Он услышит её, если даже она молчит.

Просто глянет в глаза исподлобья, поверх очков

И заметит: у милой сегодня усталый вид,

А потом чай из мяты заварит без лишних слов.

Он возьмёт её за руку, чувствуя в пальцах дрожь,

(руки, как и глаза — совершенно не могут лгать)

И с изяществом, превосходящим любых вельмож,

Поцелуем согреет, оставит свою печать.

Он обнимет так крепко, что сразу пройдёт озноб,

Нервы мирно утихнут, свернувшись в углу клубком.

Изучали друг друга путём бесконечных проб,

Где нахрапом, где ласками, а иногда тайком.

Он уложит её на кровать и накинет плед,

Укрывая от бед под уютный и мягкий щит.

Непонятное дело: ну, в чём же его секрет?

Как он слышит её, если даже она молчит?

Он услышит её, если даже она молчит.

Просто глянет в глаза исподлобья, поверх очков

И заметит: у милой сегодня усталый вид,

А потом чай из мяты заварит без лишних слов.

Он возьмёт её за руку, чувствуя в пальцах дрожь,

(руки, как и глаза — совершенно не могут лгать)

И с изяществом, превосходящим любых вельмож,

Поцелуем согреет, оставит свою печать.

Он обнимет так крепко, что сразу пройдёт озноб,

Нервы мирно утихнут, свернувшись в углу клубком.

Изучали друг друга путём бесконечных проб,

Где нахрапом, где ласками, а иногда тайком.

Он уложит её на кровать и накинет плед,

Укрывая от бед под уютный и мягкий щит.

Непонятное дело: ну, в чём же его секрет?

Как он слышит её, если даже она молчит?