Левон Ашотович Атанасян, 1906 года рождения, уроженец г.Тбилиси, армянин по национальности, из семьи служащих, беспартийный, по профессии врач-хирург, кандидат медицинских наук, работавший до призыва в Красную Армию ординатором Боткинской больницы в Москве, «с октября 1941 года до сентября 1943 года проживал в тылу у немцев. До ареста в течение трех месяцев находился в партизанском отряде, действовавшем на территории Белоруссии, имеет воинское звание «военврач 3 ранга». Арестован 17 сентября 1943 г. по подозрению в пособничестве немецким оккупационным властям». Все из справки об аресте, соответственно.

Атанасян на предварительном следствии признал себя виновным в том, что будучи врачом-хирургом 636 полевого госпиталя и попав в октябре 1941 г. в окружение, «не принял мер к переходу на сторону Красной Армии, преднамеренно сдался немцам в плен». Далее шла речь об «антисоветской агитации» Атанасяна, которую он вел, находясь в плену, его «сотрудничестве с немецкими властями», «обучении немецких врачей методам хирургии» и т.п. В заключение отмечалось, что следствие закончено и дело по обвинению Л.А.Атанасяна передается на рассмотрение Особого совещания при наркоме внутренних дел СССР.

Атанасян получил 8 лет лагерей, в 1948 где-то был реабилитирован, отсидев, соответственно, 4-5.

В марте 1969 г. белорусский краевед, директор Кричевского музея М.Ф.Мельников писал в Партийный архив Института истории партии при ЦК КПБ, что по свидетельствам очевидцев Л.А.Атанасян очень достойно вел себя в Кричевском и Бобруйском лагерях для военнопленных. «Только недавно,--отмечал он,-- из письма медсестры, бывшей узницы Бобруйского лагеря в Военно-медицинский архив. После войны мы узнали, что в этом лагере Атанасян также проявил себя настоящим патриотом».

М.Ф.Мельников, не называя источника, сообщал, что «сейчас Атанасян—один из видных советских врачей, редактор отдела Советской медицинской энциклопедии». Последнее утверждение не находит подтверждения: Л.А.Атанасян не значится ни как редактор отдела, ни как сотрудник Медицинской энциклопедии.

В 1972 г. Л.А.Атанасян представил к защите на соискание ученой степени доктора медицинских наук работу по лечению онкологических заболеваний и защитился. Является автором нескольких книг по медицине.

Протокол допроса, ч.1
Мы вряд ли будем публиковать этот документ – в крайнем случае выдержки из него. Но сам материал интересный, ИМХО. Это незаверенная машинописная копия протокола допроса, произведенного летом 1943 года. Допрошен был бывший врач-хирург Боткинской больницы, попавший 4 октября 1941 года в плен к немцам во время прорыва фронта на Десне. Прошел Юхновский, Рославльский, Кричевский, Бобруйский лагеря; из Бобруйска бежал к партизанам.

Протокол допроса Л.А.Атанасяна
[Не ранее 11 мая-- не позднее 8 июля 1943 г.]

Отвечаю на поставленные мне вопросы при допросе.

С 4 октября 1941 г. и по 11 мая 1943 г. я находился в плену у немцев. 18 месяцев я работал в лазаретах для военнопленных в качестве хирурга, а два последних месяца, будучи отпущен из лагеря, жил на частной квартире в Бобруйске, работал сначала в городской больнице, а позднее --в особом лазарете. За все это время я имел возможность[наблюдать] ту огромную работу, которую немцы проделали по консолидации всех антисоветских средств и сил, начиная с ранней осени 1941 года и по май 1943 года.

Я видел все, что было сделано: от первых попыток создания украинских сотен и до организации «Русской освободительной армии», от первых антисоветских выступлений рядового красноармейца и до открытого письма генерала Власова, от первой маленькой газеты-листка и до издания ряда газет, книг, журналов.

Имея возможность читать всю антисоветскую литературу, издаваемую немцами и наблюдая и беседуя с сотнями наших в/п и лиц, живущих на занятой немцами территории нашего Союза, я считаю нужным отметить, что немцами проделана огромная работа, с которой нельзя не считаться, как с реальной силой. Помимо борьбы на идеологическом фронте по воспитанию умов при помощи радио, организации так называемых народных собраний, церкви, издания многочисленных газет, журналов, антисоветских брошюр, немцы с первых дней войны приступили к организации вооруженных и невооруженных частей из бывших в/п и [при] участии добровольцев. В настоящее время на стороне германской армии действуют огромные контингенты бывшей нашей военной молодежи всех национальностей. Эти контингенты немцы используют с большой для себя пользой на фронте, в борьбе против партизан и в тылу в качестве боевых, технических, хозяйственных, дорожных и прочих частей. Я не могу знать точно численного состава этих многочисленных военных частей, но знаю структуру их организации, характер выполняемой ими работы, политически - воспитательную работу, проводимую среди них и знаю отчасти настроение этих бывших в/п.

При организации этих частей немцы использовали, и весьма удачно, следующие факторы:

1.Голод, организованный ими в лагерях в/п.
2. Многонациональность Красной Армии.
3. Различие вероисповедания в Красной Армии, в частности, старую доктрину о том, что Германия является защитницей ислама.
4. Демагогическую фразеологию о восстановлении русской национальности и военной чести, попранной и уничтоженной большевиками.
5. Великорусский шовинизм.
6. Антисемитизм.
7.Восстановление привилегий казаков.
8.Новое специальное и земельное правоустройство.

Использование всех этих факторов дало возможность немцам организовать из числа военнопленных следующие вооруженные и невооруженные части.

1. Вооруженные части, находящиеся в рядах германской армии.
11.Невооруженные части, помогающие непосредственно германской армии.
111.Военнопленные: а) работающие и живущие вне лагерей; б) живущие в лагерях и отправляемые ежедневно на работу под конвоем, питающиеся в лагерях для в/п.

1.Первые вооруженные части были вооружены немцами летом 1941 г. из взятых в плен стоявших на западной границе кадровых частей Красной Армии. Для этой цели взяты были украинцы и узбеки и прочие мусульмане. В частности, узбекские части были направлены в Восточную Пруссию и после 6 месяцев обучения в школе они, как и украинцы, были обмундированы в немецкую форму, вооружены и были использованы для несения конвойной, караульной и гарнизонной службы. Уже в декабре 1941 г. при отступлении немцев из Калуги в/п шли на запад под конвоем этих украинцев. Летом 1941 г. все лагеря (1, 2 и 3) охранялись в Кричеве украинцами; в настоящее время лагеря для в/п в Бобруйске охранялись немцами и узбеками (50%).

После падения Киева в конце сентября 1941 г. и прорыва фронта на Десне в начале октября 1941 г. в плен к немцам попали сотни тысяч пленных почти всех национальностей, населяющих Советский Союз. В конце марта 1942 г. по лагерям для в/п был отдан приказ о специальном учете всех в/п, кроме русских, белорусов и украинцев. Собирались численные сведения о наличии в лагерях в/п следующих национальностей:

1.Закавказье: армяне, грузины, азербайджане.
2. Сев[ерный] Кавказ: дагестанцы, чечены, осетины и пр.
3. Средн[яя ]Азия: узбеки, казахи, туркменцы
4. Татары: крымские и казанские.

12 июня 1942 г. все в/п указанных выше национальностей были вывезены из общих лагерей в Варшаву для формирования из них специальных военных частей. После восстановления сил и здоровья эти бывшие в/п прошли специальную военную подготовку , были одеты, обуты, вооружены и направлены для охраны железных дорог от партизан.

Таким образом, в настоящее время на стороне немцев действуют следующие вооруженные части, составленные из бывших в/п:

1. Украинские батальоны.
2. Специальные русские батальоны «Березина», «Днепр», «Припять».
3. Грузинский батальон—в мае 1943 г. стоял в Бобруйске.
4.Армянский батальон—в апреле-мае 1943 г. нес охрану жел[езной] дор[оги] под Бобруйском.
5.Узбекский батальон—нес караульную службу в Рогачеве и Бобруйске.
6. Батальоны крымских татар.
7. Казачьи части
8. Русская освободительная армия.

Об активной боевой деятельности этих вооруженных частей на фронте против Красной Армии, за исключением некоторой части русских соединений, я ничего не знаю. В марте и апреле 1943 г. в газете «Заря». издаваемой в Берлине для в/п, были помещены статьи отдельных боевых эпизодов из героических подвигов солдата С. или унтер-офицера К. Помимо этого были помещены фотоснимки артиллеристов на позиции у орудий, или принимающих присягу казаков, или занимающихся джигитовкой наездников.

Где находятся эти сражающиеся части Русской освободительной армии, как велики они, из газет узнать невозможно. Обычно речь идет об эскадроне, роте или батарее. Крупные соединения их, как-то: полки, дивизии и пр. никогда не упоминались, и я думаю, что таких крупных соединений и нет пока что, т.к. немцы, безусловно, [не] будут, болтая, держать крупные отдельные и самостоятельные части. Все, что известно мне об уже существующих и действующих батальонах, так это то, что в каждой части, даже в маленькой, во главе части или рядом с русским командиром находится немецкий унтер-офицер, фельдфебель или офицер. Ни одной полностью самостоятельной части, где командование было бы доверено русским — я не знаю.

Из названных выше групп военнопленных, состоящих в настоящее время на службе германской армии, наибольший интерес и значение имеют те из них, которые с оружием в руках активно выступают против Советского Союза. Кто эти, в основном молодые люди, которые родились после октября 1917 г. и получили воспитание в советское время? Почему они изменили Родине, нации, присяге? Вопрос этот имеет не только лишь теоретическое или этико-моральное значение, но в настоящее время, главным образом, практическую важность. Ведь речь идет не о единицах и не о тысячах. Немецкая пропаганда захватывает сотни тысяч человек. Я являюсь живым свидетелем вербовки этих «добровольцев» из военнопленных в сотни и отряды в Рославльском лагере в декабре 1941 г., в Кричевском лагере летом 1942 г. и в Бобруйском лагере в феврале 1943 г.

С полной ответственностью заявляю, что не менее 95% этих добровольцев записались в эти сотни и отряды накануне своей неизбежной голодной смерти в лагерях для военнопленных и только таким путем спаслись от смерти. Я думаю, что многие из них, прежде чем пойти на этот шаг, провели не одну бессонную ночь. Не знаю, много ли нашлось бы людей, даже самых честных, высоконравственных и морально стойких, которые предпочли бы смерть этому шагу. Немцы хорошо знали, что они делали! Тот, кто видел этих погибающих от голода людей, не осмелится бросить в них камень.

Однако, в настоящее время важен уже другой вопрос. Все знают, что в украинские сотни и в русские батальоны военнопленные шли, чтобы не умереть с голоду, но теперь возникает вопрос, почему эти бывшие военнопленные , восстановив свои силы и здоровье и получив в руки оружие, не переходят на сторону Красной Армии или к партизанам. Не одна сотня и тысяча этих так называемых добровольцев уже перешла к партизанам, но еще много десятков тысяч вооруженных бывших красноармейцев сражаются на стороне немцев. Я не стараюсь состояние этих людей и выяснить причины, в силу которых они не переходят к партизанам. Прежде всего, считаю нужным разделить всех этих лиц на две группы:

1 группа—бывшие красноармейцы, говорящие по-русски.
11 группа—бывшие красноармейцы, не говорящие по-русски.

Под говорящими по-русски я понимаю русских, украинцев, белорусов и всех иных советских граждан, которые свободно говорят по-русски и в силу этого приобщились к советской системе, газетам и культуре.

Под не говорящими по-русски надо понимать те многие тысячи красноармейцев-нацменов, которые знают лишь свой язык, свой быт, культуру, свои обычаи и совершенно не говорят по-русски и понимают русский язык очень плохо. Сюда относятся главным образом крестьяне из отдаленных горных районов Кавказа, Средней Азии. Среди них осетины, дагестан[ц]ы, азербайджан[ц]ы, грузины, армяне, узбеки, казахи, туркмены и др.

1 группа: Кто входит в эту группу?
1. Лица, которые в силу ряда причин активно и убедительно пошли против Советской власти. Они не скрывают своих убеждений и ненавидят советский строй. Ценою любых жертв и в союзе с любым «союзником» они будут активно выступать против Советского Союза. Они сознательно и добровольно в полном смысле этого слова записывались как в украинские сотни, так и в Русскую освободительную армию.
2.Лица. которые записались в «добровольцы» с целью сохранить свою жизнь и не умереть с голода. Однако, восстановив свои силы и здоровье, они под влиянием товарищей из первой группы или под влиянием антисоветской литературы и немецкой пропаганды переменили свои взгляды и убеждения или их сомнения и колебания, тлевшие в них раньше, приняли вполне конкретную форму и они также стали убежденными противниками Советской власти.
3.Лица, также записавшиеся в «добровольцы», чтобы не умереть с голода. Теперь, когда угроза смерти миновала, отошла в сторону и эти лица ожили, они, забыв о своем долге и присяге, живут лишь сегодняшним днем и стараются получить от жизни все, что . Эти лица мало интересуются политикой и будущим своего народа. Ему сегодня хорошо, а о том, что будет завтра, он не привык думать. Ведь сейчас война!
4. Также, как и предыдущие лица, записались в «добровольцы», чтобы не умереть с голода, но затем, когда летом 1942 г. немцы на фронте все еще наступали, и положение Советского Союза с точки зрения германского информбюро было безнадежным, они решили, что победа будет на стороне Германии и, следовательно, им после победы Германии будет хорошо.
5. Мотивы записи в «добровольцы» те же. Это—люди советские, но они пошли на компромисс со своей совестью, они нарушили присягу, изменили Родине. Возврата для них нет, а поэтому и против воли и убеждений, но воевать с немцами против своих придется.
6. Мотивы записи в «добровольцы» те же, но в отличие от всех предыдущих групп, эти люди, будучи советскими, глядели на свою измену как на неизбежное зло.

Надо было спастись от гибели с тем. чтобы при первой возможности перейти вновь на сторону Красной Армии. Наиболее смелые и решительные из этой группы уже перешли и бежали от немцев. Менее решительные ждут подходящего момента; иногда, быть может, слишком долго ждут.

Может ли правильно организованная советская пропаганда и агитация усилить приток «добровольцев» к партизанам? Да, может. Лица из 6,5,4 и 3 групп при правильно налаженной пропаганде и агитации перейдут и, убеждаю, перейдут назад. Лица из 1 и 2 групп к пропаганде остаются глухими. Советскую власть они не могут признать и не признают. Дать процентное соотношение этих 6 групп я затрудняюсь, но думаю, что лица из 1 и 2 групп не составляют большинства.

11 группа—кто входит в эту группу? Многочисленные национальные меньшинства Закавказья, Северного Кавказа и Средней Азии; их надо разбить на две группы. Это—армяне и грузины. Они малочисленны, из них составили по 1 батальону. Исключительное большинство из них не владеет русским языком совершенно и попали в плен главным образом летом 1942 г. в Крыму, под Керчью. Мотивы их записи в «добровольцы»--это голод. И отличие от русских, среди которых есть много сознательных врагов Советской власти. Здесь в большинстве своем люди простые, полуграмотные или малограмотные, не имеющие никакой литературы, руководящего центра. Это—южане, которые очень тяжело переносят жизнь среди незнакомой природы, чужих по языку и быту [людей]. Живут они между собой очень дружно, все время говорят о Родине, понимая под ней свой Кавказ. Идеи Русской освободительной армии для них чужды и непонятны. Немцы их кормят и взамен требуют охранять жел[езные] дороги, и они делают это. На территории Кавказа немцы их не держали бы, т.к. все они ушли бы от них. Хорошо составленные листовки на их родном языке, или опытный агитатор вернул бы их в ряды Красной Армии. Бежать к партизанам они психологически не могут, так как здесь, в лесах Белоруссии или Брянских [лесах], для них все чуждо.

Вторая большая подгруппа состоит из магометан, это азербайджан[ц]ы и среднеазиатские народности. Эта многочисленная группа имеет руководящий идеологический центр и пропаганда среди них поставлена хорошо. Для меня непонятны конечные цели и желания магометан, живущих на территории Советского Союза. Знаю совершенно точно, что в бытность мою зимой 1941-42 г. в Рославльском лагере для в/п при комендатуре лагеря был врач-узбек Саид Каримович Каримов, 1905 года рождения, убежденный националист и противник Советской власти. Отец его, очень крупный скотовод, бежал с гуртами своего скота в 1930 г. в Западный Китай. Это, однако, не помешало сыну окончить сельскохозяйственный и медицинский факультеты Ташкентского университета. Работал он до войны в Ташкенте. На фронт он прибыл с полком из Средней Азии, попал в плен в первых числах ноября 1941 года. Настроенный архипрогермански, он весной 1942 г. выезжал на фронт и выступал по радио на узбекском языке, обращаясь с призывом ко всем красноармейцам-мусульманам бросать оружие и переходить к немцам. В настоящее время этот враг, который готовил себя к миссии «вождя» всего магометанского националистического движения, находится и работает в Министерстве пропаганды в Берлине.

Интеллектуальный уровень основной массы этих магометан узкий и вряд ли панисламистское движение может сравниться по своему размаху и значению с той борьбой, которую сейчас против Советского Союза проводят «вожди» новой России. Такова структура вооруженных частей «добровольцев», находящихся в рядах германской армии и идеологическая база их.

О Русской освободительной армии, ее идеях, чаяниях и возможностях я буду говорить в самом конце, ибо эта организация является наиболее мощной и представляет наибольший интерес.

Все указанные выше внешние части получают хорошее обмундирование, обувь, питание, несколько уступающее тому, что получают немецкие солдаты, а также жалование.

Вторая категория бывших военнопленных—не вооруженные части, помогающие непосредственно германской армии выполняет самую различную по характеру работу, связанную непосредственно с нуждами и запросами германской армии. Все эти добровольцы получают жалованье, живут вне проволоки, в общежитиях, питаются значительно проще и хуже, чем те, которые носят оружие. Во главе каждой такой строительной или рабочей роты стоит немецкий унтер-офицер или фельдфебель. Эти люди имеют старое поношенное немецкое обмундирование. В Бобруйске имеется такая рота, вся состоящая из закавказцев. Я беседовал с этими простыми, малограмотными людьми. Все они очень тяжело переносят то высокомерие и пренебрежение, с которым относятся к ним немцы. Своим положением, исключительно тяжелой работой они крайне недовольны, но не имея другого выхода, они тянут свою лямку. Их отношение к партизанам Белоруссии аналогично тому, которое проявляют и солдаты национальных грузинских и армянских батальонов. О положении, настроении и условиях жизни в/п, сидящих на пайках в лагерях или вне их, говорить не приходится. Немцы их используют как бесплатную рабочую силу и эксплуатируют их с предельной возможностью.

Советская пропаганда среди в/п и населения на занятой немцами части Советского Союза

Я думаю, что мой 20-ти месячный «стаж» в/п дает мне полное право говорить об этом вопросе собственно, существует ли вообще какая-либо советская пропаганда среди в/п. В течение 18-ти месячного пребывания в лазаретах лагерей за проволокой я не знаю ни одного случая, когда кто-либо из в/п имел бы у себя какую-либо советскую литературу, листовку или газету. Единственное исключение составлял Рославльский лагерь, где очень редко, при поступлении свежих пленных, до нас доходили обрывки наших газет. Помню кусочек «Правды» от 7.Х1.41 г. и одну страницу «Красной Звезды» от 23.11.42 г. Это все, что я читал за 18 месяцев. Не думаю, чтобы в лагере могла быть какая-нибудь литература и чтобы мы, врачи лазарета, не получали бы ее. Несмотря на строгие лагерные порядки, полицию, переводчиков, занимавшихся не было такого мало-мальски важного события, происшедшего вне проволоки, в городе или поблизости, чтобы мы не узнали бы о нем, если не в вечер дня события, то на следующий день. Своеобразная связь, передача имели место во всех лагерях и из самых различных источников мы узнавали о всех местных новостях или о том, что происходило у немцев.

Но в то же время ни об одной из нот т. Молотова, ни об одной речи т.Сталина , произнесенных на ноябрьских или майских торжествах, ни о наших крупных внешнеполитических событиях Советского Союза мы не знали. Оторванность от советской действительности была полная. Последнее немало способствовало успеху немецкой пропаганды среди военнопленных, когда немцы совершенно беспрепятственно могли вбивать в головы военнопленных любую ложь и обман.

К сожалению, не лучше обстояло дело в то время. когда я жил вне проволоки, в городе.

Протокол допроса, ч.2
Правда, я могу говорить только о Бобруйске и о тех двух месяцах «вольной» жизни в этом городе; возможно, что двухмесячный срок недостаточен для того, чтобы завязать нужные связи, но зато я бывал в нескольких семьях местных жителей, людей безусловно советских, относящихся с огромной ненавистью к немцам, но и у этих людей не было никакой информации о том, что происходит в Советском Союзе. Мы могли питаться только немецкими или русскими источниками. Больше того, даже о работе партизан в городе известно мало Я не говорю о том, что на утро в городе знали, в какой деревне под Бобруйском минувшей ночью были партизаны или о том, что партизаны подожгли торфзавод и пр. Об этом в городе узнавали, конечно. Очень быстро, но о том, что среди партизан имеется определенная организация, дисциплина, что партизаны получают помощь из Москвы, что о работе партизан знают по ту сторону фронта, что партизаны оказывают помощь населению и являются людьми высокоидейными, о переходе к партизанам чехов, славян, о количестве партизан, обо всем этом в городе нет ничего, ни одной листовки, партизанской газеты и пр.

Отсутствие всего этого давало возможность продажной русской печати, возглавляющейся редактором газеты «Новый путь» Мих. Степановичем Голубовенным (он же Бобров) писать все, что угодно, обзывать партизан бандитами, разбойниками, грабителями и пр. Все, кому выгодна была подобная характеристика партизан, распространяли ее, злословили, приводили рассказы различных очевидцев и пострадавших от действий партизан. Особенно тяжело было слышать о том, что партизаны берут домашние туфли, духи и одеколон, костюмы, отбирают деньги и берут вещи, абсолютно ненужные для партизанского общения. Или писали обращение к семьям крестьян, сыновья которых находятся в Красной Армии.

Если подобные действия имели место хотя бы в одном отряде, то это дискредитировало идею партизанского общения и давало возможность многочисленным «Бобровым» спрягать и склонять подобные акты, а между тем контр-литературы не было никакой. Стоило бы нашим самолетам хотя бы один раз в месяц сбросить над городом хорошо составленные листовки или информацию из Советского Союза, то не взирая на все строгости полиции и гестапо несколько таких листовок всегда были бы сохранены и переходили бы из рук в руки.

Совершенно случайно, еще находясь в лазарете для в/п, я получил точную информацию о партизанах. В середине января 1943 г. в главный лазарет для военнопленных были доставлены два раненых партизана. Одному из них мне пришлось ампутировать правое бедро по поводу огнестрельного перелома его, общего заражения крови, второму, с таким же ранением, удалить совершенно ногу. Оба партизана выздоровели, но дальнейшей судьбы их я не знаю. Так вот, от одного из партизан я узнал о расширении партизанского движения, о связи с Москвой, о получении партизанами литературы, писем, газет и оружия из Москвы, об эвакуации раненых на самолетах в Москву и т.д. Все это я передал товарищам по лагерю, заслуживающим доверия. Но разве это была система информации! Простой случай дал нам информацию, а должна была бы быть хорошо налаженная организация. Может быть, такая организация и есть, но работы ее не чувствуется.

Немецкая пропаганда. Полнейшей противоположностью сказанному выше является немецкая пропаганда. Я отдаю себе отчет о том, что условия, имеющие[ся] для немецкой пропаганды и возможность для советской пропаганды на занятой немцами территории неодинаковы. Все преимущества и удобства на стороне немцев, но все же исключительная слабость советской пропаганды должна быть отмечена как факт бесспорный, по крайней мере там, где я был. Каждому понятно, что все, что говорится на русском языке по радио и пишется по-русски на занятой немцами территории, является в конце концов немецкой пропагандой. Но тем не менее, я считаю правильным эту возглавляемую и руководимую немцами пропаганду разделить на немецкую и на русскую пропаганду.

Под немецкой пропагандой надо понимать все, что пишется на русском языке и для русских под непосредственным руководством немцев—немецкого отдела пропаганды. В первое время. когда немцы только начали войну, вся работа выполнялась ими. Теперь, когда немцы сумели приобрести ряд бывших советских работников и литераторов, часть этой работы, выполняемая прежде немцами, перешла в руки русских. Немцы поняли, что когда о русском народе, русских делах и русском будущем говорит или пишет немец, то это всегда производит не совсем приятное для русского уха впечатление и поэтому немцы передали продавшимся им русским людям эту работу, считая вполне разумным, что сказанное этими русскими людьми скорее дойдет до того, кого немцы хотят заполучить в свой лагерь. Они поняли и вполне своевременно, что сколько бы волк не рождался в овечьей шкуре он всегда останется волком и что поэтому ему выгоднее для достижения своих целей заполучить себе в качестве помощников таких овец, к голосу которых прислушивались бы и другие овцы.

Начиная с января месяца с.г. удельный вес русской пропаганды увеличивается, и немцы по мере того, как перешедшие на их сторону бывшие советские люди, как военные, так и гражданские, заслуживают доверие своих хозяев, поручают им все более ответственную работу.

Продуктом немецкой пропаганды являются:

1. Выходившие ранее в Берлине газеты для в/п «Клич».
2. Брошюра Михайла Октан, изданная в Орле о том, является ли эта война для советских граждан отечественной или нет.
3. Антисоветская литература, брошюра К.И.Альбрехт «Разве это социализм?» и «В подвалах НКВД»
4. Многочисленные «Новые слова», «Пути», временно издаваемые в Смоленске, Рославле, Бобруйске, Орше и т.д.

Произведением русской пропаганды является газета «Заря», издаваемая в Берлине, брошюра «Почему я стал врагом советской власти», пресловутое открытое письмо генерала Власова и т.д.

Удельный вес русской пропаганды и качество ее стали возрастать за последнее время. Всякий вдумчивый читатель по стилю, оборотам речи, приемам сможет сказать, написана ли статья эмигрантом русским или бывшим советским гражданином. Статьи последних всегда производят большее впечатление, так как авторы этих статей лучше знают советскую действительность и советского человека. На протяжении всего времени пребывания в плену немецкая пропаганда внушала всем военнопленным, что мы, военнопленные, являемся с точки зрения советского правительства изменниками, что мы признаны советским правительством вне закона и что поэтому нам так плохо в плену.

Больше того, нас уверяли в том, что и наши семьи подвергаются репрессиям как семьи изменников. Что могли лично противопоставить этой пропаганде те из нас, которые в силу одной лишь логики или в силу этических норм не желали допустить подобной мысли?! Каким огромным подспорьем для немцев служило отсутствие опровержения этой лжи!

Сколько лиц пошло на службу к немцам, рассуждая, что если они, попав в плен, оказались против воли изменниками, то логическим следствием этого является служба у немцев, которые к тому же за эту службу будут кормить. А между прочим, если бы в руки хотя бы одного военнопленного попала листовка, из которой было бы видно, что отнюдь не всякий военнопленный является изменником Родины и что, наоборот, многие военнопленные, вернувшись обратно в ряды Красной Армии или ушедшие к партизанам, не только остались полнокровными гражданами своей родины, но даже получили награды и т.д. А какое количество военнопленных, работавших «на воле» вне проволоки и по сей день верят этой лжи немецкой пропаганды.

Я убежден, что если даже сейчас сбрасывать для в/п всех категорий листовки о том, что это утверждение немецкой пропаганды является лживым, то много тысяч в/п будут стараться бежать из плена, а немецкая пропаганда лишается огромного козыря, которым она еще владеет.

Вот образ[ц]ы того, что читали мы в 1941, 42 и 43 годах—что пугало много тысяч в/п и заставляло их отказываться от мысли о побеге. Если приемы немецкой антисоветской пропаганды в первые месяцы войны были грубы, аляповаты и очень часто вызывали улыбку недоверия даже у людей и мало интеллигентных, то за последнее время русская антисоветская пропаганда прибегает к более тонким приемам , которая должна дойти до читателя и заставить его задуматься.

Так, например, если в декабре 1941 г. в смоленской газете «Новый путь» можно было прочитать о том, что известная всем экспроприация большой суммы денег, принадлежавшей Тифлисскому банку и фактически совершенная т.Камо (Петросян) в 1907 г. была якобы совершена т.Лениным, притом в одном и том же номере этой газеты было две статьи, посвященные этому вопросу. В одной указывалось, что похищено было денег на сумму в 250.000 руб., а в другой—400.000 руб. Причем разные авторы, показав разную сумму, сходились на том, что все эти деньги были товарищем Лениным прокучены с женщинами в Париже. Подобная стряпня, сделанная по немецкому заказу незадачливыми горе--литераторами из подонков общества, не может считаться опасной, однако, это в прошлом.

Теперь антисоветские статьи пишутся тоньше и умнее, грубая брань по адресу отдельных руководителей уже не является излюбленным приемом, как это было раньше. Обстоятельством, способствующим успеху русской пропаганды, является полная неизвестность о том, что творится в Советском Союзе. Я помню летом 41 г. происходивший в Москве 1-й Всеславянский съезд и уже здесь, в Полесье, из нашей центральной печати я узнал о состоявшемся в Москве 3-м Всеславянском съезде. Надо полагать, что летом прошлого года состоялся 2-й Всеславянский конгресс.

Этот факт огромного политического значения, весь целиком направленный против агрессии, остался для нас, в/п и мирного населения по эту сторону линии фронта неизвестным. Почему не было доведено в виде листовок или в ином виде до сведения всех советских граждан, живущих под немецким игом, об этом конгрессе? Ведь немецкая и русская печать даже не заикнулась об этом огромной важности событии. С утра и до вечера по радио и в газетах мы могли читать о голоде в Советском Союзе, о восстании, о хаосе на транспорте, об истощении сил Красной Армии, о трениях с нашими союзниками и т.д. Если на наиболее стойких и преданных Советской власти людей это не действовало, но ведь на слабых духом и колеблющихся это не могло не оказать влияния. Что можно было противопоставить этому? Одного «не верю» и «не может быть» слишком мало. Нужны факты и доказательства, а их нет. Конечно, события на фронте явились тем барометром, по которому можно было судить о том, что в Советском Союзе дела не так уж плохи, если Красная Армия теснит немцев. Почти любая речь Гитлера могла бы быть использована советской пропагандой для дискредитации авторитета верховного главнокомандующего германской армии. Сам Гитлер в своих полных хвастовства выступлениях делает все возможное, чтобы дать своим противникам право высмеять его прогнозы. Но где эта литература, которая могла бы поднять на смех Гитлера? Ее должно быть очень много у нас в Советском Союзе, но о ней мне не приходилось ничего слышать или видеть ее здесь. А разве пущенная по рукам тех же добровольцев и русских они не сделали бы огромного дела.

Вопрос о церкви, являвшийся всегда козырем в руках врагов Советской власти, не освещен по эту сторону фронта и тем самым дает возможность умалчивать русско-немецкой пропаганде о фактическом состоянии вопроса. Зная десятки и сотни стойких и преданных Советской власти людей, людей, которые не взирая на долгие месяцы плена и усилия русско-немецкой пропаганды остаются по-прежнему врагами всего, что несет с собой германский фашизм, я считаю нужным сказать, что этой стойкости нельзя требовать от сотен тысяч простых интеллектуально мало развитых людей. Для этих людей отсутствие соответствующей контрпропаганды может оказаться пагубным. Дурман русской пропаганды о необходимости неизбежного союза с Германией для русского народа должен быть уничтожен силой советской пропаганды.

Я имел возможность наблюдать в непосредственной близости рост антисоветских сил на занятой немцами территории нашего Союза. Рост этот вполне реален и он должен найти правильную оценку со стороны Советского правительства. 1943 не 1941 г. Немцы настойчиво и последовательно собирают вокруг себя всех, кто может помочь им в борьбе с Советским Союзом. Я далек от панических мыслей, но я не могу забыть того, что я видел и того, что я слышал за эти 20 месяцев плена. Я не думаю, что издающаяся в Берлине в 1932 г. русская эмигрантская газета «Новое слово» является наиболее солидной и заслуживающей внимания антисоветской газеты. На страницах этой газеты с минувшей осени звучали новые нотки. Появились статьи, доказывавшие, что русский человек не может быть советским, что все советское противно природе русского человека и поэтому надо всячески бороться против всего советского. Об объединяющем всех славян движении и политике Советского Союза не писалось ни слова. Наоборот, доказывалось, что вся советская система и власть по сути своей является антирусской. Не взирая на абсурдность этой концепции, хорошо написанная антисоветская статья делала свое дело. К этой пропаганде примешивалась известная доля антисемитизма и в таком виде повторяемая изо дня в день она не могла не действовать на человека. Все положительное, что было достигнуто за годы Советской власти, было умалчиваемо. О грамотности, школах, науке, обществе, здравоохранении, социальном обеспечении не писалось ни слова. Упоминалось только о тех трудностях, которые были на пути нашей молодой страны, но эти трудности всегда бывали следствием «преступной деятельности большевиков». Русская национальная армия в ее настоящем виде [не] может изменить на фронте что-либо по существу, но я не могу [не] отметить факта ее роста и распространения ее идей все шире. Немцы с исключительным мастерством сумели использовать за эти месяцы войны колоссальные людские контингенты на занятой ими территории. Огромную помощь им оказывают русские вооруженные национальные части.

Сейчас необходимо приложить все усилия для привлечения бывших в/п к партизанскому движению и вернуть их в ряды Красной Армии. С другой стороны, надо усилить пропаганду в Советском Союзе и исключить какие бы то ни было возможности перехода в плен к немцам перебежчиков. Надо полно и точно описать условия содержания наших в/п у немцев и уничтожить ложь немецкой пропаганды о том, что все в/п являются изменниками родины. Эти меры лишили бы русско-немецкую пропаганду огромного козыря. Надо доказать всем в/п, что всякий побег из плена поощряется и расценивается как акт, полностью искупающий вину не пленения, так как в плен попадают, как правило, не по собственной воле или желанию, а перехода на службу к немцам. Надо указать в специальных листовках, что Советское правительство прекрасно знает о том, что один лишь голод побудил красноармейцев записываться в добровольцы, но что теперь, поправив свое здоровье на немецких харчах, надо возвращаться в ряды Красной Армии. Конечно, наиболее убедительным доводом оказалось бы стремительное наступление Красной Армии так, как это было зимой этого года. Но сейчас необходимо пропаганду среди бывших и настоящих в/п поставить на самую широкую ногу. В свое время открытое письмо генерала Власова не сходило с уст русско-немецкой пропаганды.

Надо сейчас среди солдат РОА поднять вопрос о том, что может быть генерал Власов сейчас, а не потом скажет о том, как он представляет себе будущее России. Ведь весь смысл его письма сводится на нет там, где он пишет: «Как я себе представляю новую Россию? Об этом я скажу в свое время». Надо заострить внимание всех, кто слушает русско-немецкую пропаганду, на этом пункте. Надо всячески дискредитировать значение и роль Власова и всего возглавляемого им движения. Жестокости, чинимые немцами над нашим мирным населением, должны быть освещены в соответствующем виде перед этими, забывшими свой долг и голос права людьми. Сейчас самое подходящее время для усиленной пропаганды среди этих добровольцев. Учащающиеся побеги бывших в/п всегда заставляют немцев сокращать масштаб работы, доверяемой добровольцам и вместо добровольцев использовать немецких солдат, что нежелательно немцам. Сейчас необходимо всячески усилить советский патриотизм в этих добровольцах для того, чтобы немцы не могли бы доверять им и тем самым лишить немцев столь нужных им сейчас помощников.

Все, что происходит в Советском Союзе, все внутренне и внешне политические события должны быть освещены для того, чтобы нейтрализовать германскую пропаганду и рассеять сказки об ослаблении Советского Союза и Красной Армии.

Неудачи, постигшие германские планы у нас и в Северной Африке, также должны быть освещены для того, чтобы рассеять мнения немецкой самоуверенности, что поневоле влияет и на этих добровольцев

Военврач 111-го ранга, кандидат медицинских наук А.Л.Атанасян

С подлинным верно:

НА РБ. Ф. 750. Оп. 1. Д. 128. Л.13—20. Маш. незавер. копия.


Тайна могилы номер 2124

СЕЛИЦКАЯ Людмила


Ученые трех стран обнародовали одну из самых трагических страниц минувшей войны - о военнопленных

Банальная пожелтевшая справка может полстолетия храниться в архиве и на первый взгляд не представлять никакой исторической ценности. Все вроде так просто: педантичный, как и полагается быть немцу, писарь заполнил нужный формуляр, вписав в расчерченные графы соответствующие строки: Петр Васильевич Долгов 1923 года рождения, из Сталинградской области, неженатый, санитар Красной Армии. После ранения под Харьковом 21 мая 1942 года взят в плен. В начале 1943 года доставлен в шталаг 326 (VI К) Зенне, зарегистрирован под номером 115588.

5 мая 1944 года умер от туберкулеза, на следующий день похоронен на лагерном кладбище в 30-м ряду, номер могилы 13333.

Но сегодня эта справка стала бесценным историческим документом. Во-первых, потому, что не оставляет погибшего красноармейца безымянным, пропавшим без вести, давая шанс родственникам воина узнать место захоронения и поклониться его праху. А во-вторых, что не менее важно, позволяет исследователям получить ответы на многочисленные вопросы. Например, уточнить то, что давно волнует архивистов: сколько военнопленных потеряла каждая из воюющих сторон, где находились лагеря их содержания и места захоронений погибших, каковы были условия жизни заключенных.

Трагическая правда войны - такой вот парадокс - состоит не только в проведенных боях, стратегических триумфах и тактических поражениях, но и в пожелтевших бюрократических бумажках с отпечатками судеб миллионов ее участников и жертв. Справки, анкеты, опросные листы, свидетельства о смерти... Многие из этих документов слишком долго оставались недоступными для исследователей...

Но время - как повязка на самую больную рану: оно залечивает боль наиболее действенным из лекарств, открывая трагическую, но необходимую душе и сознанию правду. Спустя 60 лет после самой страшной войны историки-архивисты трех стран - Беларуси, Германии и России - издали не просто уникальную, а во многом знаковую книгу "Советские и немецкие военнопленные в годы Второй мировой войны". В ней впервые увидели свет очень многие документы, кропотливо собранные исследователями в архивах своих государств. Три народа, 60 лет назад стоявшие по разные стороны линии фронта, попробовали сделать шаг навстречу друг другу не только в обмене архивными сведениями, но и в совместных гуманитарных акциях: уходе за могилами погибших.

Собранные в книге "бытовые" документы читаются не менее драматично, чем оперативные сводки военных сражений. Вот, например, рекомендации германского министерства снабжения по "достаточным по врачебному заключению" нормам питания для занятых на принудительных работах советских военнопленных: в день - 200 граммов хлеба, 13 г мяса, 15 г жиров и 20 г сахара.

Как выглядели эти бумажные нормы на деле, рассказывают очевидцы, побывавшие в немецких лагерях военнопленных. Белорусский историк Михаил Шумейко проанализировал хранящийся в Национальном архиве Беларуси дневник военврача Красной Армии Атанасяна, который тот в надежде, что его воспоминания увидят свет, озаглавил так: "Правда о немцах (20 месяцев в плену у немцев)". Пожалуй, военврач III ранга Леон Ашотович, успевший до войны поработать хирургом-консультантом санчасти Наркоминдела в Москве и 1 сентября 1941 года в возрасте 35 лет ушедший на фронт, был мужественным человеком. Потому что, попав со своим госпиталем буквально через месяц в окружение, хирург решил оставить будущему поколению документальные свидетельства "немецкого порядка" и, как признавался сам, свои записи "заносил условными цифрами и знаками в маленький блокнот, так как вести в лагере настоящий дневник было невозможно". Думаю, не только историка, а рядового читателя поразит эпизод: "Ежедневно в Кричевском лазарете для военнопленных можно было видеть наших раненых, которые сидели на земле в 6 - 7 метрах от проволоки и держали в руках сделанные из дерева простые игрушки: трещотки, паровозики, тележки. Этими игрушками они привлекали к себе детей, проживающих в близлежащих домах, и предлагали им эти игрушки в обмен на кости рогатого скота, валявшиеся в поле. Улучив минуту, когда часового поблизости не было, дети бросали раненым кости, а раненые перебрасывали детям игрушки. Эти кости, которые уже побывали в котле, а затем были выветрены и вымыты дождями и снегом в поле, наши раненые варили в котелке вместе с травой и таким образом создавали себе добавочное питание..."

Строки, что следуют за этим абзацем, мне даже страшно приводить: слишком ужасно описание лагерного меню из 3 - 5-месячных мертвых телят, выпотрошенных из забитых немцами стельных коров, экспроприированных у местного населения...

Наверное, такая правда войны не всем по нутру. Ведь некоторые до сих пор находятся под гипнозом мемуаров вроде "Утерянные победы" фельдмаршала Манштейна, в которых через страницу повествуется о "рыцарском" ведении войны вермахтом и "заботе" о военнопленных... Низкая ложь и циничное самооправдание. А правда - слишком жестока, натуралистична, неприглядна. Как и другая статистика, что привели архивисты в очередном своем труде - книге-справочнике "Лагеря советских военнопленных в Беларуси. 1941 - 1944". Знает ли эту жестокую правду современная немецкая молодежь? Об этом, пользуясь присутствием в Национальном архиве Беларуси приехавших на презентацию книг представителей объединения Саксонские мемориалы в память жертв политического террора, Документационного центра VI К Зенне и посла Германии в нашей стране господина Хеккера, я и спросила немецких гостей. Руководитель Документационного центра объединения Саксонские мемориалы доктор Клаус-Дитер Мюллер, который давно сотрудничает с нашими архивистами, ответил мне, что молодежь Германии интересуется своей историей, и деликатно дал понять, что чувство вины за содеянное - лучшая гарантия, что подобное не повторится.

Кстати, я не раз отмечала, что даже многие мои коллеги, пишущие на эти темы, зачастую из-за недостатка фактов оперируют эмоциями. Долго мы будем держать под спудом то, что давно пора осмыслить как суровый, но необходимый урок прошлого? Такой вопрос я задала одному из авторов документального сборника "Советские и немецкие военнопленные в годы Второй мировой войны"- старшему научному сотруднику Центрального архива Комитета государственной безопасности Игорю Валахановичу, который в своей статье скрупулезно проанализировал весьма деликатную и более полувека закрытую тему о судьбах белорусов, военнослужащих польской армии, также попавших в немецкий плен, но продолживших антифашистскую борьбу, о наших земляках, кто слишком запоздало, а иногда и вовсе не дождался амнистии после возвращения на родину... Игорь Александрович, к моему удовлетворению, также считает необходимым деловое сотрудничество архивистов с журналистами...

А знаете, что больше всего поразило в строго документированной книге (изданной, кстати, на двух языках: русском и немецком) меня лично? Скромненькая серая ксерокопия выписанного немецким гробовщиком свидетельства о смерти некоей Марии, жительницы белорусских Кривичей, что располагаются неподалеку от Вилейки. Мария скончалась в лазарете Мюльберга 13 марта 1945 года. Ни фамилии женщины в выписанном свидетельстве, ни года рождения, ни диагноза. Только номер могилы на немецком кладбище - 2124. Безвестная Мария родом из тех же Кривичей, по кирмашовым улочкам которых после войны бегала с мороженым в руках я, не дожила до Победы считанные дни...