Жанр поэтической видеоимпровизации |
Logosky (VneVizm) все записи автора
Это цитата сообщения Logosky [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]|
|
Мой Петербург - моя Флоренция |
Logosky (VneVizm) все записи автора
Это цитата сообщения Logosky [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]
Мой Петербург - моя Флоренция,
Так заповедано душе,
Её скупая индульгенция -
Тот Питер, канувшей уже уже.
Спасающий от суесловья,
От наслоенья миражей,
В колонный зал войду с любовью
К векам дворцовых типажей.
Пусть вовсе не была "Лепажа" -
Простые, чёрные стволы, -
Петрополь, ты моя пропажа,
Уколь нетающей иглы.
Полёт дворцового фрегата
На кончике карандаша,
Рисующего сон заката,
Где бредит вечностью душа,
Пока не сломленная явью,
Не заточённая в меха,
Уже припавшая к заглавью
Нерукотворного стиха.
28 сентября 2017 г.
|
Метки: поэзия |
Дождь "Книжных аллей" |
Logosky (VneVizm) все записи автора
Это цитата сообщения Logosky [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]
Дождь "Книжных аллей"
Пред выступлением моим
Открылся ливень сильный,
И я был отгорожен им
От яви замогильной.
Внимал ли Бог моим стихам?
Две-три души живые
Дивились ярким жемчугам,
Предъявленным впервые,
От откровенья облаков,
И в каплях слез отвесных
Стихи, лишенные оков,
Звучали для воскресных,
Тревожных ангелов земных,
И рифмы Божьей воли
С небесным рифмовали стих,
Мной созданный в юдоли.
16 сентября 2017
|
Метки: поэзия |
Русско-китайская поэтическая встреча |
Logosky (VneVizm) все записи автора
Это цитата сообщения Logosky [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]
26 августа 2017 года в музее Анны Ахматовой состоялась первая в истории русско-китайская поэтическая встреча.
Анна Ахматова, переводившая китайскую поэзию, назвала свою встречу с культурой Востока «незримым благословеньем». В китайская делегацию, возглавляемую поэтом Бэй Та, представляющую17 регионов Поднебесной, вошли критик Ян Сипин, а также Ануо Абу, Бай Лань, Чи Ляньцзы, Клэр Ли, Уильям Чжоу, Ян Бэйчэн, Цзоу Ян, поэт и каллиграф Юй Ляньшэн и другие известные в Китае поэты. Экскурсия по мемориальной экспозиции поэта Серебряного века произвела на гостей неизгладимое впечатление. Поэты Китая подарили музею каллиграфический альбом поэмы «Реквием» А. Ахматовой, печатные издания и памятные сувениры. С ответной речью выступила заместитель директора музея Анна Александровна Соколова, вручив гостям книги и памятные подарки. Заместитель декана Восточного факультета СПбГУ, профессор Алексей Анатольевич Родионов рассказал о большой работе, которая проводится петербургскими синологами и издателями по изучению и популяризации современной китайской литературы, также он оказал неоценимую помощь в синхронном двустороннем переводе. Гости прочитали свои стихи, а поэт Алексей Филимонов параллельно читал свои переводы китайских поэтов с английского языка. Затем читала стихи петербургские литераторы. Аспирантка Кафедры периодической печати СПбГУ Ван Вэйся представила поэтическое творчество профессора и поэта Бориса Мисонжникова на китайском языке. Также прочитали свои стихотворения Тамара Томихай, Дарья Суховей, Валерий Земских и совсем юные участницы встречи, которая прошла в очень эмоциональной и теплой атмосфере.
Видео встречи:
https://vk.com/slovestnik?z=video129505130_4562399...64140891/pl_post_49929230_4442
俄中诗歌交流会
Russia-ChinaPoetryMeeting
Русско-Китайская поэтическая встреча
圣彼得堡
St. Petersburg
2017．8
中国诗歌代表团作品（中、英、俄三语版）
Poems by Chinese Delegation of Poets
(Edition of Chinese, English and Russian)
Стихи поэтов китайской делегации.
Перевод с английского Алексея Филимонова:
Ануо Абу, поэт народности И, родился в 1971 году. Опубликовал поэтическую книгу «Вода всегда на берегу», романы «Последняя девственница осени» и «Схождение к высоте любовника», сериал из 20 частей «Деревня художников» и другие. Был главным редактором журналов «Молодежное время» и «Кисть, чернила, бумага и чернильница» и т. д. В настоящее время главный редактор ежемесячного издания «Великий Юго-Запад». Участник 32-го Всемирного конгресса поэтов в Израиле в 2012 году, 33-го Всемирного конгресса поэтов в Малайзии в 2013 году, 34-го Всемирного конгресса поэтов в Перу в 2014 году, 35-го Всемирного конгресса поэтов на Тайване в 2015 году, 36-го Всемирного конгресса поэтов в Чехии в 2016 году.
Такой же, как февральский ветер!
Такой же, как февральский ветер,
пожалуйста, отнеси все худшее ко мне,
и навей лучшее неизвестным.
Что я считаю лучшим?
Привлекать слезы, кажущиеся бесполезными.
Что мне видится худшим?
Повергать сердце в то, что ослабит любовь.
Даже если бы у цветка магнолии была тысяча достоинств,
ему не стоило бы цвести на пустых столах перед пустыми стульями.
Даже если бы павильон Венше имел тысячу нависающих карнизов,
ему не стоило бы обращать взгляд на пустоту парка.
Такой же, как февральский ветер,
Пожалуйста, адресуй все самое жестокое мне,
раздай все самое сердечное незнакомцам.
Что я имею в виду под сердечностью?
Обращаться к луне, когда никто не восторгается ей после полуночи.
Что я именую жестокостью?
Заклинать камень, который никогда не поднимается из воды.
Даже если у реки Суйси найдется тысяча причин,
она не имеет права затоплять низменность.
Даже если бы в пещере Линглонга имелась тысяча чудес,
Бога следовало бы простить за его усталость.
Бай Лань, поэтесса, настоящее имя Чэн Лан, родилась в 1960-х годах, работает учителем. Материалом для ее ранних стихотворений стал роман «Война и мир» и другие выдающиеся произведения. В начале нашего столетия она стала обращать внимание на обыденную жизнь и исследовать собственное сердце. Опубликовала свои стихи во многих литературных журналах и антологиях. Победитель третьей сессии Поэтической премии провинции Хэбэй с поэтическими книгами поэзии «Любовь к тысяче гор и рек» и «Сердца растений».
Совершенство
Я желаю, чтобы ты вынул костный мозг из моего костного мозга
и реки из моих кровеносных сосудов,
желаю, чтобы ты забрал весну из моего тела
маленькие фонари из моих сот,
желаю протянуть нитку кухонного дыма для тебя,
туманным утром,
придумать моему детству имя как у синего моря,
желаю, чтобы ты смотрел лишь на меня, и добавить
любовь маленьких птичек в соль твоей пищи.
Наяву
я бы хотела приоткрыть свет солнца.
Превратясь в горсть благоухающей грязи,
я желаю, чтобы все проходящие женщины
несли для тебя цветочные корзины с частью моей души.
Бэй Та, поэт, родился в провинции Цзянсу, сейчас живет в Пекине и работает в Национальном музее современной китайской литературы в качестве профессионального поэта, критика и переводчика. Является заместителем генерального секретаря и членом правления Всемирного конгресса поэтов, а также директором Китайского офиса Всемирного конгресса поэзии. Он также является генеральным секретарем Китайского общества исследований Шекспира. Организатор и участник многих поэтических мероприятий в Китае, Монголии, Южная Корее, Мексике, Венгрии, Тайвани и в других странах. Стихотворения Бей Та переведены на более чем десять иностранных языков, включая английский, французский, немецкий и другие языки. Рукописи Бей Та хранятся в фондах, посвященных знаменитым деятелям китайской культуры в Шанхайской библиотеке.
Дикие лошади
Лассо ревет в небе,
так ревут истребители.
Их тени ныряют,
заставляя прерию облечься во мрак.
Даже великая Земля избита,
вся в пятнах крови.
Не то что жалкая люцерна,
перекрученная и сломленная.
Побег? Куда бежать?
Горы и реки не для вас.
Вы можете рыдать и причитать,
чтобы сносить
еще более жесткий кнут.
Если нет в характере агрессии,
не будет привычки к бунту.
Когда негде спрятаться
вы будете вынуждены сдаться.
Вон по ту сторону дороги,
на углу лужи,
их осталось несколько,
несчастливых счастливчиков,
трущихся ушами о плечи друг друга,
они надеются, что им хватит воды и диких трав,
чтобы жить в деградации.
Однако они не осознают,
что коня приручили,
и он стремится к ним
с лассо на спине.
Бянь Цичжун, поэт народности бай, родился в провинции Юньнань в 1960-х годах, окончил Куньминский научно-технический университет. Его увлечения - чтение, писательство и фотография. Он опубликовал «Песни о любви горы Йи» и «Любовные стихи горы Йи». Ныне служит в табачной компании в провинции Юньнань.
Я - твой самый верный ученик:
36-му Всемирному конгрессу поэтов
Каждый день я был в предвкушении,
я ждал целый год,
каждый день я тосковал,
тосковал по видам Праги, как на картине.
Я пришел сюда, ты пришел,
и он приехал,
мы прибыли со всего мира!
У нас разные языки,
разный цвет кожи,
но единые цели,
и единые верования.
Мы не изменим свою прежнюю биографию,
различные возрастом,
разного пола,
но все мы веровали в поэзию,
вкладывали страсть в поэзию,
совершали благочестивое паломничество к поэзии.
Наконец я вступил в Прагу,
в ее библиотеку,
и засвидетельствовал, что 36-й Всемирный конгресс поэтов
проводится по расписанию.
Я вышел на сцену с уважением,
и прочитал стихотворение, посвященное тебе,
с сердцем, полным любви.
Поэтические декламации с объявлением языка выступления,
различные жанры представлений, -
пусть я не мог понять ваших слов,
я чувствовал, как стихи галопируют,
со всплеском вырываясь
из ваших интонаций, экспрессии и жестов.
Мы купались в огромном море поэзии,
никогда прежде я не чувствовал,
что поэзия может быть настолько обширной, глубинной
и всеобъемлющей,
Всемирный конгресс поэтов!
Я вошел в твой дворец,
я бросился в твои объятия,
я твой самый верный ученик
и самый страстный поклонник,
куда бы ты ни переместился,
я вечно пребуду с тобой,
пусть эта встреча будет за тысячу миль от меня,
в самом конце земли!
19 сентября 2016, Прага
Чи Ляньцзы, настоящее имя Ю Ян Чи, поэтесса, родилась в 1950 году в г. Вэньчжоу. В 1985 году переехала в Голландию и вышла замуж за Г. Верховена. Живет в Нидерландах. Изучала современную китайскую литературу, фольклор и традиционную китайскую медицину в университете Сямынь в Китае. Является директором Центр культурного обмена между Западом и Востоком в Нидерландах. Доктор Традиционной китайской медицины. Член Всемирной ассоциации писателей и литературных объединений Китая. Опубликовала более десятка литературных произведений.
Путешествие
Молодая красивой девушкой
уверенными шагами я отправлялась в путь.
На тысяче миль льда и снега остались
запутанные следы девушки с южного берега реки.
Под восемью тысячами милями лунного света,
привязалась к девушке неизлечимая грусть.
Год в жизни, весна дерева.
Спустя годы я опять отправилась путешествовать,
снова и снова не прекращая свой путь.
Горный ветер ухаживал за мной,
вода океана меня питала.
В этом путешествии
я являюсь собой,
возвращаясь к себе - подлинной.
Я вольна во вселенной,
где мной освобождены все пути!
Во всем этом -
твоя заслуга, мама!
Я очень скучаю по тебе.
2017, Нидерланды
Клэр Ли (Клэр Ван-Ли), поэт и переводчик, получил степень бакалавра в Национальном университете Тайваня, окончил магистратуру в Городском университете Нью-Йорка. Пишет на двух языках, китайском и английском. Также выставляет свои художественные работы. Опубликовал 62 книги своих произведений, победитель многих конкурсов и лауреат многих премий.
Эпилог
По окончании 12-й Европейской конференции китайских писателей в Варшаве.
Слова наших писателей
проросли
за несколько часов
во всемирной паутине,
как проточные вода Вислы,
как голубое небо Варшавы и Кракова,
как польские луга в мае,
как пересотворенная страна,
полны мечтаний и надежд, -
так язык хань, с которым мы родились,
бессмертен.
Хань Сяолу, поэтесса, ведущий журналист, член Ассоциации писателей Чжэцзяна. Родилась в Ханчжоу, является обозревателем двух журналов и автором двух сборников эссе, некоторые из которых из которых были переизданы в Китае и за рубежом, а также включены в программу внеучебного чтения для учащихся средних школ. Участвовала в 36-м Всемирном конгрессе поэтов в Праге, Чехия, и в 7-м Международном фестивале поэзии и народной песни на острове Пангкор, Малайзия.
Заходящее солнце
Я видела слезы заходящего солнца,
дождь, подобный ветру,
заметал весь город,
Это была последней душой заходящего солнца.
Цвет неба, как замороженные чернила,
темнел и сгущался.
С помощью света
все становилось сокрытым,
до захода солнца
все поглотила темная ночь.
Дождь погасил тщетные попытки
подключения сознания к секретам некой персоны.
Хэ Ялань, псевдоним Бабочки приносят рассвет. Поэт, художник и фрилансер. Ее стихи печатались в ведущих СМИ Китая, в газетах и периодических изданиях Юго-Восточной Азии, а также в китайских изданиях, посвященных литературе и искусству. Избранные стихотворения опубликованы в «Антологии китайской поэзии», «Антологии поэзии китайской прозы», «Ежемесячном журнале китайской литературы», «Китайской поэтической газете», сборнике «Прекрасные поэмы из бутика китайской поэзии» и более чем в ста антологиях.
Она выиграла золотую медаль второго конкурса «Красное перо сорго» и серебряную премию третьей Конфуцианской премии по поэзии. Сборник стихов Хэ Ялань «Кто вошел в мой сад» опубликован Китайской федерацией литературной художественной печати.
Пламя твоих глаз
Пламя твоих глаз
воспламеняет полет моей мечты.
Пожалуйста, обернись,
позволь мне раздавать яркие цветы всех времен года.
Ты – народная песня,
наполняешь радостью и надеждой мира.
Пожалуйста, обернись,
позвольте мне закончить сочинение мелодии.
Мое воскрешение из пепла и мои надежды
окутают весеннюю изгородь.
Пожалуйста, обернись,
я воспламеню разноцветную ночь.
Я - светлячок,
мой неброский свет – радостный ритм странствия цикад и лягушек,
разрывающий мои страсти
на яростные струны, скручиваемые одержимо.
Я – голубь в небе,
несущий мир и надежду людям.
Пусть от буйной радости
закипает и танцует моя кровь.
Родина-мать, о, моя мама,
вы являетесь в яркой ночи!
Расцветающая весна, обернись ко мне,
дай воспеть красочную радугу вечерних небес!
Лэн Сянцяо, поэт, родился в провинции Цзянси в 1970-х годах. Он почетный доктор литературы Всемирной академии художеств и культуры, действительный член Всемирного конгресса поэтов. Опубликовал несколько книг его стихов, среди которых «Длинный путь сердца» и «Дуэт». Участник 32-го Всемирного конгресса поэтов в Израиле в 2012 году, 33-го Всемирного конгресса поэтов в Малайзии в 2013 году, 34-го Всемирного конгресса поэтов в Перу в 2014 году, а также Академической встреча китайских и тайских поэтов, состоявшаяся в Таиланде в 2013 году. Его стихи опубликованы в США, Израиле, Малайзии, Таиланде, Перу, Праге и т. д.
Старый железнодорожный вокзал Гамбурга
На старом железнодорожном вокзале Гамбурга
пассажиры всех мастей,
в наши дни
настойчиво идут по следу порохового дыма истории.
Пули завязли в воздухе, простирая прожилки,
снаряды разорвались, просвистев, оставили земле куриные перья.
Немецкий народ искрошил фашистские зверства
и сломал Берлинскую стену.
Ветер и дождь обживают старый вокзал Гамбурга,
сюжеты просты и очевидны.
Шаги из прошлого в настоящее и обратно,
ветер и дождь захлестывают сознание.
Ли Пин, поэт, из округа Хайян, провинции Чжэцзян. Окончил физический факультет Ханчжоуского педагогического университета. Он является членом Ассоциации писателей провинции Чжэцзян. Опубликовал избранные стихотворения под названием «Я всегда живу рядом с морем».
Дующий ветер
Ветер дует над морем,
над вершиной церкви,
падая на дрожащее дерево.
O! Уже глубокая осень
золотые листья плавают и заполняют общину, где я теряю дни.
Стоит мне заговорить –
сразу земля облекается тяжестью.
Поверишь ли,
когда я скажу,
что годовое кольцо - это пара крыльев на взлете,
поверишь ли мне?
Стоит мне так подумать –
небеса расцветают,
и я совершенно пуст,
как порыв ветра,
гравирующий не существующие предметы.
Люлиана, поэтесса, прежде известная как Хоу Фанг, настоящее имя Хоу Жумин. Родилась в 1960-х годах, в настоящее время живет в Таншане, провинции Хэбэй. Преподает английский язык в одной из ведущих средних школ города. Она любит пекинскую оперу, музыку, танцы и поэзию. Ее произведения «Отец» и «Тишина» были опубликованы в журнале поэзии «Пекин-Тяньцзинь-Хэбэй» в 33-м и 38-м номерах.
Одобрение
Солнце,
вращаясь, на разум воздействует, словно помада,
на Востоке встает и Западе тает.
Лук Купидона -
вершины Майдзи, что коснулись друг друга, не сжавшись в объятия,
лик обращается к лику
в безмолвной молитве.
Губная помада
мягко пройдется от кончиков губ до стрелы Купидона,
с утра и до вечера,
к ночи останусь с глазами как сажа,
ждать его одобрения.
Лу Чжу
«Китайские колокольчики» за моим окном
Когда снег покрывает колокольчики,
я едва различаю их звон,
но когда их схватывает лед,
я слышу заледеневшие трели.
Тоска в их голосах,
когда они напоминает мне о моей участи,
они звенят заботливо,
когда желают, чтобы я снова стал любимым.
Весенний нежный ветерок
зовет воскреснуть колокольчики,
но в звоне искренних курантов
не то, что жаждал услыхать:
печаль, тщета и охлажденье.
Ло Цзицзянь (псевдоним Ло Ло), поэт, живет в провинции Хунань, член Ассоциации китайских писателей и вице-президент Ассоциации писателей города Чжуншань. Был приглашен на Международный фестиваль поэзии озера Цинхай. В 2012 году он одним из десяти самых любимых поэтов, выбранных читателями журнала «Современная молодежь». Опубликовал восемь книг поэзии и эссе, таких как «Внезапная беседа о свете» и т.д.
Беседуем о Поэзии в моей библиотеке с Ма Ла и Сюй Линь
Мы говорили о блеске слов,
уникальности тона и интонации.
О, все это создал только ты!
Кажется довольно милым,
как модель на стадии тюнинга.
Пока еще только
красивое тело,
но этого не достаточно,
чтобы отличать А от Б.
Между глазами и душой
огромный вертикальный разрыв,
не говорю о том, чтобы пересечь границу души
и отправиться в иное место.
Зажигаешь сигарету,
яростно дымя,
потом глоток чая. Если…
Завитки дыма могут укрепить небо,
вдохните ноздрями из пустой коробки в лавке Смита,
пусть чайный лист восходит или опадает.
Призрак, таящийся в протоке души,
Подражает выкрику молнии:
“О! Так вот они, Гималаи”.
Ни Лили (псевдоним Му Жуй), поэтесса. Является директором Шанхайского отделения «Ежемесячника китайской поэзии». Прежде работала над судебными делами в правоохранительных органах, теперь служит в качестве официального сотрудника местного правительства. Она любит литературу, историю и философию, особенно китайские.
Эпитафия
Древняя посуда для варки,
проглотившая анемичного Таоте , достаточна, чтобы насытить
два или три поколения нации на тысячах квадратных миль.
Как вы уже осознали всем своим существом,
бронзовая посуда переместилась сюда
в назидание следующим поколениям.
О, небеса!
Если судьбой предначертано,
позвольте мне стать посудомоечной машиной,
с сердцем из ткани для вытирания посуды,
я буду отважно готовить пищу
и подносить чаши обычным людям.
Ван Гуйлинь (псевдоним Ду Хэн), поэт, является членом Ассоциации китайских писателей. Начал писать стихи в 1984 году. Он инициатор и создатель «Поэтического племени устья Желтой реки». Опубликовал множество стихотворений в разных периодических изданиях и многие поэтические книги, такие как «Прелюдия», «Море на листьях травы», «Непостижимая вода реки», «Лепестки во тьме», «Интроспекция и перспективы», «На пути» «Рассеянная сосна», «Новые катрены: пески и пена» и т. д. Также опубликовал книгу эссе «Мой собственный пруд». Участник 32-го Всемирного конгресса поэтов в Израиле, 33-го Всемирного конгресса поэтов в Малайзии и 34-го Всемирного конгресса поэтов в Перу. Сейчас живет в Дуньине.
Полет на абажуре
Я не стремлюсь ко множеству мыслей,
которые сотворяют камень
слишком тяжелым.
Однажды я коснусь стола
своей рукой,
и стол прорастет
маленькими розовыми грибами.
Ночью
я поливаю звезды -
разговаривая с ними,
я постригаю
их безумные усы.
Так я мечтаю,
никогда не переживая о грядущем дне.
Когда ты перестанешь замечать меня,
я полечу на абажуре.
18 сентября 2016, Прага
Уильям Чжоу, поэт, заместитель генерального секретаря Китайского представительства Всемирного конгресса поэтов, член Всемирной конфедерации поэтов, член Института поэзии Китая, член ассоциации писателей провинции Сычуань Китая. Опубликовал стихи и прозу в Китае и за рубежом. Стихи публиковались в многих сборниках, а также были отмечена призами за лучшие национальные публикации. Уильям Чжоу выпустил две книги поэзии на китайском языки и две книги поэзии на китайском и английском языках.
Вырезая цветок на лжи
Ты оправдываешь свою ложь
и резные цветы на лжи,
вырезая воображаемые лепестки,
окрашивая цветок в лукавство,
вырезая благоухание соблазна,
ты прячешься в паутину аромата,
В ожидании…
Захватываешь жертву...
Бабочки мелькают вокруг, летят к тебе.
Даже самые умные и славные
вдруг становятся безумными.
.........
Ты превратился
в демона-мотылька, упокоенного в сердце цветка.
Сюй Сяочжоу, ведущая певеца группы “NonsenseBand», энтузиаст самобытной музыки. Ее стихи печатались в известных изданиях, таких как «Поэтическая газета» Литературной федерации Гуанчжоу, «Литературный нагорье», «Избранная китайская поэзия 2016» (китайское и английское двуязычное издание) и «Избранная мировая поэзия» (на английском языке). Награждена премией «Новые таланты» на Первом поэтическом семинаре «Персиковый пруд». В 2015 году была опубликована «Лодку на ночных реках», сборник стихов произведений Сяочжоу и ее матери Цзоу Янь. Отмечена Премией за превосходную поэзию на Первой всемирной китайской поэтической конференции в 2015 году. Участник 36-й сессии Всемирного конгресса поэтов в Праге в 2016 году.
Потерянность
Свет
падает на экран.
Ярко высвечиваются
пальцы, держащие сигарету,
холодильник низко рыдает
как демон
или чаша монаха Фахая, протягиваемая тюремным демонам.
Тысячи историй,
тысячи рассказов,
один в синем,
другой в белом -
дни похожи на дым.
Вульгарность преходяща,
но еще вспоминается,
аскетизм долог,
но уже подзабыт.
На Западном озере глубокой ночью
я встретил рассказчика,
который дышал водой,
как рыба.
Ян Бэйчэн, поэт народности хакка, родился и вырос в Бейдахуане, провинция Хэйлунцзян. Является заместителем генерального секретаря Китайского агентства Всемирного конгресса поэтов. Сейчас живет в Пекине и Наньчане. Его творчество началось в 80-е годы. Две книги его стихов «Дорога к конверсии» и «Тайное пламя» были опубликованы в 2001 и 2010 годах. Он является одним из редакторов «Избранной поэзии провинции Цзянси 21 века».
Точильщик
«Точу ножи, точу ножницы!»
Голос скованный словно свет,
В талии маленького городка
полость восторга негромко вскрикнула.
«Точу ножи, точу ножницы!»
В реальности вы это не слышали,
Сегодняшние крики
с запахом железа, пропитавшим время.
Мы повторяли снова и снова,
от одного игрока к другому,
что нет необходимости в руке народных обычаев,
предлагавшей тыквенный ковш с горлом диалекта.
«Точу ножи, точу ножницы!»
На обратной стороне старого фильма
мы всегда использовали шифр.
Сегодня скачущий галопом мальчик
был создан для немоты.
«Точу ножи, точу ножницы!»
Затачивает луну до потемнения,
камнем, который темнее ночи,
когда нож заблестит, половина ночи будет отрезанной.
И Дянь, поэт, родился в 1953 году в провинции Чжэцзян, КНР. Является заместителем директора комитета по поэтическому творчеству Ассоциации писателей провинции Чжэцзян. Как поэт и прозаик опубликовал произведения «Красный парус», «На утесе выживания», «Камень, ножницы, ткань», «Река во тьме», «Восхищение и молитва» и другие произведения, в том числе в жанре коротких рассказов.
Шторм
Он вырывается безумцем на простор,
Усердно сокрушая вещи.
И к людям прикасается - затем,
чтобы отринуть их.
Подбрасывая в небо человека,
он с яростью его колотит.
Надрывно воет, дабы проглотить
все остальные голоса Вселенной.
Внезапно прячет облик свой,
чтобы другие не успели скрыться
Запугивает беспорядком мир
лишь для того, чтоб хаосом окутать.
Он кажется величественней жизни,
но ослабев, не в силах сдвинуть муравья.
Юй Ляньшэн - поэт и каллиграф. Член Ассоциации китайских писателей, Ассоциации китайских каллиграфов, Ассоциации китайских поэтов, президента Комитета по поэтическим искусствам и каллиграфии ВКП, а также почетного президента международных китайских художников и каллиграфов. Был главным редактором журнала «Приливы Поэзии». Опубликовал пять поэтических книг, таких как «Подлинная реализация», «Избранное Юй Лианшэна», «Песни дождя и ветра» и другие. Сборник «Подлинная реализация» отмечен Шведской национальной библиотекой, Тайваньским университетом китайской культуры и Первым фестивалем китайской поэзии. Награждён многими призами в Китае и за границей.
Осенняя луна
От минувшей славы под солнцем
остается чувство потерянности.
Где солнце подступает ближе всего,
там лишь его пыл.
Я страстно увлечен
снова нахлынувшими чувствами этой Золотой осенью,
даже если на луне
нет моей богини.
Красочные облака, застилающие луну -
редкая мистерия,
обычно луна, растущая либо слабеющая,
всегда с беззвучной песней.
Засевайте урожай весной и выращивайте летом,
тогда по осени
у вас не будет недостатка в золотом урожае.
Пережив испытания
весны и лета жизни,
я верю, что луна воссияет
над серединой осени моей жизни.
Юнь Шуй Инь, поэтесса, настоящее имя Цзя Рунсян, английское имя Gloria, в настоящее время работает в Пекинском университете гражданского строительства и архитектуры в качестве профессора, магистранта, доктора философии, ученого сравнительной культуры, поэта, прозаика и переводчика. Также является исследователем в Пекинской культуре архитектуры и Всемирной ассоциацией по экологической литературе Кореи. Ее исследования сосредоточены на городской и архитектурной культуре в Китае и на Западе, а также в городских стихах. Она является пионером поэтической резки бумаги. Юнь Шуй Инь окончила Пекинский университет иностранных языков и Шанхайский международный университет, является приглашенным ученым Пекинского университета и Калифорнийского университета и т. д. Она посетила страны Европы, Америки и Азии, организуя и провода конференции, лекции и культурные коммуникации. Опубликовала около 30 книг, включая монографии, переводы, учебники и стихотворные антологии, такие как «Проповеди Стихов» и «Поэзия как самосовершенствование», а также около 200 статей, включая академические эссе, стихи, прозу и т. д.
Тоска по родине
Я тоскую,
оттого что угасаю среди хаоса жизни,
могу ли я удержать твою мечту?
Я тоскую,
оттого что я увядаю и исчезаю,
как я стану ухаживать за вашими могилами?
Я тоскую,
оттого что нарушила Божий запрет на застройку в селе,
как же мне спасти твою душу?
Я тоскую,
ибо дом не построить на счетных костях.
Укройте свое потомство от ветра и дождя!
Чжан Цзяньмин (псевдоним Прекрасная страна и человек), поэт, свободной профессии.
Пожалуйста, отпустите мою маленькую руку
Пожалуйста, отпустите мою маленькую руку,
я ползал, и вы опасались за мою одежду,
вы брали меня на руки,
я учился ходить, и вы беспокоились, чтобы я не упал,
вы взяли меня на руки,
борясь, я пытался сбежать, вы тревожились за меня,
и держали меня за маленькую ладонь.
Я взял кисть. Вы беспокоились о моей грязной одежде,
и держали мою маленькую руку.
Я собирался на поиски своей мечты.
вы брали меня за руки,
в надежде, что я скоро вернусь
Пожалуйста, отпустите мою маленькую руку,
я хочу сотворить свою жизнь многоцветной кистью.
однажды я возьму цветы гвоздики,
и возвращусь птенцом в гнездо ваших рук.
Цзоу Ян, поэтесса. Живет в Ханчжоу, работает старшим экономистом. Она начала писать стихи в октябре 2013 года и уже опубликовала свои работы в таких издания, таких как «Китайская поэзия 2016 (двуязычный сборник на китайском и английском языках)», «Избранная мировая поэзия 2016» (английское издание)» и «Рейтинговый список Китайская новой поэзии 2016 года». Цзоу когда-то был награжден Премией инноваций для развития современной интернет-поэзии в Китае на Первом семинаре по китайскому персидскому пруду. В 2015 году «Лодка на ночной реке» была опубликована сборник стихов о работах Цзоу и ее дочери Сюй Сяочжоу. Она был награждена «Премией за прекрасную поэзию» на Первой всемирной китайской поэтической конференции в 2015 году. Цзоу Ян приняла участие в 36-й сессии Всемирного конгресса поэтов в Праге в 2016 году.
Прощание в Эребру
Цветок покачивается на ряби в сумерках,
Эребру столь опустошен, что прощание немыслимо.
Чудесное приключение должно закончиться у истока,
красота соединившихся друг с другом рук тронута червями.
Северная широта 55 °, вычисленная во сне, обманула нас во времени,
закатное солнце опоздало, не желает погружаться в озеро Венерн.
Старый замок совершенно пуст, нам все еще нужно поговорить.
С одинаковой скоростью и амплитудой
пальцы пианиста замерли на одном созвучии.
Только одна нота скачет в ритме волн,
проникая в плотную стихию моря.
Нескончаемый ветер дует из Арктики,
подталкивая нас к обрыву.
Бесконечная нота переполняет глаза,
бесконечная зелень говорит нам «прощайте!»
До свидания, осененные камни,
до свидания, осененные крылья!
Мэй Эр, поэтесса, настоящее имя Гао Шанмэй. Родилась в 1968 году в городе Хуайань провинции Цзянсу. Сейчас она живет в Пекине и работает в различных областях, таких как культура, образование, туризм, СМИ и т.д. Она начала писать и публиковать стихи в 1980-х годах и выпустила книги стихотворений стихов: “Вес губки”, “Ты и Я” и другие.
Двойная пещера, размываемая рекой
(Вступление)
Ваше Высочество, 700 миллионов лет скрывали Вас,
я добралась с лихорадочными стопами преклонить пред Вами колени.
Все пески вихреобразно оседают в Вашем сердце,
пересотворяясь в перламутровые кристаллы
вокруг оправы прозрачных бассейнов.
Ваше Высочество, Вы разделены на 12 частей,
Ваши леопардовые пятна мелькают одно за другим, как облака,
на 30 градусе северной широты.
С прямой спиной я восседаю в Вашем сердце,
Вы – земля в цвету, Вы - драгоценные изумруд,
подобного ему не найти в этих широтах.
(1)
Устремитесь в полет, о искры,
простирайтесь далеко, туда, где птицы готовятся умирать,
где наяды порхают над гладью воды,
произнесите: “Любовь моя, нацель свое оружие на меня...
Ибо я не могу влачить бесплодность моего сердца,
несмотря на пышность лесов”.
Ваше Высочество, пожалуйста, стойте в своей царственной одежде из меха,
под Вашим владычеством теперь пасти многих пещер.
С вершины Вы взираете на зазубренные линии хребтов,
они – Ваша броня, пылающая великолепьем звезд.
Алексей Филимонов
AlexeyFilimonov
***
Ах, осень, виолончелист!
В симфонии полураспада
Бессмертный Лист - обычный лист,
А Брамс - путеводитель сада,
Чьи ноты стынут на весу,
И синевы дрожит лампада,
Куда хоралы поднесу
Объемлющего листопада.
За дирижёрским пультом Бах,
Еще не искры - прах созвучий
Мерцают на твоих губах,
Как отсвет бездны всемогущей.
***
Оставил конькобежец струнность линий
На залитом сиянием катке,
Иксообразность бёдер, взгляд эриний
Из-под небес, и арка вдалеке.
"Динамо" ли, "Резервы трудовые"
Рвут ленточку, чей вестник взял флажок,
И круг почёта описал впервые,
И кто-то протрубил в судьбы рожок.
Все разошлись - до дома ли, барака,
Я в валенках, мне нет ещё пяти,
И так блестела арфа Зодиака,
Что до неё хотел я дорасти.
Бомбоубежища минуя холмик,
Кратчайшим к восхождению путём,
Я, за руку держась, почти исполнил
Гимн торжеству в сознании своём.
ЦЕХ
В гулком цеху, на окраине города злого,
Практику я проходил, ученик ПТУ.
Город притих, примиряя столетья обнову,
Только завод проплывет, как старенький ТУ.
Столько ковалось, строгалось, лилось и точилось,
Стружек, металла, изделий, болванок и форм,
Что наконец из меня самого получилась
Груда чеканных изделий в эпоху реформ.
Дети и внуки рабочих, потомки ГУЛАГа,
Асы слесарных, токарных, ремонтных работ,
В них глубина, подозренье, презренье, отвага,
Это и есть отрезвевший от пьянства народ.
Целые семьи сходили под свод преисподней,
Даже подростки сгорали в аду от вина.
Может ли быть пролетарий добрей и свободней,
Шли после смены, шатаясь, и чья в том вина?
Помню, крутились в мозгу семена Мандельштама,
Там где качель, и сирени густые мазки,
Так отпечатался стих среди смены упрямо,
Шмель безымянный влетал от прохладной реки.
"Лучше уж бронь, чем пронизанный ветер афганский
Злобой душманов, снарядами наших врагов".
Вьюга зашлась в нескончаемой пляске цыганской,
Позже сменилась на вальс неземных лепестков.
Друг продолжал: "Вот вернусь из пылающих домен,
Сразу женюсь, стану жить и добра наживать".
Цех подступает к обрыву, гремящ и огромен,
В нём продолжает стихи некто в робе слагать
|
Метки: поэзия |
Я слышал чириканье старого парка... |
Logosky (VneVizm) все записи автора
Это цитата сообщения Logosky [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]
Я слышал чириканье старого парка,
Когда поравнялся я с первой сосной,
Запела о вьюге крылатая парка,
О встрече в безмолвье с самим сатаной.
О белом круженье пыльцы подвенечной,
И в саване белом парила душа,
То в ад порываясь сойти перед встречным,
То в рай упорхнуть, на пороге кружа,
В ворота стучась, где близки часовые;
Высок и приятен Князь мира сего,
И стрелки деревьев дрожат часовые,
Минутные - в судороге от него.
А князь улыбнулся, беспечен, и ловко
Звезду обмакнул в зоревые круги,
В безбрежность направился в новой поддевке,
И дико скрипели во тьме сапоги.
17 августа 2017 г.
|
Метки: поэзия |
Альманах "Синь апельсина", выпуск 9 |
Logosky (VneVizm) все записи автора
Вышел в свет очередной номер вневистианского альманаха.
Вложение: 5168719_sin_apelsina_9_2017.pdf
Метки: вневизм |
Им невдомёк, что будут рождены... |
Logosky (VneVizm) все записи автора
Это цитата сообщения Logosky [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]
Им невдомёк, что будут рождены
В ином, непредсказуемом обличье, -
Душа, перекрестившись, видит сны,
И переносят душу в клюве птичьем
В неведомое тело в забытье,
Подобраны и карма, и пространство
Иллюзий, проступающих вовне,
Пророчащих веселье и богатство.
Вот промелькнула Невка над крылом,
Нева слагает волны укоризны,
И чайка проплыла над тайником,
Сокрытом в водах сумрачной отчизны.
11 мая 2017 г.
|
Метки: поэзия |
Чтение новых глав поэмы "Петербургская комедия" |
Logosky (VneVizm) все записи автора
Это цитата сообщения Logosky [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]
|
Вневизм в медиа-пространстве. Доклад на конференции в "Интерфаксе" |
Logosky (VneVizm) все записи автора
"Литературное направление вневизм в интернет-пространстве своеволия и свободы" - так называлось сообщение основателя вневизма Алексея Филимонова на ежегодном семинаре «Современная периодическая печать в контексте коммуникативных процессов (Тактические медиа в политической коммуникации*)». Семинар состоялся 19 октября (среда) в 16 часов в ИА «Интерфакс-Северо-Запад» (ул. Садовая, 38, ст. метро "Сенная"). Ведущий семинара - профессор, доктор филологических наук Борис Яковлевич Мисонжников.
* Тактические медиа - это альтернативные СМИ (обычно интернет-СМИ: блоги, сайты, газеты, соцсети), выражающие точку зрения групп меньшинства, по тем или иным причинам не представленную в мейнстримных прессе и ТВ, и создаваемые для проведения кампаний, формирования сетей или акций (в том числе художественных).
Из сообщения А. Филимонова:
"Именно интернет-пространство стало катализатором диалога между автором и новыми идеями направления, диалогом с читателями, которое привело к широкому отклику и поставило новые вопросы. Вневизм рассматривается не только в литературном контексте, но в связи с психологией творчества, лексикографией, историей литературы, религоведением, социологией, проблемами человеческого бытия. Эти отклики подготавливали конференции, семинары, выступления вневистов, вызывали широкий интерес во всем мире. Как писал поэт Владислав Ходасевич: «Здесь мир стоял простой и целый, Но с той поры, как ездит тот, В душе и мире есть пробелы Как бы от пролитых кислот». Концепция вневизма тесно связана с развитием сегодняшнего общества, несмотря на его вневременность. Как уже заявлялось, вневизм противостоит хаосу и своеволю постмодерна, уничтожению иерархии художественных и человеческих ценностей. Многие читатели, ознакомившись с вне-направлением, говорят, что давно думали примерно о том же, но нужен был стимул, импульс извне, чтобы в сознании они смогли сформулировать схожую концепцию.
Мир изменился, окончив факультет журналистики МГУ в 1990 году, мы и представить не могли, что в сфере личной и общественной мысли произойдут столь колоссальные и глубинные изменения, приводящие к изменению сознания всего человечества, появятся новые возможности общения благодаря вебу.
Вневизм ставит задачу познания человека и человеческого бытия художественным способом, обращаясь к образу и подобию первоисточника.
Поэтому язык для вневистиан не только средство коммуникативного общения, но внутреннего диалога: с самим собой, с пространством памяти, культуры, миром невысказанным и непроявленным. Вневизм - диалог с пространством интернета, лишенный фильтров, барьеров и ограничений, где самые парадоксальные проблемы и ответы на них могут быть предложены к обсуждению, как говорится в интернете, альтернативный взгляд на мир и историю. Опора на свободу и ответственность - вот мера эстетического вкуса и философских изысканий.
Интернет - пространство того, что почти не существует для официальных писательских союзов, наблюдающих за своей стагнацией и умиранием. Выход за границы корпоративного сознания и коллективной матрицы. Первичность идеи либо художественного образа? - ставят вечный вопрос вневисты. Как примирить эмоции и логику, синтезиров их?
«Приятно узнавать и удивляться, угадывать по ощущению, именно такую возможность я получила узнав о литературно-философском направлении “Вневизм”, - делится читатель и активный участник дивлога вневстов Светлана Никулина из Армавира. - Идея литературно-теоретического поиска “вовне” оказалась созвучной словам Аристотеля: “Удивляясь, мы неосознанно сознаёмся в незнании, а незнание было и остаётся началом философии”.
Познакомившись с литературным творчеством А. Филимонова, основателем данного направления, отметила в методе вневизма отчётливое следование экспериментальности в современной литературе, а именно - лёгкость перехода границы умопостигаемого и одновременно умение сохранять пределы науки и религии.
В.В. Ястребов в своей работе “Мои воспоминания о Н.А. Римском-Корсакове” говорит: “Творец от обыкновенного смертного отличается лишь громадной восприимчивостью к слабым эмоциям”. И в этом отношении “диалог вневизма” - внешний и внутренний, равен в межпространстве оппозиций, равен у оппонентов и единомышленников. Участники диалога сохраняют возможность реформированно и согласованно взаимодействовать
Вневизм приоткрывает полог незримого, но открытого, т.к. опирается на первородную способность человека ощущать, рефлексировать - на уровне личности - ещё до рождения, способен аксиоматически наблюдать, аксиоматически экспериментировать, умозрить, накапливать и применять опыт. Диалог во вневизме заполняет это пространство смыслом и формой, сцеплением и сплетением орнаментов культур. Практика таких встреч в межкультурном пространстве восстанавливает “соединительную ткань” языка и процесса творчества».
Вневизм не замкнут, он постоянно развивается и обретает новые черты, внося, возможно пусть немногое, в преображение интернет-пространства сегодняшнего и грядещего времени.
Суть вневистианства, как и Реформации, в следующем году отмечающей 500-летие тезисов Мартина Лютера – это возвращение к истокам Традиции.
|
Метки: вневизм |
Вневизм как игра и словотворчество |
Logosky (VneVizm) все записи автора
Это цитата сообщения Foxess [Прочитать целиком + В свой цитатник или сообщество!]Вневизм как игра и словотворчество
Беседа Алексея Филимонова и Светланы Большаковой
Miniatura tratta dalle ‘Croniques’ di Jean Froissart (Francia, XV secolo), Bibliothèque nationale de France, Parigi.
С. Б.: Алексей, согласны ли вы, что поэзия обладает своим, особенным языком, призванным донести людям знания о существовании иных — незримо, но реально существующих миров? Возможно ли поэтическим языком передать мироощущение, хранящееся в памяти поэта, служащего связующим звеном между явленным и потусторонним миром? Что такое по-вашему Память в пространстве Времени, быть может, произведения приходят к вам из другой жизни или иных измерений? Значит ли, что оттуда же органично проявляются новые слова, составляющие ваш Вневник, словарь нового направления с примерами, но в отличие от словаря Владимира Даля, собиравшего окрестные слова и вышедшие из употребления, устремленный к будущей речи?
|
Метки: Книги в темных переплётах |
"Дух всюду сущий и единый..." А. Филимонова |
Logosky (VneVizm) все записи автора
Вышла книга А. Филимонова "Дух всюду сущий и единый..." Вступительное слово Светланы Большаковой. При поддержке Комитета по социальной политике Правительства Санкт-Петербурга. Файл книги в формате PDF можно скачать ниже.
Метки: Вневизм |
КУБОВЫЙ СВЕТ |
Logosky (VneVizm) все записи автора
Зреют кубы, в поднебесье отверстые,
Словно кресты бытия.
Кто пробудил в сентябре неизвестные
В синем эфире поля?
Шахматной тенью они раскрываются,
Сон затворяет ладья.
В символы, знаки, стихи преломляется
Осени чаша, сквозя.
Кто разумеет звенящие литеры
Слова-прозренья вневизм,
Тот возродится на острове Питере
Светом неоновых линз.
Там для него собирает в кубический
Древний алмаз, невесом,
Иней всеведенья, снег литургический
Ангел осенним крылом.
Рисунок Светланы Большаковой
Метки: поэзия |
КТО ВИДИТ? Алексей ФИЛИМОНОВ |
Logosky (VneVizm) все записи автора
Что будет с русскими стихами,
с поэзией, что вся извне-
рвничалась между нами?
Что станет с бездной по весне?
Кто тот поэт, ещё незримый?
Чьи безымянные крыла,
уже предчувствием томимы
бездонности, - сожгут дотла?
И вспышка вечная сверхновой
оттуда, где слова легки,
порой приносит луч, и снова
парят во мраке мотыльки.
Метки: поэзия |
В четвёртом измерении. В н е в и з м. Лариса БЕСЧаСТНАЯ |
Logosky (VneVizm) все записи автора
Тень времени и тень пространства
сплелись. И я в своих сомненьях
вдруг постигаю суть изнанства
в другом, в четвёртом, измереньи.
Тут, вне реалий, вне объёма,
Чуть наособицу и выше,
Нет чётких линий окоёма,
Нет плоскостей в прозрачной нише.
И я всего лишь отраженье
здесь и сейчас меня иной –
той, что со временем в скольженьи
теряет след незримый свой.
Всё бесконечно и всё в точке:
вчера и завтра, и сегодня,
всё зыбко сцеплено, но прочно
одето в промысел Господний.
Ко вздоху каждому причастна –
я чей-то стон и звёздный ветер –
я никому здесь неподвластна –
и потому за всё в ответе.
Вбираю я Грааль Вселенной –
живой, бездонный для познанья,
и озарением мгновенным
вдруг вижу в капле океан я.
В виденьи этом непредвзятость,
в нём всё безвременно, всё вновь,
царят гармония и святость,
в безбрежье плещется Любовь.
Тень времени и тень пространства
сошлись, сплелись внутри меня…
И замерла я в странном трансе,
миг вечности в себе храня…
Метки: вневизм |
МЕЛОСНЕЖНОЕ. Алексей ФИЛИМОНОВ |
Logosky (VneVizm) все записи автора
Сюда идут за оболочкой
и возвращаются порой
утратив образ между строчек,
кто - в дрёме, кто-то - над Невой.
Порой метафора всезряча,
а иногда провидит склеп,
и чем бледней и небогаче,
тем слаще чёрствый её хлеб.
А в чаще снов - уподобленья
преумножают зеркала
и сводят в ад стихотворенья
полёта райские крыла.
Все начинается по новой,
кипит сосновая смола -
то слёзы музыки лиловой,
что бездне на сердце легла.
|
Метки: поэзия |
ВНЕВИЗМ И ДАО. Алексей ФИЛИМОНОВ |
Logosky (VneVizm) все записи автора
В действии оно неисчерпаемо.
Лао-Цзы. Дао Дэ Цзин (пер. Ян Хин-шуна)
Часто возникает вопрос: отчего вневизм не существует в определённых формах, не заключён в доктрину, подобную математической и объективно ясную? «Дао туманно и неопределённо. Однако в его туманности и неопределённости содержатся образы. Оно туманно и неопределённо. Однако в его туманности и неопределённости скрыты вещи. Оно глубоко и темно. Однако в его глубине и темноте скрыты тончайшие частицы. Эти тончайшие частицы обладают высшей действительностью и достоверностью», - сказано в трактате Лао-Цзы.
То, что проявлено в полной мере – застывает и обречено ломке и гибели. Дао или путь вневизма подобен маятнику, пульсации, мерцанию, проявленности вне мира и в нём, в самых разнообразных субстанциях и категориях, ибо «Быстрый ветер не продолжается всё утро, сильный дождь не продержится весь день».
Мифологизм дао, субъективного недеяния, состоит в следовании природе вещей, которую невозможно познать, сливаясь с материей телесной оболочки. «Вот вещь, в хаосе возникающая, прежде неба и земли родившаяся! О беззвучная! О лишённая формы! Одиноко стоит она и не изменяется. Повсюду действует и не имеет преград. Её можно считать матерью Поднебесной. Я не знаю её имени. Обозначая иероглифом, назову её дао; произвольно давая ей имя, назову её великое. Великое — оно в бесконечном движении. Находящееся в бесконечном движении не достигает предела. Не достигая предела, оно возвращается [к своему истоку]». Дао – то, там, иное, великое противостояние плену желаний и тяготений. Преодоление тёмного блеска теней беззвучного скольжения по пустырям мира. Обочь, опричь хаоса и мнимой гармонии.
Все на земле умрет - и мать, и младость,
Жена изменит, и покинет друг.
Но ты учись вкушать иную сладость,
Глядясь в холодный и полярный круг.
Бери свой челн, плыви на дальний полюс
В стенах из льда - и тихо забывай,
Как там любили, гибли и боролись...
И забывай страстей бывалый край.
И к вздрагиваньям медленного хлада
Усталую ты душу приучи,
Чтоб было здесь ей ничего не надо,
Когда оттуда ринутся лучи.
Так писал Александр Блок за столетия до возникновения вневизма, сам термин которого – полупроявлен и с трудом произносится, это узлы, завязанные там, но проступившие здесь. Они могут показаться грубыми и очевидными, ибо за ними – подлинное, призрачность. Для критика-позитивиста (Г.Адамович) подобное стихотворение – пример несуразицы, ибо «полярный круг», «челн» и лучи «оттуда» символы объективно не соотнесённые с линейным временем и «страшным миром».
«Человек высшей учёности, узнав о дао, стремится к его осуществлению. Человек средней учёности, узнав о дао, то соблюдает его, то его нарушает. Человек низшей учёности, узнав о дао, подвергает его насмешке. Если оно не подвергалось бы насмешке, не являлось бы дао». Дао вневизма провоцирует профанацию, но это качество переходит к осмеивающему. Глумление над дао позорит глумящегося, так же, как созерцающий дао и не стремящийся иметь от него пользу наполняется тонкими качествами. Ни в коей мере не склоняю кого-либо сделать сторонником вневизма. Как мы уже подчеркнули, это пребывание в гармонии, которая приходит извне, когда человек пересотворённый к ней готов. Утрата осязаемого пространства здесь приближает Космос.
«Если знать и государи не являются примером благородства, они будут свергнуты.
Незнатные являются основой для знатных, а низкое — основанием для высокого. Поэтому знать и государи сами называют себя “одинокими”, “сирыми”, “несчастливыми”. Это происходит оттого, что они не рассматривают незнатных как свою основу. Это ложный путь. Если разобрать колесницу, от неё ничего не останется. Нельзя считать себя “драгоценным”, как яшма, а нужно быть простым, как камень». Дао диалектично: «Превращение в противоположное есть действие дао, слабость есть свойство дао».
В основе Поэзии лежит мировоззрение «дао»: «Дао скрыто [от нас] и не имеет имени. Но только оно способно помочь [всем существам] и привести их к совершенству». Дао, укоренённое там и нигде – «ТА» область «0» пустоты, тёмной материи, которая вдыхает энергию в мир через «лазейки для души, просветы в тончайшей ткани мировой» (В.Набоков). Как примирить аскетизм дао Поэзии и врождённую тягу человека к похоти очес? Многообразие и бурнообразие написанного ведёт к конечности, к падению глиняных кумиров. Простота – мнима. Она средоточие многих путей, где един путь вовне.
Границы, через которые проникает дао – каким мы впускаем его – очевидны и нет. Приотворёность слуха – вот путь, ставящий проникаемое в определённый порядок и не пропускающий лишнего, не допускающий чрезмерного отсюда – к приходящему стиху.
Яотрекаюсь наперед
Отпохвалы, от злой отравы,
Не потому, что смерть взойдет
Предтечею ненужной славы,
А потому, что в мире нет
Моим мечтам достойной цели,
И только ты, нездешний свет,
Чаруешь сердце с колыбели, –
писал Фёдор Сологуб, развивая тему пушкинского «Памятника». «Единственная вещь, которой я боюсь, — это узкие тропинки. Большая дорога совершенно ровна, но народ любит тропинки». Потому что человек тщеславен и пытается унести в личные закрома загробный мир уже при жизни (а по сути смерти), словно можно будет забрать скарб, заработанный тщеславием, с собой в инобытиё.
«Тот, кто знает, не говорит. Тот, кто говорит, не знает. То, что оставляет свои желания, отказывается от страстей, притупляет свою проницательность, освобождает себя от хаотичности, умеряет свой блеск, уподобляет себя пылинке, представляет собой глубочайшее. Его нельзя приблизить для того, чтобы с ним сродниться; его нельзя приблизить для того, чтобы им пренебрегать; его нельзя приблизить для того, чтобы им воспользоваться; его нельзя приблизить для того, чтобы его возвысить; его нельзя приблизить для того, чтобы его унизить. Вот почему оно уважаемо в Поднебесной».
Следует ли вневизм законам дао в полной мере? Да, ибо вневизм не проявлен в полной мере. Нет, поскольку он зависит от своих творцов, тех, кто борется за гармонию тут. Говоря но не называя, указывая но не определяя, заковывая в структуру мнимую, мы вступаем с дао в диалог. С тем, что нельзя оценить, взвесить, постигнуть, назвать. Это и позволяет нам хотя бы отчасти назвать кристалл Поэзии причастным истине истин.
«Поднебесную получают во владение посредством недеяния».
Пока клубится нечто,
где облака разъяты,
вне жизни бесконечной,
вне смерти небогатой.
|
Метки: вневизм |
ЗАМЕТНОЕ. Алексей ФИЛИМОНОВ |
Logosky (VneVizm) все записи автора
От каждой буквы - эхо среди скал,
и серой глыбы - волны предсказанья...
Ты под созвездия взойди в бездонный зал,
украшенный орнаментом всезнанья.
Спиралями расцвечен двойников -
галактик и скоплений неизвестных,
хрустальный пол не ведает оков
материи - прозрачно-бестелесный.
И арочные окна высоки,
сквозь них плывут и рыбы, и созданья,
ещё не воплощённые в круги,
исполненные воли и страданья.
Заметен трон - его ли ты искал?
Он пуст, страшась земного человека,
и нечто снова плещет среди скал,
и откликается оскалом смеха.
Здесь - тишина пред Логосом простым,
раздробленным в сознании на звуки,
и дым нисходит, рукотворный дым,
на пепелище прелести и муки.
|
Метки: поэзия |
СУТЬ КНИЖКИ. Александр НОВИКОВ |
Logosky (VneVizm) все записи автора
СУТЬ КНИЖКИ
ЕДИНОДВОЙСТВЕННОСТЬ
Что может проще быть и что – сложнее света?
Он сотрясение частиц малейших или
Волны биенье в наши очи и сознанье
Из неосознанных глубин, из тьмы вселенской?
Вначале слово бы найти, как то издревле
нам всем завещано от Бога. Это слово –
“eдинодвойственность”! Се ключ к загадке света!
И вот, под ветром колебание ржаного
пространства света, ожиданье тучных зёрен,
что одновременно на землю ниспадают,
являя двуединства воплощенье всем нам,
так скудно в таинстве великом просвещённым.
Противъестественно вослед растеньям Солнце
плывёт по небу, а подсолнух чернорыжий
являет в чёрном своём зеркале в средине
спиральность, свойственную миру всех Галактик.
То было чудное явленье в Соловьёво,
во глубине России, на Оке, что вольно
волнами плещет, а на них играют блики
частичек света – воплощённое единство.
Но что же здесь нам открывается наукой?
О! Волны Гюйгенса, Ньютоновы частицы
света сквозь призму, а потом и кванты Планка...
От них студенты и студентки тёмной ночью
не знают сна, единодвойственность полов
забыв на время, а профессор спать не может,
воспоминая дальней юности заботы
и сожалея, что вернуть не силах младость.
О, возраст осени, он мне wie herrlich leuchtet*…
На скатерти, на простыне, на белом снеге –
преображенье света в радуги явленье,
спаданье листьев как частичек света
с вершин кленовых ранней осенью под ветром.
Страдательные состоянья многоцветья,
по мысли Вольфганга, который Гёте,
суть производные от темноты и света.
Метель, дом Гёте в Веймаре во снеге.
Темнеет, очи липким снегом застилает.
Глазницы окон неприветливо темнеют –
знать, не желает он гостей сегодня видеть...
Из темноты, из черноты всё возникает –
открыто древними китайцами, и персы
им вторят, не сговариваясь, а в России
на лаке Палеха всё скачут эти кони,
что огнегривы, а копытца у них тонки,
как балерин носочки в тьатре Мариинском.
Причём здесь жидкие кристаллы – что за странность?
Однако холестериков игра на чёрном
так дивно схожа с миньатюрою на лаке!
Но всё ли так темно и однозначно? Или…
не чернота одна, а белизна, быть может,
цвета содержит? Все учились в школе,
и этот круг с цветными секторами – он ведь
вдруг становился белым при вращеньи.
А световые люди самых древних персов,
а светоносные тела В. Соловьёва?..
И вот опять китайцы с их фарфором белым,
и немец Бётгер, заново открывший глину
и технологию, и Виноградов Дмитрий,
прикованный на цепь у своей печки,
для обжига фарфора им изобретённой.
Друг Ломоносова Михайлы, между прочим.
Учились в Марбурге, дружили с зелен-змием –
и вот судьба: где он, где Ломоносов?
Поныне в Марбурге гуляют студиозы,
За пивом поминают Ломоноса Мишу…
Зато сейчас на берегах Невы под снегом
творится чудо белизны фарфора Димы.
Фарфор и Майсен, и Нева искрится цветом
от каждой грани, и Китай далёкий-близкий…
Вначале темнота и чернота, безвидность,
а после – Свет! И «Азъ есмь свѣт!» – Господне слово
пришло ко мне из Поднебесных этих далей,
где храм Покровский пребывает, охраняя
нас, грешных русских, нашу веру позабывших,
во тьме и на свету, в печали и в презреньи…
* Как великолепное свечение - нем.
ВЕЧНОСТЬ ОТРАЖЕНЬЯ
Вот филосóф, мой добрый друг, весь бородатый,
умнó толкует отраженья света сущность
как имманентное природе в целом свойство –
усы смочивши влагой рюмки с крепким... чаем.
А мне всё видится, как на щеках любимой
Играет отсвет моей розовой рубашки.
И преломление, ломанье, возлиянье...
Затем греховное в конце концов паденье.
Потом же зеркало души её глядится
внимательно в стенное зеркало – и странно
они друг друга отражают многократно.
Подобно зеркалам тем, в доме старом детства,
что, отражаясь, образуют анфилады,
вперёд и в прошлое ведя нас, в бесконечность.
Я – между ними, и моё грешное сердце
уже не слева, как положено, а справа.
И там фантазии из детства, там кошмары:
медведь с серебряным подносом и тритоны,
змееволосые горгоны и герои
с зеркальными щитами и с мечами…
А много позже наяву медузы эти
меня исхлещут в летнем Средиземье
в отместку за Горгону – и по делу…
Потом в гримёрной меж зеркал сидеть я буду,
а в зеркалах преображенье и сближенье –
согласно физике с эффектом Казимира
и театральному эффекту замещенья
природы и фантазии взаим’образно.
Любовь – фантазия, симметрия земного
всего на свете, несовместность лишь мужского
начала с женским – Инь-Ян знак тому примером,
Ромео с Джулиеттой, в сказке у Шекспира…
Голов кружение от симметрийных этих
фантазий Эшера на стенках Эрмитажа,
от полчищ собственных зеркальных отражений
внутри волшебного устройства Леонардо,
от золота внутри моей зеркальной сферы.
Сапфир очей и девы в белых одеяньях…
И жизнь как бесконечность, вечность отраженья –
одно в другом, как отрицанье власти смерти!
СУТЬ ВРЕМЕНИ
О, ужас времени – как нам назвать такое
феноменальное явление?.. Музейных
сих часомеров показанья, здесь застывших?
Иль впечатленья в самом нежном раннем детстве?
То и другое в давнем прошлом невозвратно,
напоминание о них лишь на фронтонах,
с которых гермы вниз взирают отрешённо
на малых мальчиков, бродивших здесь и обок.
Нагие каменные женщины, их взгляды –
меня насквозь, как радиации частицы,
зато оскал свирепейших тритонов страшен:
пред ликом вечности трепещет всё живое.
Из светотени на стене двора-колодца,
сооружу сейчас часы, как египтянин,
а после Солнца соберу лучи я в точку
посредством линзы – вот огня я повелитель!..
Пока же улицы лучи в далёкой точке
сошлись в неведомом моём грядущем,
куда так мягко увлекают мамы руки,
те, что потом внезапно охладеют – горе!
И жить мне по часам отцовым, да, придётся,
цепью прикованным к петле его жилета.
Но диво-дивное: часы два раза в сутки
показывают точно-точно наше время!
А время на песке, под солнцем, у залива,
где сосен розовое тело обнажено, и
там, где творится чудо созреванья тела
и становления души и чудо счастья.
А искушение соблазном тут же рядом:
любой из нас играет с дьяволом, как Фауст –
остановись, прекрасный миг, хотя б на время…
Но стрелка падает – судьбой дано то смертным.
Пока же юные душа моя и ноги
Несут меня и в даль, и в глубь моей России,
к её соборам и церквам опустошённым,
но храм оставленный – всё храм он, как известно.
Я преклоняю вновь и вновь мои колени
перед Спасителем в иконах потускнелых,
и мнится мне, что нимб вокруг святого лика –
в штрихах минутных часового циферблата.
Однажды, грешный, проявляю небреженье
И останавливаю ход часов звонницы.
Овладевает мною ужас неподдельный
осуществлённого мгновенья остановки…
Позорный бег, скорей побег долой от места
того, где совершилось это святотатство.
Так истязай теперь ты тело, свою душу
во искупление греха – и до предела.
Воюй со временем в кроссовках марафона
от града Пушкин и до Мойки, где квартира
его последняя… Твоя ещё где будет?
А может, соль Земли – она, что с горьким пóтом?..
Всё в точку сходится, из точки ж возникает
И вся Вселенная – из точки сингулярной…
Но где ж единодвойственность – неясно…
Ясно одно: и Свет, и Время вечно будут.
ПРЕБУДУТ ВЕЧНО !
Триптих Александра Фёдоровича Новикова, профессора СПбГУ ИТМО, члена Союза писателей России, посвящён выходу в свет его новой книги о Свете - и тому, что её вдохновляло - культуре, бескрайности, новым гипотезам, поэзии и жизни.
|
Метки: Александр Новиков |
СНЕГ В БЛОКНОТЕ |
Logosky (VneVizm) все записи автора
Запах снега первого, немого,
безголосых крапинок-кристаллов, -
что ему осталось от былого,
падавшего по весне устало?
Тает на чернилах, на ресницах -
он диктует буквы, торопясь,
мы ему должны с тобой присниться,
чтоб желаний воплотилась вязь.
Белизны слова на клетках белых
отражают дремлющую суть.
И листва, покрыта влажным мелом,
зеленеет, содрогаясь чуть.
Мелос бездыханен пред прозреньем -
нет ли в бездне голоса иного,
воскрешающего мир томленьем
ради нескончаемого слова?
|
Метки: поэзия |
"Ultima Thule" в поэзии Владимира Набокова |
Logosky (VneVizm) все записи автора
Жизнь человека как комментарий к эзотерической
Неоконченной поэме. [1]
Образ дальней – лежащей на краю, за краем – земли Туле, символизирующей обитель истины, явился в поэзию русского символизма из лирике Эдгара По. Возможно, наиболее удачным переводом мистического стихотворения Э.По «Страна снов» об идеальном мире за краем человеческого сознания стала интерпретация Валерия Брюсова: «Я вернулся, утомленный, С граней Фуле отдаленной», 1924. Русскому символист создал также оригинально произведение: “Ultima thule”: [2]
Остров, где нет ничего и где всё только было,
Краем желанным ты кажешься мне потому ли?
Властно к тебе я влеком неизведанной силой,
Ultima Thule.
Набоковский рассказ “UltimaThule”, ставший самостоятельной частью последнего недописанного им романа на русском языке “SolusRex”, перекликается с идеями Э.По и русских поэтов Серебряного века, органично дополняя и частично расшифровывая тему набоковской «потусторонности» и преображении на пути к ней. Это приотворенность бездны, и сам лирический герой в стихотворении видится извне. В далекой прародине, лишь внешне сохраняющей приметы земли и местного времени – сама страна лежит за краем сознания и вне хроноса. «“UltimaThule”, остров… отечество моих наименее выразимых мыслей» (“UT”).
Развенчание главного персонажа – Фальтера (бабочка – нем.), познавшего в рассказе истину в земной оболочке и теряющему облик человеческий, происходит на наших глазах. После внезапной молнии прозрения Фальтер остается жить, его сознание и плоть каким-то образом выделили доверившуюся им тайну бытия, ничего общего не имеющую с человеческим существованием. Подобное пересотворение ведал пушкинский пророк, его печать несут на себе многие герои Набокова – зря «…лазейки для души, просветы в тончайшей ткани мировой».
Смысл жизни, как гласит расхожая истина, не может быть постигнут человеком, находящемся в физическом воплощении, иными словами, живущий не в силах познать сущность вещей. О подобном утверждал В.Ходасевич в стихотворении «Ласточки»:
Пока вся кровь не выступит из пор,
Пока не выплачешь земные очи -
Не станешь духом. Жди, смотря в упор,
Как брызжет свет, не застилая ночи.
Этот тезис мифотворчески опровергается в рассказе Набокова «UltimaThule». На его героя, Фальтера, находит прозрение. Это была вспышка «…сверхжизненной молнии, поразившей его в ту ночь в том отеле», которая пощадила его оболочку и оставила на свете этом. «Опираясь на художественные произведения Набокова, – пишет исследователь В.Е.Александров в книге “Набоков и потусторонность”, – нелегко будет отыскать посреди пророческих узоров, которыми определяются буквально все его характеры, положительные, и отрицательные, пространство свободной воли. И поскольку не видно, кажется, способа разрешить это парадоксальный разброс взглядов на возможность свободного выбора, лучше всего будет заключить, что либо Набоков и сам не решил его однозначно, либо полагал, что свободная воля и детерменизм просто занимают разные ниши в человеческой жизни». Происшедшее с Фальтером могло быть окрашено в героические тона, если бы на абсолютная случайность павшего на него луча судьбы. Он случайно постиг истину, так и Моцарт, мановением свыше – стал сыном гармонии. Так у Набокова проступает мотив божественной игры, или предопределённой свободы. «Наличное бытие человека эк-зистентно, и в то же время ин-зистентно. В ин-зистентной экзистенции также господствует тайна, но только как забытая и, таким образом, ставшая “несущественной” сущностью истины» (М.Хайдеггер. «О сущности истины», гл. «Истина как сокрытость»). Возможно, это набоковская пародия на «человеческое, слишком человеческое» (Ницше) в обществе передела власти: «…я думаю, что смех – это какая-то потерянная в мире случайная обезьянка истины» (“UT”).
В незавершенном продолжении романа «Дар» второстепенный персонаж Фальтер «Вышел вместе с Зиной, расстался с ней на углу, За эти десять минут она успела сойти с автобуса прямо под автомобиль. Ходил, сидел в скверах. Фальтер распался», – подчёркивает Набоков, но кажется, что эта смерть несет для героя романа Фёдора Годунова-Чердынцева не меньший экзистенциальный смысл, чем уход в мир иной Зины. Перед этим в тексте сказано: «Почти дознался». Значит, Фальтер на мгновение снова остановился-таки в крае от истины, «Рождая орган для шестого чувства» (Н.Гумилев).
С ним произошло то, что было предречено в строках роман «Дар» в главной его части, когда Фёдор приводит философа Делаланда про «…освобождение духа из глазниц плоти и превращение наше в одно свободное сплошное око, зараз видящее все стороны света, или, иначе говоря: сверхчувственное прозрение мира при нашем внутреннем участии». Герой, подобный Фальтеру, проступает в лирическом дневнике Ходасевича, почти лишенный воли к жизни, но вмещающий некое относительное знание:
Пора не быть, а пребывать,
Пора не бодрствовать, а спать,
Как спит зародыш крутолобый,
И мягкой вечностью опять
Обволокнуться, как утробой.
Загадка ухода Фальтера остается нераскрытой, возможно, в том, что прежде погибла Зина – образ русской литературы, намекает на то, что постижение мира связанно с художественными образами, где имаго Вечной женственности основополагающий, а не умозрительный символ. «Я отрицаю целесообразность искания истины в области общепринятой теологии…» (“UT”).
И – ещё более жестко и саморазоблачительное, в попытке отрешения от своего преследующего отражения, у Ходасевича, «всезнающего, как змея»:
Да, меня не пантера прыжками
На парижский чердак загнала.
И Вергилия нет за плечами, -
Только есть одиночество – в раме
Говорящего правду стекла.
Не правда ли, это оцепенение тоже сродни фальтеровскому и намекает на то, что герой Ходасевича, возможно, заплатил за постижение истины – отторжением от чувственной оболочки: «И звёздный ход я примечаю, И слышу, как растёт трава».
Наконец, еще одно совпадение указывает на то, что Ходасевич отчасти являлся прототипом Фальтера и героя «Парижской поэмы», написав прежде: «Люблю людей, люблю природу, Но не люблю ходить гулять». О нем у Набокова сказано: «Не любил он ходить к человеку, А хорошего зверя не знал». Здесь проступает и образ апокалиптического зверя – намекая на некую «инфернальность» личности автора «Европейской ночи», пугавшего себя и читателя:
Всё жду, кого-нибудь раздавит
Взбесившийся автомобиль,
Зевака бедный окровавит
Торцовую сухую пыль, –
«…подсовывая мне краску времени взамен графического узора вечности» (“UT”).
Для поэта Сирина, русского Набокова, страна UltimaThuleпрежде всего ассоциировалась с раем утерянных детских воспоминаний, невозможностью вернуться на родину, которую призвана восполнить зыбкая земля Зембла в романе «Бледное пламя»:
Как весною мой север призывен!
Как весною мой север далек!
На парижском чердаке, который ближе к музам и к химерам, проходили последние дни Ходасевича в неумолимом приближении молнии истины. В некрологе Набокова «О Ходасевиче» мелькает ещё один «грозовой» образ поэта-изгнанника: «Что ж, ещё немного сместилась жизнь, ещё одна привычка нарушена, своя привычка чужого бытия (видимо, отсылая к строке Фета “Чужое вмиг почувствовать своим…” из стихотворения “Одним толчком согнать ладью живую…” – А.Ф.). Утешения нет, если поощрять чувство утраты личным воспоминанием о кратком, хрупком, тающем, как градина на подоконнике, человеческом образе. Обратимся к стихам».
Сам Фальтер был лишен героического пафоса и ореола, подобного тому, коим наделено авторское «я» в стихотворении Гумилёва «Наступление», вынесенное вне: «Я, носитель мысли великой, Не могу, не могу умереть». Наоборот, он превратился в шута, гастролера, напоминающего канатоходца в стихотворении Набокова «Тень», когда «прелестный облик теневой» канатоходца над городской площадью, проходящего по проволоке, сойдя, внезапно обретает черты грубой плоти. Набоков описывает подобный миг экстатического вдохновения, вторя тютчевскому стихотворению «Проблеск»:
Но, ах! не нам его судили;
Мы в небе скоро устаем,-
И не дано ничтожной пыли
Дышать божественным огнем.
………………………………….
И отягченною главою,
Одним лучом ослеплены,
Вновь упадаем не к покою,
Но в утомительные сны.
Пространство сна – набоковская субстанция, где встречаются отголоски истины и удлиненные тени от животворящей лампы искусства. В их взаимном пересечении рождается неповторимый узор, орнамент, доступный «будущему читателю», чье зрение не будет искажено сиюминутным. Близкие люди воскресают в пространстве стихов и сновидении:
И человек навстречу мне сквозь сумерки
идет, зовет. Я узнаю
походку бодрую твою.
Не изменился ты с тех пор, как умер.
«Страшнее всего мысль, что, поскольку ты отныне сияешь во мне, я должен беречь свою жизнь. Мой бренный состав – единственный, быть может, залог твоего идеального бытия: когда я скончаюсь, оно окончится тоже», – говорит Синеусов о душе ушедшей жены. Каким образом ее смерть связана со внезапным откровением Фальтеру? «Но все это не приближает меня к тебе, мой ангел. На всякий случай держу все окна и двери жизни настежь открытыми, хотя чувствую, что ты не снизойдешь до старинных приемов сновидений. (“UT”). Фальтер единый во многих ипостаях персонажах, чей образ наполняет набоковскую поэзию. «Мой дух преобразился На тысячу колец, – пишет Набоков в стихотворении «Формула, – в коленах алхимического перегонного аппарата, – «А в комнате пустое / Сутулится пальто» под тяжестью своего материального проявления. Некто диктует предопределённый выбор, – изгнание обретает пространство снов и воспоминаний о далекой северной стране. Снова и снова Набоков посылает туда соглядатая ее снов, иногда обреченного на гибель, иногда легко преодолевающего воздушные границы, как в стихотворении «Лыжный прыжок». Это уже не просто двойник, а некто иной. Взгляд извне «одного исполинского ока» видит и лыжника, и «инистый Исакий», и самого автора у нейтральной полосы, ждущего обратного билета. Набоков создает новый тип поэта-изгнанника, словно подтверждающего что «…не найдёт отзыва тот глагол / Что страстное земное перешёл» (Боратынский). Родина его возвращения столь же призрачна, ибо в рай детства можно совершить паломничество лишь во снах воображения. «На всякий случай держу все окна и двери жизни настежь открытыми» (“UT”).
Листва бормочет о стране на «эф» -
как, например, Фортуна или Фатум.
«Изгнанник», пер. с англ. – А.Ф.
Герой оказывается вне пространства культурного договора, являя лишь оболочку.
«Страна стихов» сулит вечно обновляющуюся материю грез и гармонии:
Дай руки, в путь! Найдем среди планет
пленительных такую, где не нужен
житейский труд. От хлеба до жемчужин -
все купит звон особенных монет.
«…Всего два-три слова, но в них промелькнул краешек истины, - да вы, по счастью, не обратили внимания» – роняет Фальтер. Возможно, это отсылает к мандельштамовскому: «Меня преследуют две-три случайных фразы».
…к своим же истина склоняется перстам,
с улыбкой женскою и детскою заботой
как в будто в пригоршне рассматривая что-то,
|
Метки: Набоков |
