МОЕ ПРИКОСНОВЕНЬЕ

Мое прикосновенье,
Мой сладкий поцелуй -
Как светлое забвенье,
Как пенье вешних струй.

Воздушное лобзанье,
До истощенья сил -
Как сладость приказанья
Того, кто сердцу мил.

Оно легко змеится
Вдоль тела и лица -
И длится, длится, длится,
Как будто без конца.

Константин БАЛЬМОНТ

У познавшего хоть единожды любовь, возникает такая благодарная нежность к любви своей предмету, что не может он не сохранить о ней память в тех, других отношениях, что ждут его впереди. И тогда музыкой любви может стать нежность касания или восторг созерцания, её тонкий, нежный узор взволнованного дыхания будоражит кровь, о! Впереди ещё тот тягучий, длящийся вечно поцелуй, а пока ты тоскуешь о нежности, которую не успел передать любимой из наследия прошлых родников, о! Успе-е-ей...

В БУДУЩЕМ

Я лежал в аромате азалий,
Я дремал в музыкальной тиши,
И скользнуло дыханье печали,
Дуновенье прекрасной души.

Где-то там, на какой-то планете,
Без надежды томилася ты,
И ко мне через много столетий
Долетели больные мечты.

Уловил я созвучные звуки,
Мне родные томленья постиг,
И меж гранями вечной разлуки
Мы душою слилися на миг.

Валерий БРЮСОВ

Вот так иногда дремлешь мыслями в полузабытьи спокоен и беспечен: старая любовь перестала будоражить и звать, оставив на память тихую грусь и благодарность к предмету недавней страсти и обожания. Новая...Да на что опять затевать это сумасшедствие?! Хорошо же вот так бродить по сумеркам подсознания и отзываться на любой флюид волнения скорбной улыбкой мудреца Екклезиаста: и это пройдёт...
И вдруг... Как будто сквознячок протянул вдоль комнаты невидимую струю неведомого эфира, шевельнул волосы и нежным током освежил внезапно вспыхнувшие жаром щёки? Сердце трепыхнулось беспокойно раз, другой...И вдруг восторг наполнил душу до краёв: узнал...
Такое единственное, затаённое в самых дальних сокровищницах души чувство есть у каждого, кто умеет и любить, и - мечтать. Неведомым путём пришло оно однажды к душе твоей, да и поселилось в ней навсегда. Несбывшееся Бегущей, зов Аэлиты, песня Сольвейг...
Светлая тоска по тому, что было когда-то уловленно в едином миге слияния с твоей космической судьбой, и тихая радость от судьбы земной, в которой ожидает тебя новая любовь, предчувствие которой и занесла невидимая струя неведомого эфира...

На пристани

Сидел на пристани я ветхой,
Ловя мечтанье тихих струй,
И посылал сухою веткой
Тебе, далекой, поцелуй.

Сидел я долго-долго-долго
От всех вдали и в тишине,
Вдруг ты, пластичная как Волга,
Прошла по правой стороне.

Мы увидались бессловесно,
Мы содрогнулись — каждый врозь.
Ты улыбалась мне прелестно,
Я целовал тебя насквозь.

И я смотрел тебе вдогонку,
Пока не скрылась ты в лесу,
Подобно чистому ребенку,
С мечтою: «все перенесу»...

День засыпал, поля морозя
С чуть зеленеющей травой...
Ты вновь прошла, моя Предгрозя,
И вновь кивала головой.

Игорь СЕВЕРЯНИН

Ах, как же порой он бывает отточен в мыслях своих, и в чувствах и в строках. Есть, да, есть у него аристократические виньетки украшений, но напоминают они родовые драгоценности, а не безвкусный перстенёк-новодел. И играет он очень бережно своими драгоценностями - залюбуешься: тонок, чист и изящен.

Кириллов остров отпустил не сразу. Посещение города Мастеров заняло три дня, но мы, теперь уже практикующие кудесники первого уровня, вышли к костру через миг после появления на своём месте Николы, как бы вовсе не исчезавшего. Да и мы для козы, снова явившейся к костру, как бы тоже никуда не девались, столь малым был миг отсутствия в этом мире. О козе этой девочкам, теперь кудесникам четвёртой ступени, рассуждать было мелковато. Решили мимоходом, что это и не коза вовсе, а чей-то глаз в этом мире, и полно, пусть себе траву щиплет и зрит. Я же за всё время одолел десять ступеней и до Посвящения остались две: выбор цели и исключение чётного. Никола тоже шёл по своей лестнице. Всем хотелось побыть наедине со своими мыслями, один Влах был прежним, то есть и так всегда – в себе. Погода вновь наладилась и все, не сговариваясь засобирались: где лучше думается, как не в пути?!
Отчалили споро и в четверть часа обогнув остров одесную, встали на курс. Шли походным порядком: в передней лодке я за капитана, матросом на втором весле была Натка, а Мила на носу – смотрящей. Влах с дедом держались чуть сзади и по ветру. В порожистых речках порядок изменится на боевой: впереди пойдёт Влах со мной за матроса и всем продовольствием, Никола с девами везут все личные вещи, сухой паёк на трое суток, полог, скарб и инструмент.
Не прошли и часа по озеру, как из-за гребня вынесло новый шквал, вмиг поднялась волна и пришлось поворачивать, правя теперь уже на выпуклую часть острова, искать, где поменьше ветра и посуше: здесь была низина. Поставили полог, согрелись чаем… и разбрелись по берегу со своими мыслями. Царевны, как их стали называть в городе Мастеров, кроме всего, хотели рассмотреть и испробовать истинно царские подарки подземных умельцев. Тонкую кисть Наты охватывал браслет серебристого металла: змейка с двумя рубинами вместо глаз и ещё одним на застёжке-хвосте. Такой же браслет с изумрудами украшал запястье Людмилы. Камни-глаза были неподвижны, а вот застёжка имела секрет: при смещении на одно деление к другим камням получался «глаз дракона», а особое поле змейки усиливало световое излучение многократно. Это был квантовый генератор – лазер. И, одновременно, магический Трискаль, как его изображали Гипербореи. Смещение на два деления усиливало ментальное излучение кудесной формулы преодоления: под «личную волну» и подбирались камни. Было и третье деление…

Люди явно очень древней культуры, что ощущалось скорее на ментальном уровне. А вот к гостям они относились так, будто не замечали их не очень удобной одежды и скованности. Да и за гостей нас считали вряд ли, познакомившись и обменявшись репликами. Пришли поработать и кое-чему научиться – милости просим! Это хорошо, что прошли несколько ступеней посвящения, поможем дальше идти: уже испытанная мною доброжелательность здешнего люда. Короче, свои, ну совсем свои! Вот и Натка оправилась, глазищи горят, не идет, парит, одно слово – ведьма… хоть и царской стати. Мила скромнее, тише. С виду,… здесь про такое знавали,…про тихий омут. И я им был интересен, что и не скрывалось: юный воин, уже побывавший в другой пещере с Сергием, и знанию открыт подобно лотосу, и сам кое-что знаю и умею. Сорок лет прошло с той поры, как здесь уже готовили Пересечение. И вот теперь – всё сначала!
Пока Мастера по Ведам и звёздам подбирали камни, я показывал искусство боя, которому учил Гвидон: метал астры и повергал соперников с помощью науки князя. Здесь эту науку знали, но чтобы так! А бой с мечом, сделанным тут же и подаренным в прошлое погружение – чистое загляденье! Взамен показали диковинное – как сделать, чтоб поединка вовсе не случилось. Мастера духа, они ведали – воистину выигранный бой тот, которого не было. Но, зная мир дольний, ни меня, ни царевен, как стали тут называть девочек, не смущали: легко подражать Богу, а там, наверху, развелось столько дряни. Души салом заросли – не добраться.
Провожая юных идущих, теперь уж частичку Рода, нам надели на левое запястье серебристых змеек с тщательно подобранными по науке гипербореев камнями-оберёгами. Было у подарков ещё одно назначение, не считая практических свойств, для учеников волхвов бесценных. Девочки ну просто ахали, отдавая дань естеству и восхищаясь камнями (тонкое чутьё) и змейками (тонкий вкус), хотя знали: вещицы сии другим зрить заказано. Да и не смогут – разве только на Буяне. Я же собирался применить свой браслет весьма скоро.

Интересно: чем диковинней было то, что рассказывал старец, тем более хотелось ему верить. На Буяне Рось с котом ведали и не такое. А вот то, как это было сказано…Кот и Рось ведали, а старец, похоже, видел. Рассказ очевидца и участника впечатляет, даже если это Мюнхгаузен. Что-то в этом роде и брякнула Натка.
– Мюнхгаузен был из наших, – старец как бы отвечал на общие невысказанные мысли, – но как-то в аравийской пустыне див из молодых назвал его лжецом, получил оплеуху, но от дуэли уклонился. Правда, потом хотел обратить барона в лягушку, но барон «вернул» неучу заклинание, и в лягушку обратилась жена шаха. Тот див теперь лежит в бутылке на дне Красного моря, а барон в оправдание былого свою глупую книжку написал, – старец досадливо крякнул, – будто и так не ясно, что он – честный человек. Ныне лишён силы, разводит чудные цветы и учит молодёжь фехтованию и танцам.
К этому времени мы уже знали, что находимся на осколке одного из двенадцати островов древней Гипербореи. Когда-то здесь был храм, посвящённый одному из младших богов-сил по имени Хорс, взявшему некогда в жёны Зарю-Заряницу. Храм ушёл под воду вместе с городом мастеров в результате попадания звёздного камня с Ориона. Климат Арктиды изменился, так как климатические установки были разрушены. Собор ещё раньше принял решение вести ариев на юг, а на Архипелаге оставить тех Старейшин и Посвящённых, а также Хранителей, кто захотел остаться в рукотворных пещерах арийского града Китежа.
– А сейчас, дети мои, надо спуститься в нижний город, – старец легко поднялся и от костра шагнул в солнечную ночь по направлению к грядушкам, и мы не очень удивились, узнав место дневной практики. А когда плита с письменами плавно отъехала вглубь, двинулись вслед. Все видели в темноте – Баюн обучил. Но тут явилось голубовато-серебристое свечение, стекающее вдоль ступеней, высеченных прямо в скале. Так и пришли в город Мастеров, о котором сложено немало легенд, написаны утопии, а то и просто вздор. По мерцающим ступеням мы буднично спустили на двадцать шесть тысячелетий назад, где нас так же буднично встретили. Обычные люди в просторных и, вероятно, удобных одеждах. Но были и иные…



см.ранние коментарии!

Пока Влах ставил полог на случай дождя и закрывал плёнкой байдарки, а старец с Николой пили травничек у костра, я со свитой обошёл два ближних гребня по весьма поверхностному описанию московского туриста. Лагерь НКВД, часть моей ПРАКТИКИ, мы с девами нашли сразу. Землянки для начальства и конвоя и двенадцать нор вместо бараков. Ещё от тех времён, когда интеллигентов отправляли на сей остров плести рыбачьи сети, и делать здешнему "хозяину" гешефт – разводить коз и писать статейки. Под присмотром юрких они рассуждали о свободе и братстве в мировом масштабе, питаясь воблой с морошкой и умирая десятками. Своя убогая жизнь не обсуждалась, «излишки» мяса и молока менялись «хозяином» на спирт в райцентре на другом краю озера, а опусы шли на волю. Их пачками скупала «столичная» юркая власть под рефераты в обеспечение партийной карьеры – цинизм, содержавшийся даже в их названии: «письма издалека». На Соловках (Соловейских, солнечных, островах!), было то же негодяйство, что и на всём русском Севере. Не в диком отношении комиссаров к сидельцам: тут была одна, за редким исключением, раса, которая доносами драла друг у дружки власть, обагрённую кровью стравленного ими в Гражданской войне великого народа: удавитесь, суки! Подлость была в самом факте разборов хозяев с прогадившими свару за власть сидельцами в святых местах Северной цивилизации, гнусно и цинично избранных для глумления. Понятна лагерная Воркута с углем или Коми-Пермяцкие леса. А здесь-то, здесь – камни и вода. К практике моей, правда, это имело то лишь отношение, что здесь предстояло проверить кое-что, имевшее место быть в смутное время безудержного разгула Кагала в России. Но запоминал я всё, учтите!
Итак, лагерь был найден. На склоне гребня отыскали и то, на что не обратили внимания сотни тургрупп и одиночек, пленённых в разное время островом. Я перенёс на бумагу едва приметные письмена с одной из скальных плит, скрытой кустарником. Пора было возвращаться. Мила, до поры молча размышлявшая об увиденном на острове, ошарашила очередным прозрением.
– А ведь тут город был. Древний, – она помолчала задумчиво, – очень древний.
– Был, – я снова подивился её дару делать вывод из малости данных, – древних ариев.
– И колокол звонил оттуда, – это уже Ната, откровение на грани озарения, полёт духа за грань бытия, давно уже не определявшего у этой девочки сознание. – Или как?
– Так. Ты первый треньк слышала?
– Ну да, вроде как по рельсу.
– Вот он был не оттуда, остальное, ты права, это – арийский град Китеж.

Умер...Воскрес? Сейчас проверим...
Я тут говорил не раз: без России ничего не получится. Нострадамуса привлекал, придётся ещё раз.
Больше других стран Нострадамуса всегда интересовала Россия, что лишний раз подчёркивает: перед нами действительно Посвящённый в высшие тайны Мира. Достаточно вглядеться в следующий катрен:

Sur le milieu du grand monde la rose
Pour nouueaux faicts sang public espandu

"В центре великого мира – Россия,
Для новых деяний кровь публично пролита" ц.V,к.96

Знакомый с нумерологией и каббалой сразу найдёт тут указание на 91-й год. А еврейские умники, "знатоки" пророка из Солона, плетут о розенкрейцерах, переводя rose как роза, а крест – по умолчанию. Но вот вся фраза на старофранцузском: Sur le milieu du grand monde la rose. И где тут роза, которая вообще через дзету тогда писалась?!

А вот приглядеться, что будет у нас в 2012 году, да кто в правителях окажется - совсем не лишне. Что будет, я тут рассказал, а чтобы не страшно было, позитиву здесь добавил. Осталось понять, кто у нас в "конце времени" в правителях ходить будет? Вышло совсем просто.

Dans peu dira faulse brute fragile
De bas en hault esleue' promptement
Puis en istant dtsloyale end labile
Qui de Veronne aura gouuernement

Центурия 1, катрен 12

Гвоздь по шляпку в середину 2012 года - редкая симметрия. Но о чём тут?

Время болезненно лживого правителя настанет,
Взлетевшего быстро из низов наверх
И тут же вероломство
Властителя Вероны

Это прямо чистый подстрочник, ничего и добавлять не надо, разве что Шекспира напомнить:

Две равно уважаемых семьи
В Вероне, где встречают нас событья
Ведут междоусобные бои
И не хотят унять кровопролитья.

"Ромэо и Джульета"

Кто тут Капулетти, а кто Монтекки, и ребёнок разберётся. А тёмное для России закончится только смертью (возможно, политической) нашего дуплета и с 2012 года мир может перейти на новый календарь.
Как я уже не раз тут указывал, без решения всех проблем в России остальным, особенно США, и пробовать не стоит, а коли попробуют вякнуть, вот наш ответ.

Обама сообщил о нежовольстве Буша-младшего убийством своего другана. В тот же день...
"Это важное достижение...борьба с терроризмом продолжается, но сегодня вечером Америка ясно дала понять: неважно, сколько времени это займет, но правосудие осуществится", - говорится в заявлении Буша, цитируемом американскими СМИ. Иными словами, презеры - бывший и настоящий- не могут договориться, что им врать: Бен Ладен-то жив. Но Буш по пьяне спутал выстрел в безоружного человека и контрольный ракетой в голову с ПРАВОСУДИЕМ, о чём и заявил наивно прессе. А поскольку Бен Ладен скорее всего жив, Джорджу такие оговорки по фрейду могут дорого обойтись: в настоящий теракт...

ВИДЕО
Россия смогла пробиться в финал «Евровидения». Алексей Воробьев, представляющий нашу страну, сегодня ночью выступил в полуфинале конкурса с песней «Get You». Он вышел на сцену Дюссельдорф Арены под седьмым номером и прошел в следующий круг благодаря зрительскому голосованию. Песню Get You для россиянина написал известный продюсер RedOne, с которым сотрудничали, в частности, Леди Гага, Энрике Иглесиас и Дженнифер Лопес.

Из 19 участников первого полуфинала в финал также вышли исполнители из Сербии, Литвы, Греции, Азербайджана, Грузии, Швейцарии, Венгрии, Финляндии и Исландии.

Второй отборочный тур пройдет 12 мая. В нем участвуют представители Австрии, Белоруссии, Бельгии, Боснии и Герцеговины, Болгарии, Кипра, Дании, Эстонии, Македонии, Ирландии, Израиля, Латвии, Молдавии, Румынии, Словакии, Словении, Швеции, Нидерландов и Украины. Финал "Евровидения-2011" намечен на 14 мая.

Ежегодный музыкальный конкурс "Евровидение" проводится с 1956 года среди 56 стран Европы, Северной Африки и Ближнего Востока, входящих в Европейский Вещательный Союз.

В этом году конкурс проходит на сцене 35-тысячного стадиона "Дюссельдорф-арена". Ведущие мероприятия - популярные в Германии актриса Анке Энгельке и телеведущие Джудит Рейкерс и Штефан Рааб.

13 мая 2011 года, 12:14
Общественная палата добивается запрета на распространение книги "Протоколы сионских мудрецов"

Москва. 13 мая. ИНТЕРФАКС - Секретарь Общественной палаты Евгений Велихов обратился к Генпрокуророру РФ Юрию Чайке с просьбой принять меры, необходимые для признания книги "Протоколы сионских мудрецов" экстремистской литературой.

"В адрес Общественной палаты поступило обращение академиков РАН Юрия Пивоварова и Валерия Тишкова, в котором они выражают возмущение в связи с распространением в Москве книги "Протоколы сионских мудрецов". На протяжении ХХ в. авторитетные российские и европейские авторы в солидных изданиях и книгах, а также судебные органы многократно и неоспоримо доказывали подложность "Протоколов", их провокационный, агрессивно ксенофобский характер", - говорится в письме Е.Велихова к Ю.Чайке, копию которого пресс-служба ОП передала "Интерфаксу".

Е.Велихов отмечает, что "академиков РАН, как и представителей правозащитной общественности, тревожит тот факт, что прокуратура Северного административного округа Москвы в марте этого года, отвечая на общественный запрос, со ссылкой на некую психологическую экспертизу, объявила, что "Протоколы" имеют "критическую историко-просветительскую и политико-просветительскую направленность" и не содержат информации, побуждающей к действиям против других национальностей".

"Подобная возмутительная, внеправовая, антинаучная позиция была поддержана прокуратурой Москвы, но распространение в Российской Федерации "Протоколов сионских мудрецов" представляет существенную угрозу межнациональному миру, согласию и целостности нашей страны", - подчеркивает Е.Велихов.

"Прошу Вас провести проверку в связи с ненадлежащей, на наш взгляд, реакцией органов прокуратуры на факт выпуска и распространения данной книги и, используя обращение Ю.Пивоварова и В.Тишкова как мнение авторитетных экспертов, направить представление в суд о признании книги "Протоколы сионских мудрецов" экстремистской с целью включения ее по решению суда в Федеральный список экстремистских материалов", - заключает Е.Велихов.
http://www.interfax-religion.ru/?act=news&div=40726
Велихову надо бы наукой заниматься, которую он с "мудрецами РАН", сплошь из энтих развалил. А то был тут такой Лихачёв с варяжской теорией, 2, 5 тысячи истории только у славян украл. Надо, господа эксперты-евреи не протоколы опровергать, а то, что в них написано. Или не делать то, что там написано! А коли делаете, бить вас будут не по паспорту, а по клюву, за дела ваши поганые. И никакого раздрая в мире из-за вас не будет: их в форме войн никто кроме вас давно не затевает. Собака выгрызает блох, которые её донимают, и никто не обзывает её экстремисткой. Вы, а именно те, кто на деле живут по заветам "протоколов", чем бы они ни были на самом деле, - блохи и с вами разберётся каждый народ в рамках своей традиции. Но разберётся обязательно, пора...

Некогда один принц услышал о юной прекрасной принцессе из далекой страны. Он решил завоевать ее сердце и с небольшой свитой отправился в путь. Вскоре его встретило огромное войско принцессы. Военачальник объявил принцу, что если он хочет увидеть принцессу, то должен сразиться с ним. В трудной схватке принц поверг противника наземь, и тот взмолился о пощаде, пообещав, что подчинится ему со всем войском, только пусть он возвращается домой. Но принц отклонил предложение, заявив, что ему нужно увидеться с самой принцессой. Он отпустил военачальника, и войско пропустило его вместе со свитой.
Вскоре показался замок принцессы. Навстречу принцу вышли министры и придворные с богатыми дарами. Они предложили ему различные сокровища, если он согласится повернуть назад. Но принц настаивал на том, чтобы его пропустили к принцессе. Когда принц и принцесса, наконец, встретились, они полюбили друг друга. Принцесса согласилась последовать за принцем в его страну. Вслед за ними отправилось все войско во главе с военачальником, все министры и придворные с богатствами принцессы.
«Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам.» (Мф. 6:33).
монах Симеон Афонский Таинственные беседы или сокровенные истины

Первую шайбу как на подносе принёс новый будующий гений финнов Гранлунд. Правда там была явно игра высоко поднятой клюшкой, но гол - красавец: на много лет он будет считаться лучшим. Однако по хоккейным понятиям - дурацкий занос шайбы на крюке, ничего общего с игрой в хоккей не имеющий. Второй гол Лаюнена на 47-й минуте - ещё более дурацкий. С броска он мажет, но бежит от синей линии добивать то, что отскочило от борта...и успевает с острого угла первым! Катастрофа. Наши расползлись, судьи разудалялись за любую хрень, а Гранлунд прострелил и Иммонен теперь замыкает прострел: приплыли. Остальное...глаза б мои не видели...

КОЛДУНЬЯ ВЛЮБЛЕННАЯ

Мне ведомо пламя отчаянья,
Я знаю, что знают в аду.
Но, мраку отдавшись, бегу от раскаянья,
И новых грехов, задыхаяся, жду.

Красивую маску бесстрастия
Лишь равный способен понять.
Глаза мои могут ослепнуть от счастия,
Ослепнуть от муки, - но слез им не знать.
О, да, я колдунья влюбленная,
Смеюсь, по обрыву скользя.
Я ночью безумна, я днем полусонная,
Другой я не буду - не буду - нельзя.

Константин БАЛЬМОНТ

Вот эту гордую и загадочную душу Бальмонту представить было весьма просто: сам таков! Но вот брожу я за его пером взором и мыслями и изумление не покидает меня. Сколько глубины не в самом чувстве, это у него всегда присутствует, а в подаче этого чувства от лица своей возлюбленной. Не сомневаюсь, что познал он и этой сомнамбулической отравы, а и как не изведать, коли он весь - любовь. Каковой бы она не пригрезилась на сей раз...

Чем реже удовольствие, тем оно приятнее. ЭПИКЕТ

Любить без слез, без сожаленья,
Любить, не веруя в возврат...
Чтоб было каждое мгновенье
Последним в жизни. Чтоб назад
Нас не влекло неудержимо,
Чтоб жизнь скользнула в кольцах дыма,
Прошла, развеялась... И пусть
Вечерне-радостная грусть
Обнимет нас своим запястьем.
Смотреть, как тают без следа
Остатки грез, и никогда
Не расставаться с грустным счастьем,
И, подойдя к концу пути,
Вздохнуть и радостно уйти.

Мвксимилиан ВОЛОШИН

Вот такая она, любовь отшельника. А вдуматься, вслушаться - феерия. Наверное, только под ласковый шум крымских волн Понта и рождаются подобные трепетные вещи: у Грина - "Алые паруса", у Волошина - вот это. За этой сдержанностью и грусной напевностью так и чувствуется светлая радость любви и обретения. Что же такое знали эти волшебники, что с ними так хорошо и светло. Жизнь...

БЕЗГЛАГОЛЬНОСТЬ

Есть в русской природе усталая нежность,
Безмолвная боль затаенной печали,
Безвыходность горя, безгласность, безбрежность,
Холодная высь, уходящие дали.

Приди на рассвете на склон косогора,-
Над зябкой рекою дымится прохлада,
Чернеет громада застывшего бора,
И сердцу так больно, и сердце не радо.

Недвижный камыш. Не трепещет осока.
Глубокая тишь. Безглагольность покоя.
Луга убегают далёко-далёко.
Во всем утомленье - глухое, немое.

Войди на закате, как в свежие волны,
В прохладную глушь деревенского сада,-
Деревья так сумрачно-странно-безмолвны,
И сердцу так грустно, и сердце не радо.

Как будто душа о желанном просила,
И сделали ей незаслуженно больно.
И сердце простило, но сердце застыло,
И плачет, и плачет, и плачет невольно.

К.Бальмонт

Вот, вот же за что я так безмерно люблю этого баловня салонов. Огромное сердце его сумело вместить весь спектр любви, от яростной или трепетно-нежной любви к женщине, до вот этой пронзительной сыновьей любви к Руси. Как часто Русь одаривает тебя такой вот благодатью любви, которой дышит каждая былинка, листик, дуновение ветерка и ты наедине с ней вдруг обнимешь берёзку и задохнёшься такой невыплаканной любовью и нежностью, так задрожат вдруг предательски губы, помутнеет и расплывётся перспектива и ты поймёшь, что плачешь, плачешь...Чистый как новорожденный, долго ещё будешь ты щекой прижиматься к берёзке, судорожно всхлипывая и улыбаясь сквозь слёзы. Чистые ключи Руси и русской души...
А что же Бальмонт, разбудивший лучшее моей души? Уже кумир салонов, однажды тишком, в неясном даже себе безумном порыве удравший вместе с лесопромышленником Дигановым на Ловозеро в Гиперборею. А далее на яхте в шторм к Мотке и Сейдозеру. На той самой яхте, что крепко побил у Кириллова острова в августе 1918 года Рерих, так неудачно пытавшийся проникнуть отсюда в Шамбалу.
Но я - о Бальмонте: совершенно другим явился он гулевому Питеру после Лапландии и эти его полутона и мерцания среди строф появились именно тогда: я сразу узнал их! Чистые ключи Гипербореи...

Я - индиго, мага руки
На эмалевой волне
Отрешённо чертят звуки
В тонко-звучной тишине

И совсем не на эмали
А на дымке далека
Перспективу изломали
Глаз и дерзкая рука

Я аккордами упился
Что не слышны, но слышны
И потоком строк пролился
С той эмалевой волны

Так всё вижу, слышу, знаю
В этом мире только я
Магом мига, эльфом рая
На изломе бытия

Редкое напряжение духа испытывал я порой, пытаясь проникнуть к истокам замыслов киммерийского мага в его Lunaria. Не раз желал я бросить эту затею, засыпая и просыпаясь со стилом в руке и хаосом в голове. Я до сих пор не могу дурачиться или танцевать строгий менуэт с рифмой на мониторе: клочок бумаги так же необходим моему повидавшему виды китайскому стилу с золотым пером времён аспирантуры, как само стило моим опусам. Не хотят они являться на всет Божий с помощью клавы, им аристократа-паркера в акушеры подавай. И сон, настигший меня у почти болезненного выплеска восторга последнего сонета магистрала, устроил мне и моему творению воистину королевский приём - лунный бал, но какой-то весь русский, родной, в хороводах и серебряных колокольчиках смеха Луны в просторном сарафане и с огромной русой косой. Мои погружения в Гиперборею приучили меня ничему не удивляться. Может это был не сон?

За Lunaria сонеты
Посчитаться Феб со мной
Вздумал и созвал планеты
Хоровод водить с Луной

И со мною: дивно право,
Но Селена и сама
Рада: русская забава
Приглянулась ей весьма

Верно, дерзки были строки
Получи ж своих наград
Через звёздные потоки
В метеоров звездопад

С непривычки всё нескладно
Марс, Нептун et cetera
За Юпитером прохладно,
За Меркурием - жара.

Ночи, дни и снова ночи
И рассветов череда
Я влюбился между прочим
В мига вечность навсегда

За Lunaria сонеты
Посчитался Феб сполна
Светит мне особым светом
Обрусевшая Луна

Отойдём осторожно от Гипербореи к хорошим стихам, а к истокам, если захотите, мы ещё вернёмся. Я тут припомнил, как ровестника Жени Евтушенко Иосифа Бродского пиарили с 70-летием и решил справедливость восстановить. И просто насладиться самому и вам предложить это чудо.

Соленые брызги блестят на заборе.
Калитка уже на запоре.
И море,
дымясь, и вздымаясь, и дамбы долбя,
соленое солнце всосало в себя.
Любимая, спи...
Мою душу не мучай,
Уже засыпают и горы, и степь,
И пес наш хромучий,
лохмато-дремучий,
Ложится и лижет соленую цепь.
И море - всем топотом,
и ветви - всем ропотом,
И всем своим опытом -
пес на цепи,
а я тебе - шёпотом,
потом - полушёпотом,
Потом - уже молча:
"Любимая, спи..."
Любимая, спи...
Позабудь, что мы в ссоре.
Представь:
просыпаемся.
Свежесть во всем.
Мы в сене.
Мы сони.
И дышит мацони
откуда-то снизу,
из погреба,-
в сон.
О, как мне заставить
все это представить
тебя, недоверу?
Любимая, спи...
Во сне улыбайся.
(все слезы отставить!),
цветы собирай
и гадай, где поставить,
и множество платьев красивых купи.
Бормочется?
Видно, устала ворочаться?
Ты в сон завернись
и окутайся им.
Во сне можно делать все то,
что захочется,
все то,
что бормочется,
если не спим.
Не спать безрассудно,
и даже подсудно,-
ведь все,
что подспудно,
кричит в глубине.
Глазам твоим трудно.
В них так многолюдно.
Под веками легче им будет во сне.
Любимая, спи...
Что причина бессоницы?
Ревущее море?
Деревьев мольба?
Дурные предчувствия?
Чья-то бессовестность?
А может, не чья-то,
а просто моя?
Любимая, спи...
Ничего не попишешь,
но знай,
что невинен я в этой вине.
Прости меня - слышишь?-
люби меня - слышишь?-
хотя бы во сне,
хотя бы во сне!
Любимая, спи...
Мы - на шаре земном,
свирепо летящем,
грозящем взорваться,-
и надо обняться,
чтоб вниз не сорваться,
а если сорваться -
сорваться вдвоем.
Любимая, спи...
Ты обид не копи.
Пусть соники тихо в глаза заселяются,
Так тяжко на шаре земном засыпается,
и все-таки -
слышишь, любимая?-
спи...
И море - всем топотом,
и ветви - всем ропотом,
И всем своим опытом -
пес на цепи,
а я тебе - шёпотом,
потом - полушёпотом,
Потом - уже молча:
"Любимая, спи..."

Это полубредовое бормотание ошалевшего от неземной любви фантазёра легло на музыку за мгновения. Потом уже был и синкопированный ритм и голосовые доминант-септ-аккорды, которые так трудно выпеваются на рваном супер-басом полотне музыки в унисон с ударником: почти а капелл. Вы пробовали выстроить голосами септ-аккорд а капелл. Это Женя, Женечка...
Его поэзия безалаберна и небрежна по первому впечатлению. Недаром в Бруклине 90-х он легко собирал громадные аудитории на лекциях по русской эстетике поэзии, а в разгар бешеного успеха уехал на Родину: ставить на свои кровные цикл о русских поэтах. А вы с Медведевым мне Бродским в нос тычете. Вот поэт!!!