустой.

Мы в тиши уединенной.
Час, когда колокола
Будят воздух полусонный,
Час, когда прозрачна мгла.

Ласка этой мглы вечерней
Убаюкивает взгляд,
И уколы жгучих терний
Сердце больше не язвят.

Помолись в тиши безмолвной
Пред иконою святой,
Чтобы мир, страданьем полный,
Вспыхнул новою мечтой.
Помолись со мной, родная,
Чтобы жизнь светлей прошла,
Чтобы нас стезя земная
Вместе к гробу привела.

Над пучиной неизвестной
Пусть мы склонимся вдвоем,
Пусть чудесный гимн небесный
Вместе Богу мы споем.

Константин БАЛЬМОНТ

Вот уж сегодня я тут отмечал разительное сходство в судьбе и творчестве Бальмонта и Грина, да как же мне не повториться?! Сколько прелестных миниатюр Грина так и заканчивалось: "Они жили долго и умерли в один день", хоть та же наилюбимейшая у меня "Сто вёрст по реке". И вот, нате, у Бальмонта:

Чтобы нас стезя земная
Вместе к гробу привела.

Бальмонт узнал про это счастье в Гиперборее, но Грин-то там и близко не был. Зато был в Крыму, чьи пещеры так и струяться мировым космическим знанием. К этому источнику припадал не единожды и Волошин - великий киммерийский маг. Многие черпали из него, только Чехов гневливо отвернулся от истинно вечного в вечной обиде на человечество и свою блудливую еврейку-жену Книппер. Бог простит...
А эти два певца любви, добра и красоты переживут века. Точно гипербореи...

ТРУДНО ФЕЕ

«Фея»,— шепнули сирени,
«Фея»,— призыв был стрижа,
«Фея»,— шепнули сквозь тени
Ландыши, очи смежа.

«Фея»,— сквозя изумрудно,
Травки промолвила нить.
Фея вздохнула: «Как трудно!
Всех-то должна я любить».

Константин БАЛЬМОНТ

Как же я бесконечно люблю "Фейные сказки" Бальмонта. Так трогательно звучат они в наше время. И ведь есть же, есть такие феи в нашей жизни, надо только приглядеться душой. Вы не встречали пока? А мне вот повезло...

Вот! Подобной прелести, напитанной любовью, не встретите вы ни в одной мировой поэзии. Позвольте, возразите вы мне, на языках полумира для родных слов найдутся и волшебные звуки, не уступающие сей серенаде. Эгэ, не без ехидства возражу я. Бальмонт пол мира перевёл от Эдгара ПО (сидя прямо в седле) с голоса, до Петрарки и чудного литовца Гиры. Есть, есть вещицы ажурные, есть и страстно-буйные, но ни одна и рядом не стояла с этим тихим напевом. Даже на европейских переводах. Ну а я, мои резоны вам понятны: феечка давно и в лунных снах моих и в росных песнях утра. Сама нежность...



ФЕЯ

Говорили мне, что Фея,
Если даже и богата,
Если ей дарит лилея
Много снов и аромата, -
Все ж, чтоб в замке приютиться,
Нужен ей один листок,
Им же может нарядиться
С головы до ног.

Да, иначе быть не может,
Потому что все в ней нежно,
Ей сама Луна поможет,
Ткань паук сплетет прилежно
Так как в мире я не знаю
Ничего нежнее фей,
Ныне Фею выбираю
Музою моей.

Константин БАЛЬМОНТ

Одной судьбы двужалая стрела
Над бездной бег расколотый стремила,
Пока двух дуг любовь не преломила
В скрещении лучистого угла.
И молнии доколь не родила
Тоска двух сил, - одну земля кормила,
Другую туч глухая мгла томила -
До ярых нег змеиного узла.
Чья власть, одна, слиянных нас надмила -
Двусветный дар струить, чтоб темь пила, -
Двух сплавленных чтоб света не затмила?
И чья рука волшебный луч жезла
Четой эхидн сплетенных окаймила?
И двух коней одержит удила?

Вячеслав ИВАНОВ "Кормчие звезды" ("Любовь")

Когда накануне предпоследней поездки в Москву, уже умирающий, но ещё не знавший этого, в грозовой и штормовой день в Лукоянове перечитывал я этот чудный сонет, молнии колотили прямо под крыльцо с сухим, раскатистым треском. После них гром, стреляющий как рваное полотно и переходящий в угрожающий гул, не впечатлял. Я мысленно нёсся с влюблёнными по их сумасшедшим вихревым спиралям и не хватало мне только одного - феи. Мы составили бы этим магам любви славную компанию, но я ещё вернусь к этой непростой теме. Я хорошо уже изучил свою феечку. Чтобы она пропустила такой концерт?! Я пожалуй даже кое-что усилю, а пока проглядим то, что показал нам Иванов в своём стиле, так и не дав передохнуть от впечатлений и загадок ни встрёпанному воображению, ни мятежному духу.

Мне всегда было непонятно, почему худшие из мужчин вызывают интерес у лучших женщин. Агата КРИСТИ

Разве ты объяснишь мне - откуда
Эти странные образы дум?
Отвлеки мою волю от чуда,
Обреки на бездействие ум.

Я боюсь, что наступит мгновенье,
И, не зная дороги к словам,
Мысль, возникшая в муках творенья,
Разорвет мою грудь пополам.

Промышляя искусством на свете,
Услаждая слепые умы,
Словно малые глупые дети,
Веселимся над пропастью мы.

Но лишь только черед наступает,
Обожженные крылья влача,
Мотылек у свечи умирает,
Чтобы вечно пылала свеча!

Николай ЗАБОЛОЦКИЙ

Потрясающе, но это написано человеком, изведавшим репрессий и лагерей, замалчивания и преследования таких негодяев как Лихачёв. Он прочёл и поделился с нами уникальным звучанием "Слова о полку Игореве", в то время как Лихачёв "переводил" русский бриллиант с русского на русский. А Заболоцкий, ушедший из поэзии в славянскую литературу, время от времени дарил нам подобные шедевры-притчи наподобие "Не позволяй душе лениться" или "Некрасивая девочка". Сколько же любви и красоты было в душе у этого последнего из "серебряных", если его "Голубиная книга" являет родовое откровение и сейчас, в смутные дни России, как тогда, когда в такие же смутные дни его отправили за неё в лагеря. По освобождении его ждала Европа и Америка, а он остался на Руси-России как и Ахматова, существовавшая в параллельном мире "гражданской смерти" и которую так же ожидал "цивилизованный мир". Они остались и одарили нас своими шедеврами, "серебряные" бессеребренники, в то время как всякие сбродские получали нобелевки за макулатуру. Такие они - "серебряные"...

Я не знаю, ты жив или умер,—
На земле тебя можно искать
Или только в вечерней думе
По усопшем светло горевать.

Все тебе: и молитва дневная,
И бессонницы млеющий жар,
И стихов моих белая стая,
И очей моих синий пожар.

Мне никто сокровенней не был,
Так меня никто не томил,
Даже тот, кто на муку предал,
Даже тот, кто ласкал и забыл.

Анна АХМАТОВА

"Стихов моих белая стая"...Так назван лучший для меня сборник Ахматовой, хотя общепринято, что лучшим является "Чётки", который и принёс ей феерическую славу. По мне сборник этот более зрел, откровенен той подкупающей откровенностью не в мелочах, но и не когда "душа наизнанку". Спокойная и мудрая красота на фоне сильных и ярких образов, каждый из которых есть целая поэма. Может потому так и назван сборник - поэма поэм, потрясающих изящной лебединой красотой, которую лучше всех понимает и чувствует русская женщина. Русская Сафо...

Я помню нежность ваших плеч
Они застенчивы и чутки.
И лаской прерванную речь,
Вдруг, после болтовни и шутки.

Волос червонную руду
И голоса грудные звуки.
Сирени темной в час разлуки
Пятиконечную звезду.

И то, что больше и странней:
Из вихря музыки и света —
Взор, полный долгого привета,
И тайна верности... твоей.

Александр БЛОК

Блок, непонятно почему, у меня - редкий гость. И люблю я его, и помнится много, а вот сюда не очень охотно. То, что он удивительно самодостаточен и в стихе своём не оставляет предметов к размышлению - видимость, на которую я, однако, попался, очарованный любовными иллюминациями Бальмонта и глубиной постижения предмета Волошиным. Внешне у Блока этого нет, он тонок и чист, но не эстет подобно Северянину. Его строка избыточна, но какую красоту образа несёт, как хороши его прерывистые анимации - от наполненого жизнью цвета и звука до истончающегося на обрыв дыхания призрачного чувства любви. И остаётся от прочтения тонкий аромат Незнакомки и волнение долго не покидает тебя. Соприкосновение и ожидание...

Мы - два в ночи летящих метеора,
Сев дальних солнц в глухую новь племен;
Мы - клич с горы двух веющих знамен.
Два трубача воинственного сбора.
И вам, волхвы всезвездного дозора, -
Два толмача неведомых имен
Того, чей путь, вняв медный гул времен,
Усладой роз устлать горит Аврора.
Нам Колокол Великий прозвучал
В отгулах сфер; и вихрь один помчал
Два знаменья свершительного чуда.
Так мы летим (из наших нимбов мгла
Пьет лала кровь и сладость изумруда) -
Одной судьбы двужалая стрела.

Вячеслав ИВАНОВ "Кормчие звезды" ("Любовь")

Не раз меня изумлял напор чувств в венках Иванова: ни единой паузы на осмысление, передышку чувств. На самой высокой ноте и нота эта Любовь! Во всех проявлениях: от гимнов и волхвования, до музыки сфер и судьбоносных знамений. Это потом откинешься ты в глубоком кресле или застанет тебя вспышка космической страсти средь луговых трав, в которые ты уронишь на руки пылающее лицо, потом будешь ты ещё и ещё переживать пережитое, добавляя своего в это звёздное блюдо. Но одно я знаю точно: даже истощённый и изнеможенный таким напором чувств, желать ты будешь одного - любви-и-и-и...

Старый иудей, ушедший в ночь пожара не показался Аристотелю добродетельным. Чтобы оградить себя от всяких слухов и намекнуть евреям, в чьих руках находится их тайна, Стагирит надиктовал писцу свиток, который на следующий день был не только прочитан ученикам в Лицее, но с него по негласному разрешению Аристотеля сделали несколько копий.
Стагирит позаботился, чтобы хоть одна из них попала к иудеям. Он был очень осторожен в высказываниях, ссылаясь на источник, якобы погибший в пожаре,...но перехитрил не евреев, а сам себя. Иначе откуда взяться такому письму:
"Александр Аристотелю желает благополучия! Ты поступил неправильно, обнародовав учения, предназначенные только для устного преподавания. Чем же мы будем отличаться от остальных людей, если те самые учения, на которых мы были воспитаны, сделаются общим достоянием? Я хотел бы превосходить других не столько могуществом, сколько знанием о высших предметах. Будь здоров!" Холодное, если не сказать, гневливое письмо: Стагирит знал своего ученика. Как и знал, что за знания имел в виду тот. Значит, не уничтожил Авесту, выполнив навязанное Учителем, коснулся их арийских тайн.
Коненечно коснулся! Самая славная из его побед меркла в свете этого знания: так решил для себя Александр. Стагирит умел читать между сторок: "Чем же мы будем отличаться от остальных людей...?" Величие полководца, победившего пол мира, было уже не в счёт. "Надо что-то делать", - в висках бились злые пульсы, - " что-то делать".
... А Александр в недоумении разглядывал груду пергаментных списков и древних манускриптов в свитках, доставленных ему халдейскими жрецами в бородах, крашенных хной. Время от времени он погружал руку в эту груду и наугад брал свиток. Молчание затягивалось, но молодой царь в конце концов нарушил его. "Края света за Индией нет", - он не спрашивал, а отвечал своим мыслям. "Вообще нет никакого края", - он прислушался к тому, что творилось у него внутри. Страха не было у этого избранника богов, одно только неистовое желание, захлестнувшее всё его существо. "Я хочу знать всё!" "Это невозможно",- жрец перехватил безумный взгляд царя и поспешил закончить: "Универсальное знание принадлежит всем... и никому". "Я расскажу о нём своему учителю, он поможет...". "Не поможет", - голос жреца был печален и это удержало царя от вспышки гнева. "Почему?". "Убийца, направленный им, уже идёт к тебе: меж вами неделя". "Вы знаете его? Так убейте, я приказываю вам!". "Прийдёт другой." "Это знание так опасно?". "Суди сам: между твоей и своей смертью он выбрал смерть своего ученика - твою". "Его смерть?!". "Да, это знание - его смерть. Он уже держал часть его в руках,... и уничтожил, или сделал вид, что уничтожил".
Дальше разговор был больше похож на бред: так потом представлял все, что с ним было, Александр. И только сидя на берегу Сейдозера (помните?!), в заповедонных сакральных местах Гипербореи, о которой он услышал в тот раз впервые, он понял, что имели в виду жрецы Халдеи. Но и они знали не всё. Зато знали о существовании стрелы, на которой идеографическим письмом был указан путь на северную прародину всего человечества - в Гиперборею. И ещё они знали имя человека, предсказавшего явление на поиск этой стрелы Александра: Пифагор!!!

Как человек обстоятельный, прежде чем приняться за Аристотеля, я обратился к первоистоку, коим и оказался Пифагор Гипербореец.
Пифагор был первым, кто назвал себя философом, и мир обязан ему этим термином. До него умные люди называли себя мудрецами, что означало человек, который знает. Пифагор был скромнее. Он ввел в обращение термин философ — тот, кто пытается найти, выяснить.
Философия Пифагора говорит о том, что он был превосходно знаком с содержанием восточных и западных эзотерических школ: постиг тайные традиции Моисея, был инициирован в египетские, вавилонские, халдейские Мистерии, в брамины Элефанта и Эллора.
Вот что пишет о нём Шуре: “Пифагор был Адепт, Посвященный первой степени; он обладал духовной способностью непосредственного восприятия, и у него был ключ к оккультным знаниям и к духовному миру. Таким образом, он черпал из первоисточника Истины, и так как к его способностям интуиции и его высокой духовности присоединялась большая наблюдательность, знакомство с физической природой и высокоразвитое философское мышление, никто не мог лучше его построить здание истинной науки…” (Э.Шуре, Великие Посвященные).
Понимал это Аристотель, не по праву занявший место Пифагора. Понимали и евреи, в чью традицию он был посвящён. Оттого и искали у Стагирита поддержки. Никогда ещё они не находились так близко к краю пропасти. И скоро, совсем скоро вы поймёте: почему.
Конечно он занимался Каббалой иТорой, точнее их корнями. Он ведь получил ту же степень посвящения, что и Моисей. Но, кроме того, побывал в Гиперборее - у истоков. И появился у сидонских жрецов за пару дней до получения от Поликрата разрешения на поездку в Египет с письмом к фараону. Откуда он знал?
Эти сидонские жрецы были потомками мадианитян, Верховный жрец которых и тесть Моисея Иофор, в своё время учил магии, знанию, полученному от атлантов и ариев, своего зятя Моисея, я уже об этом писал здесь.
Они отправили Пифагора в Гиперборею философом, а назад через 3 (!) года вернулся Посвящённый. Все более поздние посвящения, о которых упоминает Шуре, были только формальностью: о нём знали, его цели были тоже ясны - доступ к первоисточникам. Почему же через полтора века так всполошились и Аристотель и евреи?
По исследованию Пифагором древнего алфавита Торы и Каббалы, состоящего из 22 букв, самый скрытый и тайный алфавит, служивший прототипом для для ВСЕХ других такого же рода, а также для знаков ведийских и для букв санкритских - есть алфавит арийский! Браманы, утверждал Пифагор, называют эту азбуку "Ваттан" и она принадлежит первой человеческой расе. Моисей, по утверждению Пифагора, указывает на эту азбуку в 19 стихе II гл. своего Сефер-Берешит. И Пифагор даёт свой приговор:
1. Эта основная из всех азбук, "Кабалим", принадлежит ариям;
2. Азбуки этого рода нельзя причислять к семитическим, потому что они не принадлежат какой-либо из этих национальностей.
Этим приговором он лишает евреев и азбуки Торы, и самой Торы, и магической числовой азбуки Каббалы. "Ну и что", - скажет упёртый еврей? - "Видали мы этот бред и раньше у Вас, уважаемый".
Увы вам, я тогда только дал 2 арийских названия первоистоков без привлечения аргументации Пифагора. "Ну и что", - снова скажет упёртый еврей?
А то, что самый авторитетный ХРАНИТЕЛЬ древней Каббалы и её исследователь, маркиз Иосиф Сент-Ив д'Альвейдр, в своём письме от 10 января 1901 г. к авторитетнейшему переводчику Каббалы д-ру Жерару Анкоссу, попросившему маркиза о помощи, ПОЛНОСТЬЮ ПОДДЕРЖИВАЕТ ВСЕ АРГУМЕНТЫ И ВЫВОДЫ Пифагора. Которые знают Посвящённые евреи и сейчас. Которые привели в такую панику и Аристотеля и старого раввина (см. мой коментарий "Аристотель и Пифагор" здесь). Полная аргументация Пифагора, которому было поручено растереть в пыль крамолу Единобожия евреев, ждёт вас, господа! Ни одну книгу евреев не оставил без внимания арий Пифагор! Пифагор Гипербореец...

Я всё чаще задумываюсь о том, как бы выбраться из отеля на природу, но последний случай здорово поубавил прыти: скорая, потом месяц кремлёвки и теперь через десять дней очередная химия. Но потом-то 21 день отдыха перед последним (надеюсь) сеансом. И отдых в подмосковье дешево - то, что мне надо.
Нашёл совсем недалеко от Москвы в глубине соснового леса, в местечке скрытом от шума машин, дом отдыха ВКС-КАНТРИ. На площади около 17 гектаров тут расположились традиционные корпуса, деревянные коттеджи по авторским проектам, и уютные бунгало, которые круглый год открыты для таких как я. Две прелестные речки, которые я знавал ещё со студенчества - Киржач и Шеридарь. Окружены со всех сторон полями и лесами, протекают по территории дома отдыха, а в самом центре ВКС-КАНТРИ находится пруд, в котором можно и порыбачить. Или пройтись по территории дома отдыха, подышать чистым воздухом, заглянуть на конюшню и покататься на лошадях, или на пасеку, угоститься натуральным свежим медом.
Ненавязчивый сервис обещан, номера с разным уровнем комфортности выбираешь сам. Они оборудованы современной ванной и туалетной комнатой, а также телефоном, телевизором, чайником и Интернет. По желанию можно выбрать номер с кухней, холодильником, DVD или джакузи с аэро- и гидромассажем.
Шведский стол с большим выбором вкусных блюд, приготовленных профессиональными поварами, визитная карточка ВКС-КАНТРИ. Домашнее трехразовое питание – залог успешного отдыха!
Натуральная и экологически чистая молочная продукция собственного производства поступает на стол с фермы, расположенной на территории дома отдыха. Каждый день на столе свежее молоко, творог и сметана, а также натуральный мед с пасеки.
Я очарован и буду думать, как всё устроить по умному, раз больница не отпускает пока далеко.

Прохорова можно понять, когда он утверждает, что кукловод Кремля - Сечин: его опять кинули и выкинули из "Правого дела". А после того, как глава "коллективного Путина" Сечин был отставлен, ККК (команда кремлёвских кукловодов) размастилась в Администрации Президента (АП). Набиуллина, Голикова, Фурсенко и прочая шваль не выкинуты на помойку, а стали "советниками" президента и будут давить молодых министров уже лично от Путина. Так что слушать Медведева про 3/4 обновлённого состава правительства - полная мерзость.

В Истории VI века до нашей эры средоточием греческой науки и искусства стала Иония - группа островов Эгейского моря, расположенных у берегов Малой Азии. Там в семье золотых дел мастера, резчика печатей и гравера Мнесарха родился сын.
По преданию, в Дельфах, куда приехали Мнесарх с женой Парфенисой, - то ли по делам, то ли в свадебное путешествие - оракул предрек им рождение сына, который прославится в веках своей мудростью, делами и красотой. Бог Аполлон, устами оракула, советует им плыть в Сирию. Пророчество чудесным образом сбывается - в Сидоне Парфениса родила мальчика. И тогда по древней традиции Парфениса принимает имя Пифиада, в честь Аполлона Пифийского, а сына нарекает Пифагором, то есть предсказанным пифией. В легенде ничего не говорится о годе рождения Пифагора; исторические исследования датируют его появление на свет приблизительно 580 годом до нашей эры. Вернувшись из путешествия, счастливый отец воздвигает алтарь Аполлону и окружает юношу заботами, которые могли бы способствовать исполнению божественного пророчества. Возможности дать сыну хорошее воспитание и образование у Мнесарха были. Как всякий отец, Мнесарх мечтал, что сын будет продолжать его дело - ремесло золотых дел мастера. Жизнь рассудила иначе. Будущий великий математик и философ уже в детстве обнаружил большие способности к наукам.
Далее читать здесь.

В ближайшие десятилетия главные сенсации ожидают нас в Гиперборее, а Пифагор - одна из них. У своего первого учителя Гермодамаса Пифагор получает знания основ музыки и живописи. Для упражнения памяти Термодамас заставлял его учить песни из "Одиссеи" и "Илиады", прививал Пифагору любовь к природе и ее тайнам. "Есть еще другая Школа, - говорил Гермодамас, - твои чувствования происходят от Природы, да будет она первым и главным предметом твоего учения". По совету учителя Пифагор и решил продолжить образование в Египте, у жрецов. Попасть в Египет в то время было трудно, потому что страну фактически закрыли для греков. Да и властитель Самоса тиран Поликрат не поощрял подобные поездки. При помощи учителя Пифагор бежит с Самоса. Но пока до Египта далеко. Он живет на острове Лесбос у своего родственника Зоила. Там происходит знакомство Пифагора с философом Ферекидом - другом Фалеса Милетского. У Ферекида Пифагор учится астрологии, предсказанию затмений, тайнам чисел, медицине и другим обязательным для того времени наукам. Оттуда путь Пифагора лежит в Милет - к самому знаменитому Фалесу, основателю первой в истории философской школы. От него принято вести историю греческой философии. Пифагор слушает в Милете лекции Фалеса, тогда уже восьмидесятилетнего старца, и его более молодого коллегу и ученика Анаксимандра, выдающегося географа и астронома. Но Фалес тоже советует ему поехать в Египет, чтобы продолжить образование. И Пифагор решается. Перед Египтом он на некоторое время останавливается в Финикии, где, по преданию, учится у знаменитых сидонских жрецов. Пока он живет в Финикии, его друзья добиваются того, что Поликрат, властитель Самоса, не только прощает беглеца, но даже посылает ему рекомендательное письмо для Амазиса - фараона Египта. И тут начинаются тайны, которых в связи с Пифагором предостаточно для нескольких книг.

В Египет Пифагор отправляется в 550 году, а прибывает... в 548! Некоторые исследователи предполагают, что Пифагор останавливался в Фивах. Г-м... Трудно предположить, что такой человек не оставил там следов своего пребывания, но это именно так. Александр Македонский специально искал эти следы по просьбе своего учителя Аристотеля перед тем, как предать Фивы огню... и ничего не нашёл! У меня есть гневное письмо к учителю по этому поводу. Зато есть отчётливые следы пребывания Пифагора в это время в Гиперборе, я их видел не раз. Вот только одна из тайн Гипербореи, связанная с великим кротонцем.

Кстати, ещё два античных персонажа связаны с Гипербореей и оба носят прозвище Гиперборейский: Геракл и Аполлон. Первый за то, что загнал именно там в одном из 12-ти подвигов Кентенберийскую лань и спасал там же(а не на Кавказе) друга Прометея. А лунный бог Аполлон(Феб) раз в 19 лет (лунный год), по преданию, отправлялся на воздушном корабле(!) за молниями для молниемёта Зевса, с помощью которого тот в своё время одолел титанов(читайте Гессиода). Вот ещё одна из многих тайн Гипербореи.

КОВЫЛЬ

И. А. Бунину

Точно призрак умирающий,
На степи ковыль качается,
Смотрит месяц догорающий,
Белой тучкой омрачается.

И блуждают тени смутные
По пространству неоглядному,
И, непрочные, минутные,
Что-то шепчут ветру жадному.

И мерцание мелькнувшее
Исчезает за туманами,
Утонувшее минувшее
Возникает над курганами.

Месяц меркнет, омрачается,
Догорающий и тающий,
И, дрожа, ковыль качается,
Точно призрак умирающий.

Константин БАЛЬМОНТ

Есть у Бунина прекрасная вещица "Осыпаются астры в садах", коротенькая и незамысловатая миниатюрка, как и всё у него, за исключением, быть может, "Степи", да "Господина из Сан-Франциско". Не она ли навеяла Бальмонту настрой так вот описать буйную и необъятную степь почти пастельными тонами?
Сам в юности житель степей, я сразу подметил эту приглушенность и камерность там, где душа трепещет и рвётся соединиться с безумием запахов и магической пронзительностью звуков: то сплюшка заведёт свою канитель, то филин в перелеске заухает на жуть полёвкам, а то и заяц завизжит, заверещит, приняв собрата за лукавую огнехвостую. А то налетит из тумана дикий конский топот с гиканьями и разбойными посвистами пацанвы, летящей призраками в ночное. Налетит, да и затихнет за дальней балкой со ставком. Нет в степи ни слюдяной тиши лесного озера, ни загадки лунной ночи над притихшим Доном-батюшкой: с своим серебряным свечением ковыля в лунном свете открыта она всем семи ветрам... и мысли твоей, подхваченной духмяными токами воздуха.
А любовь в такой степи... Однако, полно: про серебряный ковыль на ветру рассказывает "серебряный" поэт. Наслаждайтесь...

* * *
Во многом знании — немалая печаль,
Так говорил творец Экклезиаста.
Я вовсе не мудрец, но почему так часто
Мне жаль весь мир и человека жаль?

Природа хочет жить, и потому она
Миллионы зерен скармливает птицам,
Но из миллиона птиц к светилам и зарницам
Едва ли вырывается одна.

Вселенная шумит и просит красоты,
Кричат моря, обрызганные пеной,
Но на холмах земли, на кладбищах вселенной
Лишь избранные светятся цветы.

Я разве только я? Я — только краткий миг
Чужих существований. Боже правый,
Зачем ты создал мир, и милый и кровавый,
И дал мне ум, чтоб я его постиг!

Николай ЗАБОЛОЦКИЙ, Меркнут знаки Зодиака.

Первая осень на Буяне удивила меня обилием золота и гостей. Червонная терпкая листва полыхала в лучах по-летнему яркого солнца. Слепили золотые маковки церквей. Провеянное зерно текло в амбары золотыми ручейками. Многие из гостей не чурались золотого шитья в одежде и украшений из золота. Великолепный Мерлин и вовсе прибыл в золотой карете, запряженной цугом, и забавлял прибывших байками о своём путешествии: как от Новороссийска, куда прибыл на английском танкере, несся ночами по чудным кубанским просёлкам. А днем изображал то комбайн, то телегу, а однажды – бентли. В бентли не поверили, а так… за ним водилось и не такое. Хохотали, однако, отменно: хороший юмор здесь ценили. Я феерические розыгрыши и фантазии Мерлина обожал, а он отвечал взаимностью, заявляя, что я единственный его настоящий слушатель, а потому далеко пойду. Но ныне было не до веселья: предстоял отчёт о проделанном пути, а я полагал, что оплошал. Хотя о приключениях на верхнем маршруте уже гуляли по острову легенды, а то, как объегорили хитрого ребе, вызывало уважение даже у Наины, самой мастерицы по части морока. Но я отправлялся на прародину не морочить или геройствовать, а за знанием. И если Наставник уже объявил относительную неудачу похода личными просчётами, то моя личная неудача не становилась от этого меньше. Так, и только так, приучил я себя оценивать достигнутое. Много дано, много и спросится…
Однако, Старейшины решили иначе и посвятили нас, всю троицу, за недели до арийского совершеннолетия: случай исключительный! Посвящение состоялось в первый луч солнца месяца осеннего равноденствия, по арийской Традиции - истинно начала зодиака Весов, года Золотого дракона и времени рождения мира в яви. В Весы, в год Золотого Дракона и на Покров издал первый крик в этом mr и я. Скромен и, в то же время, величествен, был обряд посвящения, однако же буйными мистериями был встречен первый солнечный луч. Звенели серебряные колокольчики на колпаках ряженых, хороводы с визгом и криками распадались под страшные завывания атакующего войска потешных берендеев, но вновь образовывали коло, откуда неслись и чудные гимны и частушки. Тащили к длинным столам дары земли, запоздалый гость звенел уздечкой и бросал в толпу хохочущих ведуний мелкое серебро. И всякий прибывший улучал минутку поздравить меня и дев, которые прошли все ступени первого уровня, включая само посвящение. А постоянные обитатели Буяна с первым лучом солнца пропели приветственный гимн и поднесли дары. Не забыли и дев. Ната примеряла перстенёк Аси Звездинки, а Мила расчёсывала волосы золотым гребнем Вилы Сиды. Ну а ко мне на правах друзей подошли князь, Баюн и Наина Киевна.
– Вот и кончились забавы, ты вырос, возмужал – на, держи, – князь бережно протянул на вытянутых руках продолговатый предмет, завёрнутый в церковную парчу. В свёртке сём я нашёл лук и стрелу с серебряным наконечником.
– Когда-то это был сук дуба Баюна, а наконечник я сделал на Буяне из серебряной запонки. Для Чернобога, злого гения атлантов. Он хотел помешать возрождению на Буяне арийской Традиции, ты знаешь, чем это кончилось. Позже наши Мастера придали луку нынешний вид и добавили тайные свойства. Чернобога нет, но есть ещё Ваал. Тебе скажу: он брат мне по духу: был, как и я, ликом Велеса, пока тот томился у Вия в Азов-горе. Ур с воинами отправился к звёздам, а этот нет – не унялся и ждёт своего властного часа. Но хоть я многому научил тебя, лук сей не для него – он брат нам, хоть этого не ведает. Ты сделаешь большое дело для Рода, коли замиришь Ваала с нами. Что до других – рука твоя не дрогнет в нужную минуту. Ты знаешь Закон – во всех странствиях по родовой линии можно использовать лишь оружие того времени, в какое ты попал, или трофей. В большинстве путешествий тебе помогут астры, меч и этот лук. Владей. И в добрый путь.
Наина Киевна поднесла серебряный ларец с лечебными мазями и пожелала реже ими пользоваться. Кот подарил руководство по соколиной охоте и под общий хохот убеждал, что юному витязю без него нельзя. И все вместе просили навещать при любом удобном случае. Славно простились…

Имя свое от солнца получила Крайняя Фула:
Ибо летнее там в дни солнцестояния солнце
Вспять обращает лучи,
чтобы дольше они не светили;
Дни уводит оно, в непрерывную ночь погружает
Воздух темный над ней, одевает студеное море
Льдом, чтоб праздным оно, для судов недоступное, было.

Гольфрид Монмутский "Жизнь Мерлина"
(Перевод С. А. Ошерова)

Кем только не представляли нам Мерлина. От советника короля Артура до враля и скверного мага в "Понедельник..." Стругацких. Как-то позабыли или вовсе не ведали, что Мерлин был в первую очередь Белым магом друидов, Верховным кельтским волхвом и Хранителем Жезла. Ещё отменным другом...