Лучшим каждому кажется то,
к чему он имеет охоту.
Козьма ПРУТКОВ

– Ну что ты за человек такой, а, Олень?!
Полковник уже весьма сносно держит психологический удар: школа Буяна.
– Только было порадовался я, что Гесса теперь растрясу по-свойски, так нет – опять второе дно. Он и правда так хорош в делах магических, что мне его не достать?
– Ну что ты, Виктор Егорыч.
Я абсолютно серьёзен.
– Кто он, и кто – ты! Да, он паранорм, талантливый паранорм и не более того. А что посвящение прошёл, так у нас его и мартышки проходили. Нет, тебе он не соперник,…но перехват, что ты замыслил, придётся отменить. Пусть думает, что это он такой великий и могучий. И ещё – свободный.
– Зачем так сложно: мы бы с ним уединились немножко – на два голоса б запел.
– Ага, и один голос – фальшивый, обязательно он фальшивым будет, а нам разбирайся: который?! Нет, пусть он пока соло поёт, что-то типа: «Я от бабушки ушёл…», ну и так далее. А ты за ним, да гляди в оба: кто там ещё кушать захотел. Вот этих ты сюда тащи на правёж. Эти птицы-говоруны для нас сейчас так важны: не передать. Ты профессионал, Виктор Егорыч, и понимать должен лучше всех: на такую охоту Кагал никого не пустит – всё сами. Хватит авеш да дублёров лупить за дело и без дела, пора нашей роднёй, охреневшей от вожделения, толком заняться. Да за Руди поглядывай, он рано или поздно игру сию раскусит. Как только почуешь хоть намёк на это – не медля, бери! Вот тогда он твой, потому как с Кагалом ему после всего песен уж не петь – уроет его Кагал, как быка-провокатора уроет.
– А как же я?! – горячится Граф. – Ему десерт, а я опять оплеухи ментальные собирай?!
– Ты, твоё сиятельство, созрел для иного. Хватит тебе в твои-то годы репьи по буеракам да оплеухи, как ты выразился, собирать. Пол лицея без пяти минут маги, а боем приличным почти никто не владеет. Князь Гвидон один не управится, надо помочь. А полковнику понадобишься – он тебя сам отыщет.
– И надолго это? – Графу мысль, как ни странно, понравилась.
– Да уж как получится. А что?
– А то, – назидательно вещает новоявленный Учитель, – что ежели хулиганскому бою учить, то кто угодно сойдёт, нечего и огород городить. А вот ежели по всем правилам…
– Нет уж ты по всем правилам, – я едва сдерживаю улыбку, а девы за спиной у Графа так и киснут. Хорош, ох и хорош Граф, чудо как хорош,…но бахва-а-л!
– А вот словечки,…ну ты знаешь, тебе придётся позабыть,…хоть до времён, когда снова с Кагалом цокнемся.
– Господи, неужто дождусь, а то у меня там должников…
– Что-то ты, Граф, последнее время подозрительно скромен стал. Поди опять что удумал?
– Ну с чего ты взял, Олень? – Граф неподдельно возмущён,…да выдаёт кошачий блеск глаз.
– А с чего ты взял, что у тебя там должники? Ты их главную богадельню так разнёс: любо дорого на то посмотреть. И Габриель вон, говорят, до сих пор ножку-то приволакивает, а уж авеш и мелкой магической сволочи нащёлкано – что гороху. Так на кого ты ныне навострился, кайся!
– Да есть там один пиндюк, эдакий эрзац-ангел. Как не вылезу из небытия – всё комментирует, да ещё советы даёт тому Серафиму недоделанному, что меня метелил. Вроде как холуй, а смылся-то первый, как только прочухал, что я оклемался. Непрост, ой не прост ангелочек сей. Вот и хочу я доискаться, кто это его подослал, паскуду! Я еле соображаю, мутит, бля, а он хаханьки строит. У-ух!
– Ну и в чём дело? Бери вон атлантов и порезвись, коли душа просит. Небось уж и перемигнулся с ними, а? Ваал, и ты туда же?
– Тот пиндюк и мой должник – старый знакомец. Тебе бы, Олень, не связываться с этой дрянью. Я уж понял, решил ты кое-кого из Кагала воспитать, как меня когда-то. Ну, не знаю, не знаю…Только этот фрукт, что Графа доставал – безнадёга.
– Чем же этот бедолага, которого мы с Графом уж и погоняли однажды.
Я вспомнил налёт на резиденцию Кагала в Александрии и усмехнулся иронически. Про то же, видать, и Грпф вспомнин: кошачий блеск глаз усилился. А я простоватенько так своё гну.
– Чем же он вас так напряг? Ведь мы об одном типе говорим, Граф?
– И об одном,… и о разных, м-м, как ты выразился, типах.
– Объяснись, твоё сиятельство, отвык я в подобной казуистике колупаться.
– То-то же.
Граф торжествует.
– Не всё тебе загадки загадывать!
– Тоже мне, бином Ньютона.
Я задумчиво тяну паузу.
– Ощутил ты в нём два дна, а то и поболе, и решил меня, глупого, поберечь.
И, глядя в вытянутое удивлением лицо Графа, безжалостно закончил.
– Это не интересно, ты вот лучше расскажи, чем тип этот особенный.
– Понимаешь, – Граф превозмог эмоции разочарования и, сотворив лик кирпичом, приступил.
– Вот он меня там достаёт, а я чую: не только он там – шайка. Как будто он меня и здесь мордует – и ещё где-то. А некто ещё наблюдает – что из этого получится.
– Интересного мы с тобой экземпляра тогда отпустили.
Я почесал указательным пальцем за крылом носа.
– Я ведь все, что ты сейчас поведал, чувствовал ещё тогда. И всё-таки отпустил, о чём и ныне не жалею.
–Так я тебе добавлю поводов, чтоб хоть малость пожалел.
Граф не может без эффектов.
– Ваал его в свите Коршуна видел, а тот уже пытается альянс с Ангелом Тьмы закрутить. Крутится там, вроде как на первых ролях, Яхве. Только этот бес пекельный о своей расе печется. Тогда причём тут Дьявол и кто Кощея надоумил с ним связаться. Нет соображений?

Жизнь – это обод тележного колеса, одних это колесо
возносит, других опускает, телега же едет в нужную сторону.
«Колесо жизни».
Герметические откровения Заратустры.

Давненько уж, пожалуй со времени разгрома баз Кагала, не собирались они таким составом: Отче, атланты и собор. К тому же в соборе ныне профессор, а Отче опять позвал махатм. Дело серьёзное.
– А вы куда смотрели?
Полковник по-прежнему относится к махатмам с неприязнью: ну не жалует он разных там в белом…в том числе и этих. Хотя Белые Учителя ныне одеты в оранжево-пурпурные одежды лам Тибета.
– Вообще непонятно: что там можно разглядеть из вашего Беловодья?
– Полковник, – укоризненно качает головой Отче.
– А что полковник? Уж двадцать лет полковник.
Мороз-старший готов вспылить.
– Типичная богадельня для блаженных это ваше Беловодье. Как драться или чужие пакости разгадывать, так это удел смертных, хоть и не в обычном понимании. Вернёшься… хоть в этот замок: рожа осколками посечена, если не хуже, кулаки все в ссадинах. Еще гад какой из пукалки зацепит. Кусок бы мяса сожрать, да стакан треснуть,…они тут как тут… Учить, видите ли явились, как бессмертие своё не прогадить.
Полковник начинает яриться.
– Руки дрожат, бок тряпкой заткнул, полечиться бы, мантру спеть. А тут эти, – неприязненный взгляд в сторону махатм, – со своим бессмертием. На хрена оно мне, спрашивается, если всю жизнь воевать приходится: то со старшими братьями, то вот теперь с младшими.
– А ты не воюй, однако, – пытается урезонить приятеля Граф. – Или разберись сперва, кто есть кто.
– Отцепись, Орлов, – полковник и сам унялся, и теперь в словах его звучит грусть.
– Помогал одним братьям против других, пол жизни…мать твою. Кто мне эти годы бестолковые вернёт? Пердуном седым через лет пятьсот сидеть буду среди ваших блаженных, советы давать…весь в белом. Нельзя мне в белом, – Бонд вскакивает со скамьи и возбуждённо меряет залу шагами.
– Нельзя! Гесс с сокровищами, нашими, кстати, Бог весть где шастает. Кагал и того хуже, готов все сокровища мира арийского ради химеры сгубить. Кому я через пол тысячи лет советовать-то буду, и что?!
– Да и какие там пятьсот, вон они, – кивок в сторону дев, – не более сотни лет нам отпустили: все считано!
– Ну полно тебе, полковник.
Профессор болезненно морщится: не любит разборок.
– О! Ещё один…в белом. Может ты подскажешь, мудрец дискретный, где мне Гесса искать.
– А зачем его искать?
Лада смотрит на полковника участливо, как на хворого ребёнка.
– Он скоро и сам здесь появится, правда, Олень?
– Ну конечно.
Я добродушно улыбаюсь, разряжая грозовую эту, ни кому не нужную, атмосферу. Полковник тоже улыбнулся в ответ,… однако здесь как раз радоваться рано: с такой вот улыбкой с ума-то и съезжают.
– Полковник, я тебя умоляю,…работать с Руди профессионально всё равно придётся тебе. Ну повезло Ладе, раньше тебя его вычислила. Но ведь это вы с Графом заварушку устроили, после которой он и решил на нас выйти, точнее, подумывать стал, что – пора. А Лада разговор твой в замке с Графом слышала и запомнила. Когда он, Руди твой, с двумя профи на «беззащитную» Ладу вышел, не более как на подругу мою, она и расстаралась для тебя. Профи – в аут, Руди – в вязки.
Я усмехнулся:
– Знаешь, как жаль было его отпускать – а надо.
– Так он что, сюда и придет?
Полковник оживает на глазах: мне он верит безусловно.
– Обязательно придёт, Виктор Егорыч, он слово дал.
Я снова чему-то загадочно улыбаюсь.
– Слово Гесса, это не то, что слово какой-нибудь мартышки. Непременно придёт!
– Ты мне тогда скажи, Олень, – ну совсем молоток наш Бонд, что значит профи! – Открой ты краешек тайны своей: чем нам Руди против Кагала, такого, как он сейчас, помочь сможет?
– Сколько мы уже вместе, Виктор Егорыч?
– С прошлой зимы.
Полковник усмехнулся.
– Но достал ты меня так, будто я знаю тебя всю жизнь.
– Так оно, собственно, и есть. Помнишь, что я тогда сказал про русских изобретателей, которых обошли в истории, как правило с помощью продажных стряпчих, западные «гении». Попросту – обокрали. А стоял за всем этим Кагал. Как и за связкой еврей-полковник. На этом безобразии, были сделаны большие деньги. Эти деньги вложили во власть, в разную власть. Чтобы через войны, затеянные этой разной властью, получить доступ к богатствам и власти как побеждённых, так и победителей. И закрепили сей новый мировой порядок наднациональными образованиями типа ООН и международными судами. А вырыли яму для себя.
– Помню я тот разговор.
Полковник терпеливо ждёт развязку и подыгрывает.
– Тогда ещё почувствовал я двойное дно. Ты же не собираешься через почти сто лет судиться за их права, даже и если есть возможность насолить Срок давности, увы!
– Зато никакой срок давности не помешает нам объявить русских гениев наследниками знания. Того, что использовали предки на Северной прародине полный Галактический год назад. Именно они, а не русские самородки, овладели некогда тайной атома, лазером, межгалактическими перелётами…да мало ещё чем. Всё это доказуемо,…а доказательства хранятся во второй, северной, части архива Гесса. Докажем, и деньги, часть порочного Чёртова колеса власти, будут выбиты из рук Кагала, а сам он станет банкротом. Но всё это будет позже, а пока надо выпустить на волю то знание, что лежит в сейфах у генералов от экономики. Гесс не упустит возможности поквитаться с еврейскими плутократами Нового и Старого света.
– Теперь я верю: Руди появится.
Настроение у Виктора Егорыча на ять, но я снова его порчу.
– Вот только к архиву придётся добираться не один год.
И поясняю обалдевшему враз полковнику.
– Он явится сюда…присмотреться. И легко уйдёт, идеолог "Аненербе" и адепт Внутреннего Круга. Да, да, умеет: потому и живой. Пока…

Сила еврейства в чрезвычайно старой крови…Вот отчего
никогда нельзя услышать от еврея: «как я устал» и «отдохнуть бы».
Василий РОЗАНОВ, «Опавшие листья», Короб первый

– Раз уж ты упомянул химеры, то давай определяться: власть – химера?
Я сразу беру быка за рога.
– Деньги как, тоже химера или некий эквивалент чего-то? Тогда уж и вовсе не обойтись без некоего словосочетания: власть денег. Или власть и деньги. Это-то что по-вашему, химера или, как учат нас газеты, всё же власть, причём самая уродливая её форма?!
– По-моему, ты сам Старейшин грузил, что власть без хозяина – самая что ни на есть химера.
Граф делает паузу.
– И без денег власть – не власть. Явись среди нас, не к ночи будет помянут, Стагирит, враз бы своей куцей логикой вывел тождество: хозяин есть деньги. Но мы-то маги упёртые.
Он обозрел собор с серьёзностью драчливого петуха.
– Ведь мы упёртые, а?!
И констатировал удовлетворённо.
– Упертые.
– И что?
Бонд со своей хилой математикой тут – ровня, это ему немного льстит, самую малость.
– А то, Виктор.
Вступает профессор, уже неделю посвящённый член Собора и часть собора Оленя. Что даёт ему весьма сомнительное с его точки зрения право тыкать всем подряд членам Рода. Его "сомнения" уважают весьма оригинально – тычут раза в три поболе любого, хотя есть безличные формы общения, те что щадят. Вот ещё! Духовный эгрегор и всякие условности. Нет в арийском лексиконе "Вы", там эта еврейская придумка тьму обозначает. Ему продолжают тыкать по поводу и без оного до тех пор, пока он не начинает отвечать тем же.
– Математик ты никакой, но задача эта – твоя. Сейчас вот Олень всё это по своему обыкновению вывернет наизнанку, и получится, что задачка эта тебе родней родного. Упёртость эта наша заключается в том, что докопаться мы хотим: что связывает хозяина с деньгами кроме жиденького тождества Аристотеля.
– Олень, ведь есть же связь, из-за неё и хотят тебя замордовать который год?!
– Конечно есть. Я спокоен, слишком спокоен: некоторым, а особо Бонду, самый повод делать стойку.
– Кагал.
– Ну вот, так и знал!
Полковник с трудом сдерживает отборный мат.
– Причём здесь Кагал?! Только не лепи, что при всём, иначе я просто застрелюсь. Здесь и сейчас.
Полковник лапает несуществующую подмышечную кобуру, которую давно не носит. Сдержаное хихикание.
– Так причём? – рычит Бонд. – Я вопрос задал!
– Ты задал, ты и ответил: при всём. И не ищи свою пукалку, а то как бы со стыда не пришлось лоб зелёнкой мазать. Прости, полковник, но ты явно не в себе. Кагал на сотне поколений в разное время все эти игры во власть и деньги отрабатывал, там такие перлы есть. Это практика, их практика. Они её довели до идеала: сегодня за деньги власть покупают, а завтра власть в деньги конвертируют. Чёртово колесо и оборотная часть коло, как Дьявол – тёмная ипостась Твастыря.
– Не тяни, – вступается за отца Сеня.
– Озаботь его, коли есть чем. Он за пукалки тогда и перестанет хвататься. И брось, наконец, эту манеру: как снег на голову со своим провидением. Нет, как плита скорби…
– Какая плита, на какую голову?! Твой любезный батя с того нападения на нас с Ладой в шхерах, вместе с его сиятельством мне с Кагалом прохода не дают. Конторы разбомбил качественно, спасибо!
И, увидев жест протеста, с нажимом повторил.
– Спасибо, полковник! Вот я и плитой гранитной, как твой отпрыск выразился, на голову. Да не тебе, собору всему!
Я сделал паузу – все ждали.
– Когда я твоего клиента из блока отпустил, вы с Графом меня сразу в оборот…Помнишь, чем всё кончилось?
– Хреново кончилось, – ответил за Бонда Граф. – Уел ты нас до печёнок.
– Опять ты не о том. Тогда я сказал главное: мы не знаем, что есть Кагал.
– А теперь знаем?
– Теперь знаем.
– Ну и…
– Кагал...
Я тянул паузу нависшей тишины, понимая, что сейчас произойдёт.
– Часть Рода.
Тишину, повисшую после этих слов среди сводов замка, можно было сравнить…Впрочем, сравнить её ни с чем не успели: последовал взрыв.
– Что?!!
Усы у Графа дыбом, глаза дико блуждают: его сиятельство явно не в себе.
– Как?!!
Полковник сгибает толстую каминную кочергу как соломинку. Осталось в узел завязать. А наш профессор пытается что-то быстро написать в записной книжке, но «Паркер» не пишет и писать не может: у ручки…нет не отказало знаменитое золотое перо. Просто профессор впервые в жизни забыл снять у ручки колпачок. Междометия или просто мычание, недоуменные перегляды…и ожидание объяснений. И в этой нездоровой обстановке освежающим журчанием горного ручья, нет, пением горлицы в райском саду…придет же в башку такая хреновина,…ушатом холодной воды на разгорячённые головы,…это уже ближе. Одним словом: голос.
– У царя было три сына.
Лада бледна, но спокойна: выдаёт разве что нервический блеск глаз.
– Не очень помню, что плёл Баюн про первых двух, а вот третий точно был…
И она чётко, с подчёркнутой артикуляцией, выдаёт...
– Дурак! Не сказочный – настоящий: сказки были потом – добрые русские сказки с хорошим концом. А пока, к сожалению, предстоит обсудить братца-дурака. Собственно, именно этим мы и собирались заняться. Да, у нас появился братец-дурак! Это что-нибудь меняет? Творец борется с Дьяволом, своей тёмной половиной. Чернобог-Коршун, некогда один из ликов Велеса, отправлен стрелой другой дольней ипостаси Велеса – Гвидоном – в иные планы. А младшего-то и прозевали: Кагал прозевали. Не мы, Учителя наши Кагал в пещерах высидели. Помните Розанова? Знал Василий Васильевич всё наперёд и нас предупреждал. Но уж глумился без устали еврейский Интернационал над ним и иже с ним православными патриотами, сжигая их книги и отправляя авторов в изгнание и лагеря. Так и случилось, что их провидения обошли нас стороной. И теперь нам это предстоит исправить. Так, Олень?
– Когда я твоего, полковник, клиента из хозблока отпускал, я только догадывался про Кагал и про то, как с ним бороться.
Я оглядел притихший собор.
– Деньги! Порочный круг пора разорвать навсегда.
– Что или кто для этого нужны?
Бонд опомнился первым и услышал ожидаемый ответ.
– Гесс…

Без власти нет знания для народа.
Знание – сила! Сила – знание!
Вильгельм ЛИБКХНЕТ

– Послушай, полковник.
Граф снова в отменной форме и, конечно, полон желания чем-нибудь себя занять.
– А ты, случаем, не прибил своего самурая?
– Ты, конечно, хочешь узнать у него, где можно отыскать твоих обидчиков?
– Ещё чего?!
Граф искренне возмущён.
– Во-первых, я и так знаю, где при случае сыскать эту бледную немочь.
Граф уловил недоверие во взгляде полковника и надавил.
– Знаю, знаю! Их ментальный запашок я надолго запомнил, а это – след. Только мне эти кегли недобитые без надобности пока. Малину их я разнёс, по мордасам настегал: чего ж ещё?!
– Тогда зачем тебе этот камикадзе?
– Он наверняка знает, какие базы были ключевыми. Там и остатки архива Гесса, я имею в виду те, что он хранил здесь: на Востоке и в Африке. А это заманка. Тебя ведь Олень просил отыскать Руди?
– Руди сам скоро объявится. Всё, что надо, он уже увидел. Или люди его.
– А он что, висельник этот, здесь самый главный, что мы его ждать должны?!
Граф великолепно вскидывает соболиную бровь – красавчик!
– Вычислить его здесь, да в мешок…как ребе: спеси-то поменьше, чай, станет. За тот налёт на Оленя и Ладу этот сучёнок должен из подвала твоего переговоры с нами вести, а не из какого-нибудь райского уголка поблизости к базам. Или он хочет, чтобы Олень с нашей помощью все его заначки вычислил? Дождётся, однако!
– Ты мне лучше вот что скажи, твоё сиятельство.
Полковник давно приступал к этому разговору, пока не решил: пора.
– Что эти архивы сплошь секретами нашпигованы, это мне понятно, сам обучен. Но Олень утверждает, что весь Кагал с помощью этих секретов можно на уши поставить и пол мира в придачу. И это мы проходили: на то они и секреты. Ты мне другое чудо объясни: у Оленя они сродни коньяку – чем старее, тем лучше. Это само по себе сомнительно: вымерли, поди, те, кого эти тайны напрягали, вымерли как мамонты! А ему подавай те, что от Начала. Это как?! Положим, мы знаем, что наши к похолоданию были готовы: не только Традицию с северной Прародины в мир принесли, но и азбуку «Ваттан». И сразу: в Индии Веды, у персов Авеста, клинопись у хеттов и вавилонян, иероглифы в Египте. Всё от единого праязыка… И доносы, кстати, тогда же появились: в библиотеке Хаммурапи треть табличек – кляузы. Но Оленя это никак не интересует и правильно: некого шантажировать. Так?!
Полковник задаёт вопрос как бы сам себе, качает с сомнением головой и сам же отвечает.
– Так, да не так: он сам говорит, что клиенты есть. На барахло, хоть и антикварное, или как его там, есть клиенты! Ну скажи ты мне, дураку, кого можно напугать «сливом» компры, которой десять тысяч лет стукнуло как раз в субботу?!
– А ты видел, полковник, чтобы Олень хоть раз кого пугать удумал? Нет, он только дела делает или работу работает. Кто не спрятался – он не виноват. Вот и сейчас он Кагалу карачун готовит. Ну-ка, скажи мне Бонд, что для Кагала главное? И не злись, что я так просто…
– Да уж знаю я вашу простоту, Оленя любимое угощение. Да ладно, не в обиде я, это ж для общего дела. А главное для Кагала – власть. Ну, давай, пытай дальше: тебе ж не эта банальность нужна?!
– И эта. Потому, что не просто власть им нужна – абсолютная власть. Прости, опять спрошу: какие у этой, абсолютной, власти, главные составляющие?
– Ну, это тоже просто,…потому что опять непросто: сила и объект её приложения. Так, кат?!
– Кат на дыбу вздёргивал, железом палил…много чего творил. А тебе и больно делать не надо, сам всё выложишь. Потому что коготок уж увяз,…птичка.
Граф с ехидцей смотрит на "птичку". Бонд тоже уткнулся взглядом в переносье Графу: поединок взглядов искрит.
– А может тебя отметелить сперва, – раздумчиво роняет Бонд, – для разрядки. А после уж докончим.
– Не выйдет,…а, впрочем, рискни.
Они в миг ловят взгляд друг друга,…никаких действий,…только в тронной зале (они у Мерлина гостят) стало ощутимо холодно, даже изморозь на столовых приборах появилась, а один ножик серебряный, бля, вовсе погнулся винтом.
– Выпрями, – сипит полковник, и уже на полном выдохе восхищается, – силён. А за точкой «мю», не уследил, однако. На будущее учти – то ещё Маражака секрет.
– Это когда в паху?
Граф взглядом выправляет нож.
– Повело, не скрою. Но и ты не зевай, когда я в лоб. Это с виду просто, а вот ослепнуть – запросто. Дед у лося рога отшибал так-то, взглядом.
В зале меж тем снова тепло, уютно, только Отче встревожен: «Что у вас там?». «Разминка», – коротко и ясно.
– Вернёмся к нашим баранам.
Граф доволен, потому как Бонд признанный мастер боя и похвала его дорогого стоит.
– Итак: сила и объект. Объект мы сразу в сторону: не по зубам Кагалу эта категория, а всё из-за их Б-га: сами не поймут, чем владеть хотят. А вот с силой…У нас это – знание, а они как силу свою, по каким таким критериям оценивают?
– Я полагаю, что по возможности управлять поступками как можно большего количества людей.
– Мартышек, хотел ты сказать: люди рока им неподвластны - это аксиома. Горячо, но что дает им эту самую возможность?!
И сам же ответил.
– Деньги, очень много денег. Страсти чужие, очень дурные страсти. И безверие, точнее подмена веры на молельный дом. Ну, вот, пожалуй, мы и подошли к главному. Много денег позволяет оплатить, а, точнее, купить любые страсти. И понастроить много молельных домов, где купленные служители оправдают любые страсти. Пока есть необходимость: когда много денег, страстей и возможности их удовлетворения, она, необходимость эта, быстро исчезает, как и всякая иная химера. У них – химера свободы совести, сиречь духовная химера духовной же власти.
– Стоп Орлов.
– Это я явился и тут же вмешиваюсь в сей полезный разговор. Давно я его ждал, уж не знал, как и заманить бойцов на философское поле, а они вон...растёт собор, мужает и крепнет не только боем и духом, но и разумом.
– Я там тебя слушал, собор – тоже. Давай-ка теперь все вместе…

Четыре свечи спокойно горели и потихоньку таяли...
Было так тихо, что слышалось, как они разговаривают.
Первая сказала:
"Я СПОКОЙСТВИЕ...
К сожалению, люди не умеют меня сохранить.
Думаю, мне не остается ни чего другого, как погаснуть!"
И огонек этой свечи погас.

Вторая сказала:
"Я ВЕРА...
К сожалению, я никому не нужна.
Люди не хотят ничего слушать обо мне, поэтому нет смысла мне гореть дальше".
Едва произнеся это, подул легкий ветерок и загасил свечу.

Печально, третья свеча произнесла:
"Я ЛЮБОВЬ...
У меня нет больше сил гореть дальше. Люди не ценят меня и не понимают.
Они ненавидят тех, которые их любят больше всего - своих близких".
Долго не дожидаясь, и эта свеча угасла.

Вдруг в комнату зашел ребенок и увидел 3 потухшие свечки. Испугавшись, он закричал:
"Что вы делаете!? Вы должны гореть – я боюсь темноты!"
Произнеся это, он заплакал.

Взволнованная четвертая свеча сказала:
"Не бойся и не плачь! Пока я горю, всегда можно зажечь и другие три свечи:
Я - НАДЕЖДА".

Что я нашёл, разыскивая упаковку для своей продукции?!! По порядку... Когда я увидел, что половина рукоделиц варит мыло, я думал, что где-то у Вали маленький Освенцим. Когда увидел образцы - онемел от красоты! Но любой, а особенно качественный парфюм, нуждается в хорошей подаче. И пластиковая подарочная упаковка полностью этому назначению соответствует, судите сами. Очень рад, что могу хоть чем-то помочь нашим умелицам кроме "серебряных".

Красоту тела может раскрыть только тело. Оскар Уайльд

Специалисты рекомендуют просто подойти и обнять понравившуюся девушку, а потом молча пойти с ней рядом. Говорят, ТРАНС обеспечен.

А вы знаете, что в этот момент происходит в ее голове?

10мСек - Что-то обняло
20мСек - Наверное, папа
40мСек - Не, он же на работе
45мСек - Мой любимый!!!
50мСек - Не он. Надо бы посмотреть
100мСек - Так. Что тут у нас? А он ничего...
500мСек - Неужели мы с ним спали?
600мСек - Вроде нет...
700мСек - Или память девичья... Н-да, неловко как-то...
800мСек - Вася... Миша... Дима... Не, не то...
950мСек - Может, просто знакомый?
1 секунда - ...
1300мСек - НЕТ!!!
1330мСек - МАНЬЯК!!!

1331мСек - А может, и не маньяк...
1332мСек - А может, маньяк... Прикидывается, сволочь!
1333мСек - Наверняка нож за пазухой!
1335мСек - Щас заведет за угол, и прирежет...
1340-1360мСек - Просмотр кровавых сцен
1360мСек - А потом изнасилует!!!
1362-1380мСек - Просмотр сцен сексуального насилия
1383мСек - Или сначала изнасилует, а потом прирежет
1385-1500мСек - Просмотр сцен сексуального характера с насилием
1500-1600мСек - Оценка впечатлений
1680мСек - А он ничего...
1700мСек - Может, ему так дать?
1720-1800мСек - Просмотр сцен сексуального характера
1810мСек - Чтобы не убил
1820мСек - Надо что-то делать
1840мСек - Может, закричать?
1850мСек - Нафиг... Подумает, что дурочка...
1860мСек - Может, дать ему по лицу?
1870мСек - Да ну, страшно...
1880мСек - Да ну, жалко...
1900мСек - А он ничего...
1910мСек - Так. Собрались. Надо сказать ему что-нибудь умное.
1920-1990мСек - Подготовка данных
2 сек - "ОЙ ГОСПАДИ!!! ХИ-ХИ-ХИ..."”

(где-то спёр)

Ослик шел по дороге, как вдруг начался дождик. Крупные капли били ослика по спине. "Больно", - подумал ослик. И спрятался под зонтик. Капли стучали по зонтику, и ослик подумал: "Теперь больно зонтику". И вместе с зонтиком он укрылся в домике. И услышал, как дождь падает на крышу. Теперь было больно домику. И тогда ослик залез на крышу и закрыл домик.
- Зачем ты это делаешь, ослик? - спросил его медвежонок. - Разве тебе не больно?
А ослик ответил:
- Кому-то всегда бывает больно. Но я сильней, чем зонтик, и сильней, чем домик. А больно должно быть тому, кто сильный...

Изумительный во всех отношениях чистейшей души человек большинству известен по потрясающей песне "А я еду за туманом". Статья эта блестящая и добавить нечего, а те личные впечатления пацана-студента от известного барда в строку не люгут. Потому что и известным он себя не считал - "За туманом" как бы жила своей собственной жизнью - и всегда можно было прийти к нему, отмахав на электричках и побегав от контролёров, на каток, где он тренировал своих соплюшек и устроить...н-да, трудно назвать что устраивали старшие, а мы сидели, открывши рты. Только тут я увидел, насколько богаты Питер и Москва самородными талантами. А окружали они, как сгусток чистейшего Света Юрия Кукина. Царствие тебе небесное, светлейшая душа, чей свет несут до сих пор некоторые из нас.

Незнакомое место. Стены под золото. Светильники в старинных бронзовых кольцах по стенам. Стол и семь глубоких массивных кресел, в которых восседают давешние фрачники. Перед каждым – череп…тот самый, окованный золотом, в надписях и с драгоценными каменьями вместо глаз. Есть и отличие: сферы в столе под черепа, в малых углублениях которых они и утоплены. Стол поделён на секторы по числу кресел. Похоже и стол и черепа – часть декораций того, что уже видел Ваал. Ещё купол звёздного неба. Знающий без труда определит: расположение звёзд соответствует времени строительства первых пирамид. Сидящие за столом претендуют, судя по всему, на владение знанием не менее, чем тех времён. Позволим усомниться. Только что они вышли из боя: сбежали. Даже ученик тех, кто едва не превратили их в соляные столбы, в колонны наподобие подпирающих здешний купол, оказался им не по зубам. Следующая встреча для любого из них со Звёздным мальчиком русов может стать последней. Да и вместе его теперь не одолеть: он их знает.
– Хватит экспериментов.
Тот, кто сидит в секторе «алеф» и чей авеша Магистр, краток.
– Раз его не достать, займёмся иными делами и будем выжидать. И так год потерян на бессмысленную охоту.
– Надо восстановить базы, – доносится из сектора «хе» от авеши Хана. И заначки Гесса проверить.
– Вот и займись, – подаёт реплику авеша Спикера.
– Тебе не впервой. А я всё же поищу их слабину, Магистр. С Вашего позволения.
Магистр согласно кивает.
– До следующего Схода, господа.

Да, это было нечто! Вчера создавали логические посылы к хорошему разбору, ан, глядь, случился кризис. Настоящий, без дураков. И уже ныне можно оценивать результат. Это что – новый подход к метаистории?!
– Это знание, Вера. То самое, что обсуждали мы в либерее. Лекарствами, даже хорошими, болезнь лишь загоняют вовнутрь: будь то личность или целое общество. Кризис – вот лекарство. Им можно управлять, имея наше знание. Его, наконец, можно предвосхищать и даже вызывать. Что есть суть Катарсис.
– Смело.
Отче доселе помалкивал: слушал.
– А ты ведаешь ли, любезный внучек, что слово сие, всуе тобою изречённое – Его слово. Он через это слово Землю, любимое своё творение, от скверны чистил. А ты хочешь, – Отче брезгливо обозрел жалкие остатки базы, – помойки за мартышками прибирать. Не жирно им?
– Я тоже Землю, свою землю, прибираю. И веру – Его и нашу.
Отче уже знает про случай с Прокопом: одно к одному - так и отвечу сразу.
– Вот пришлось за веру Прокопу морду пощупать, да Леви до кучи попинать, и что?! И пощупал и попинал. Наш класс их выпер, а это я предложил. Теперь класс соседний воймя воет. Погоди, тот класс ещё до лета на Буяне объявится.
– И не морщись ты так: Прокоп – мартышка, а семейка Леви три поколения каштаны для Кагала таскает.
Я смотрю на Отче, но он невозмутим и я продолжаю.
– Леви, то что в Стокгольм из Гохрана в двадцатые годы на миллионы бриллиантов переправил вместе с братцем-комиссаром – их прямой предок. Лупил я их и ещё буду…Или ты хочешь, чтобы я дерьмо прибирал и в нём не испачкался?!
Я стою пред осуждающие очи Отче прямо, уверенный в своей правоте. А тот и не думает корить внучка. А осуждение относится к тому небрежению, с которым я снова отнёсся к угрозе Кагала. Сам спровоцировал эту угрозу, а их, Старейшин, попросил только подстраховать. Хорош был бы он, Отче со своим «экраном» против всего Кагала! Отче вдруг запнулся в своих мыслях.
– А ведь он именно этого и хотел, внучок! Вступи они раньше и Кагал опять подсунул бы обманку. Хана, Магистра…кто там ещё у них?! Не-е-ет! Пришлось им светить свою силу, а силы-то тю-тю! Олень, поди, вдругорядь и сам с ними, пожалуй…А что?!
Отче с новым интересом смотрит на меня и в его взгляде я вместо осуждения вижу давно не виданное мной у него беспокойство. Ну, конечно из-за меня и Прокоп тут ни при чём.
– Не торопишься, сынок.
И сам себе отвечает задумчиво.
– Вот и дождался Род.

Если пытаться понять некоторые действия Оленя только по его подвигам "высокого штиля", очень скоро вырисуется то, что юноше всегда было не свойственно: лубочный стиль положительного киногероя. Никому и в голову не придёт, что он может засветить в лоб кокому-нибудь мелкому пакостнику, хоть и без своих навыков бойца. Поделись таким с ним, так поди ещё и смеяться будет: действие равно противодействию. Так вот и с Прокопом получилось ещё до того, как их с Леви выперли в параллельный класс.
Прокоп нарывался давно. Ещё на летней прополке винограда в «Шаминском», пока Олень с Ладой были на Рыбачьем, этот бугай, выполнив норму, не то что не помогал хотя бы девочкам. Нет, он просто изводил их насмешками. Пузыри на ладонях, обгоревшие на солнце и облезающие до розовой кожицы носы и щёки: всё вызывало у него нездоровую и буйную инфернальную реакцию.
– Что, красавицы?
Так обычно начинал этот волосатый орангутанг представление.
– Никак солнце так жарко целуется? Это вам не Мороз со своим дружком-святошей. Небось в церквах да на Паску, – так он коверкал в словах Великий Православный праздник, – так не целуют, а, Виталь?
Леви был тут как тут. За то, что Прокоп частенько играючи добивал его виноградные рядки, этот жидок…, да вы знаете эту публику.
– Им в церквях целоваться нельзя, их бог не велит.
Постное пасторское лицо Леви источает елей.
– А тебе велит в синагоге. Под юбки к евреечкам лазить.
Прокоп гнусно ржёт. Ну никак его Леви не поймёт, не подстроится.
– Ну-ну, это я так – к слову. Смотри, как лыцари вскинулись, небось бить будут. Не боисся?
– Не будут, – уверенно изрекает Леви.
– Воспитание не позволяет всем на одного. А по одиночке – так и вовсе против тебя хиляки.
– Ага, – лениво тянет через мягкое «г» Прокоп, – самбо, мамбо всякое, а я вот – дрыном. Ась?!
– Ты заткнёшься когда-нибудь, урод?! – не выдерживает кто-то. По тёмной соскучился?!!
Поскольку тёмная, хоть и малоэффективная, уже имела место, довольный Прокоп утихает…До следующего раза…
– Ишь, красавицы какие, косметики маминой небось не пожалели.
Осень, лицей, и Прокоп в своём репертуаре. Узрев Оленя, он с издёвкой продолжает:
– Видел бы ты их летом…
И летит в угол, сшибая по пути стулья. Олень, только что узнавший о летних «подвигах» Прокопа, времени на разговоры не теряет… Неожиданность. Прокоп с рёвом вскакивает, делает два шага…и снова как кегля летит в угол. Шлепок ладонью в лоб – и всех делов. Леви потянуло в адвокаты и он тотчас зарабатывает свой первый гонорар – ощутимый пинок в жирный зад.
– Хам всегда имеет психологическое преимущество.
Олень как всегда лаконичен.
– Но только не у нас. И бит он будет нещадно, пока не поймет, что хамство – зло конкретное и для нас неприемлемое. В любой форме…
Похож этот юноша на,...которые в белом? По мне, так не очень...

Однажды Глаз сказал:
-- За этими долинами я вижу гору в синеватой дымке тумана. До чего же она красива!
Его слова долетели до Уха, которое напрягло свой слух, а потом удивленно спросило:
-- Где же тут гора? Что-то ее не слыхать.
-- Я все пытаюсь нащупать ее или хотя бы дотронуться до нее, да все напрасно -- ничего похожего на гору не нахожу,-- промолвила Рука.
-- Никакой горы здесь нет, я не слышу ее запаха,-- изрек Нос.
Тут Глаз посмотрел в другую сторону, и все разом заговорили о чудном наваждении, которое примерещилось ему, и сошлись на том, что с Глазом творится что-то неладное.

Других результатов у следствия нет! Не верите - наберите в Яндексе "События в Сагре". Вам ТОП-2 сообщит: "Жители посёлка Сагра переживают о судьбе четырёх быков: уже неделю животные стоят на привязи голодные. … Хозяева животных переехали и сейчас живут в 10 километрах от этого места в посёлке Исеть." Погодите смеяться, ТОП-7 ещё круче: "В поселке Сагра исчез школьный автобус, и дети каждое утро по морозу спешат на электричку. Депутат Госдумы России Игорь Баринов, избранный от Свердловской области, пообещал разобраться в ситуации." У НАС ЧТО, ЗИМА С МОРОЗОМ ИЛИ УБИЙСТВА? Вот такая у нас 1-я ТОП-страница главного поисковика страны, закидывающего калом презрения всю блогосферу более полугода. А теперь залившую фекалиями новости о ПОЖАРЕ в Сагре. Но сам-то ПОЖАР не зальёшь - вот он!

Местные жители уверяют, что причиной потасовки стало их желание защититься от цыганской семьи, торговавшей наркотиками. Сотрудники правоохранительных органов отрицают эту версию, уточняя, что семья, о которой идет речь, не была замешана в наркопреступлениях. То есть, преступления есть, но семья не замешана. А те, кто замешаны - где? ВОТ ГЛАВНАЯ ПРИЧИНА СУЕТЫ БАСТРЫКИНА: ЗАМЕШАНЫ ЛЮДИ В ПОГОНАХ!!! Вдруг загорелось село и главной новостью стала доставка трактора на пожар. Но тот пожар, что я вам обещаю, вам не загасить, оборотни, он - НАРОДНЫЙ.

Когда я натолкнулся на такую фишку, роясь в поисковиках родного города Ростова-на-Дону (ну надо мне туда!), то поперхнулся чаем. Оказывается муж на час - реальность. Мастеровитые мужики готовы за час решить любую вашу проблему: по дому и на даче. Ну, а уж я не упустил возможности расстараться для земляков. Тем более, что все выгоды этого сервиса - на сайте. Ай, да земляки!

Богат тот, кто считает себя таким с тем, что у него есть. Пьер Буаст

Сын быстрее набрал текст на iPod, чем папа сожрал галстук. Так развивается борьба за власть в Грузии. Медведев побьёт рекорд врага или Путин побъёт ему морду.

Все зависит от того, на что ты настроен.

Я шел с другом по людной улице, и он внезапно воскликнул:
"Я слышу сверчка".
"Ты с ума сошел".
Я оглядел критически центральную улицу города в час пик . Автомобили, строители, над головой летали самолеты.
"Но, я правда слышу", - настаивал он, двигаясь к цветочной клумбе перед зданием какого-то учреждения. Потом нагнулся, раздвинул листья растений и показал мне сверчка, беспечно стрекочущего в мегаполисе.
"У тебя, должно быть, фантастический слух?"
"Да, нет. Все зависит от того, на что ты настроен".
"Не понял".
"Ну, смотри", - и мой мудрый друг рассыпал по обочине тротуара горсть мелких монет.
Умора! Все завертели головами и полезли в свои карманы проверить, не у них ли просыпались деньги.
"Видишь? Все зависит от того, на что ты настроен".

Ива́н Купа́ла - народный праздник языческого происхождения у славян. Отмечается в России, Белоруссии, Польше, Литве, Латвии, Эстонии, Украине, Финляндии. Имеет старинную традицию празднования практически по всей Европе. До распространения христианства, праздник был связан с летним солнцестоянием (20-22 июня). Попы, завоёвывая авторитет навязанной веры, притянули за уши день рождения Иоанна Крестителя, которого и в проекте не было, когда словяне 1500 лет праздновали этот день. С переходом на новый стиль праздник потерял астрономическое соответствие солнцестоянию. И хватит об этом.


Иванов день заполнен обрядами, связанными с водой, огнём и травами. Основная часть купальских обрядов производится ночью.

Вода

Обязательным обычаем Иванова дня было массовое купание: с этого дня из рек выходила вся нечисть, поэтому вплоть до Ильина дня можно было купаться без опасений. Кроме того, вода Иванова дня наделялась живительными и магическими свойствами.

В местах, где существовал запрет на купание в реках (из-за той же нечисти), купались в святых источниках. На Русском Севере в Иванов день топили бани, в которых мылись и парились, заваривая собранные в этот день травы[6] и используя ивановские веники. И вода, и травы в Иванов день наделялись магической силой, поэтому их использование должно было наделить человека жизненной силой и здоровьем.

В этот праздник, по народным поверьям, вода может «дружить» с огнём, и их союз считается природной силой. Символом такого соединения являются костры[7] по берегам рек, которые жглись в этот день. Кроме того, в Иванов день очень часто гадали при помощи венков, опущенных в реку: если венок поплывёт, это сулило счастье и долгую жизнь.

Огонь

Главная особенность купальской ночи — очищающие костры. Вокруг них плясали, через них прыгали: кто удачнее и выше прыгнет, тот будет счастливее. В некоторых местах через купальский огонь прогоняли домашнюю скотину для защиты её от мора. В купальских кострах матери сжигали снятые с хворых детей сорочки, чтобы вместе с этим бельём сгорели и болезни. Молодёжь и дети, напрыгавшись через костры, устраивали шумные весёлые игры и бег наперегонки. Обязательно играли в горелки. По поверьям крестьян, в купальскую, самую короткую ночь, нельзя спать, так как оживает и становится особенно активной всякая нечисть — ведьмы, оборотни, русалки, колдуны, домовые, водяные, лешие. Считалось при этом, что купальский костёр обладает магической силой, способной отгонять всю нечисть, особенно ведьм, которые в Купальскую ночь были особенно опасны и могли украсть молоко у коров или испортить хлеб на полях. Помимо костров, в некоторых местах в Купальскую ночь поджигали колёса и смоляные бочки, которые затем скатывали с гор или носили на шестах, что совершенно очевидно связано с символикой солнцеворота.


Характерная примета Ивана Купалы — многочисленные обычаи и предания, связанные с растительным миром. Травы и цветы, собранные в Иванов день, кладут под Иванову росу, высушивают и сберегают их, считая такие травы более целебными. Ими окуривают больных, борются с нечистью, их бросают в затопленную печь во время грозы, чтобы предохранить дом от удара молнии, употребляют их и для разжигания любви или для «отсушки».

Главным героем растительного мира в Иванов день становился папоротник, с которым повсеместно связывались предания о кладах. С цветком папоротника, появляющимся всего на несколько мгновений в полночь на Иванов день, можно видеть все клады, как бы глубоко в земле они не находились.


Иван-да-марья (Марьянник дубравный)
Кроме того, одним из главных символов Иванова дня был цветок Иван-да-марья, который символизировал магический союз огня и воды. Народные сказания связывают происхождение этого цветка с близнецами — братом и сестрой — которые вступили в запретные любовные отношения и из-за этого превратились в цветок. Эта легенда восходит к древнейшему мифу об инцесте близнецов и находит себе многочисленные параллели в индоевропейских мифологиях. Иван-да-марья очень часто фигурируют в купальских песнях.