Там, где под темной высокой сосной

Сходятся нити дорог,

Медленно вышел из чащи лесной

Белый единорог.

Старый, седой и тоскующий зверь,

Тусклый, затупленный рог.

Где же вся сила былая теперь,

Белый единорог?

Помнишь, когда была юной земля,

В древнем тумане веков

Слышали реки, холмы и поля

Грохот твоих шагов.

Чащи будил твой рокочущий зов,

И, словно пики огней,

Гордо вздымались десятки рогов

Белых, как снег, коней...

Осень. В лесу тишина и покой.

И у скрещенья дорог

Тихо растаял в чащобе лесной

Белый единорог.

Там, где под темной высокой сосной

Сходятся нити дорог,

Медленно вышел из чащи лесной

Белый единорог.

Старый, седой и тоскующий зверь,

Тусклый, затупленный рог.

Где же вся сила былая теперь,

Белый единорог?

Помнишь, когда была юной земля,

В древнем тумане веков

Слышали реки, холмы и поля

Грохот твоих шагов.

Чащи будил твой рокочущий зов,

И, словно пики огней,

Гордо вздымались десятки рогов

Белых, как снег, коней...

Осень. В лесу тишина и покой.

И у скрещенья дорог

Тихо растаял в чащобе лесной

Белый единорог.